Кирилл Гольцов - Остановка последнего вагона

Я открыл глаза и почувствовал, что моя правая рука лежит на чём-то тёплом, мягком и явно живом. Посмотрев в ту сторону, я увидел часть женской груди, которая плавно приподнималась и опускалась, а забавно смятый неестественно светлый сосок, чуть свесившись, словно приглашать нажать на него пальцем. В какой-то момент я хотел именно так и сделать, но потом попытался вспомнить — кто лежит рядом со мной и почему так получилось. Несомненно, мы в моём номере, и рядом со мной в постели лежит, судя по всему, Лена. Во всяком случае, вчера мы очень позитивно провели время в кафе, где Анатолий смешил нас разными историями, почему-то в основном связанными с похоронной тематикой. Когда он произносил слово «кремация», его глаза буквально вспыхивали, но не зловещим, а каким-то озорным и ностальгическим огоньком, придавая в общем-то далеко не самому весёлому делу некое одухотворение и даже романтичность. Лену эти байки, похоже, больше пугали, а меня не то чтобы заинтересовывали, но, наверное, позволили чуть больше узнать об Анатолии и источнике его несомненно значительного состояния. А когда он говорил о стуке по крышке гроба «на счастье» перед отправкой в топку, я почему-то вспомнил о том, как много значения люди придают различным приметам, особенно связанным с таким таинственным и чарующим понятием, как смерть. Однако, кое-что во вчерашних словах Анатолия заставило взглянуть на него как на очень счастливого человека. С чем это было связано? Ах да — с весёлой историей о том, как он отдыхал в прошлый раз на Сицилии с какой-то девушкой по имени Марина, может быть, даже женой, и они отправились на большом корабле в путешествие по морю. Что потом? Невнятно, но зато концовку я помнил хорошо — вернувшись и усевшись в экскурсионный автобус, все участники поездки с удивлением обнаружили, что бесследно исчезли их пакеты из отеля с сухими пайками. А потом русскоговорящий гид объяснил, что, дескать, было жарко и водитель, который терпеливо ожидал их возвращения на причале, почувствовал в какой-то момент, что продукты безвозвратно испортились, решительно отъехал и куда-то всё выбросил. При этом чуть позже эта же девушка неоднократно подчёркивала удивительную статность фигуры водителя, с явным намёком на то, что, если с сухими пайками произошла бы другая история, то он явно был бы толще. Разумеется, никто этим байкам не поверил, но в отличие от Лены я здесь не смеялся, а внимательно смотрел на Анатолия, неизменно возвращавшегося к теме Марины. Наверное, потом с этой женщиной что-то случилось, но, во всяком случае, его слова о ней позволили мне увидеть в Анатолии не ставший уже привычным образ солидного и состоятельного мужчины, а просто человека с теми же непростыми жизненными моментами, что и у остальных смертных. Кажется, именно этого штриха мне и не хватало, чтобы по-настоящему принять его, хотя чего я этим добился и как именно подобное повлияет на наши дальнейшие взаимоотношения, вряд ли мог внятно объяснить даже самому себе. Хотя, может быть, всё пустое и за этими историями вовсе ничего такого не было? Кроме разве что нездорового возбуждения от выпитого и сопутствующих беспредметных лирических фантазий. Мне почему-то так не казалось, и имя Марины, конечно, всплыло чуть позже, но в несколько ином ключе.

В общем, ночные посиделки получились не только интересными, но и познавательными — особенно в плане поборов с родственников усопшего и определения точной стадии их состояния горя, когда они готовы принимать и соглашаться на любые условия. Я невольно провёл здесь параллели с церквями, куда люди в беде стремятся, чтобы испытать облегчение, но сталкиваются с тем же самым, и невольно подумал о действительной экономической эффективности совмещения храмов и кладбищ.

Тем не менее, самое главное, что, кажется, произошло между нами тремя этой ночью — забылись или нашли понимание все моменты, которые изначально, казалось, могли привести к чему-то трагическому на ночной набережной. А потом, когда мы поехали с Леной на такси и приблизились к «Хилтону», она красиво выгнула спину, напоминая кошку, и томным шёпотом попросила меня взять её с собой и показать свой номер. Что было потом? Это вспоминалось с трудом — вроде бы мы ещё что-то выпили в баре у лестницы, потом посидели на балконе, разговаривая о чём-то несущественном, и улеглись спать. Я был пьян, измождён и немного взвинчен, поэтому, наверное, вряд ли дело дошло до чего-то интимного, хотя, разумеется, вовсе не факт. Если что и было — вряд ли мы как-то предохранялись, так как у меня с собой точно не было презервативов. Поэтому я подумал о том, что можно было бы ненавязчиво приподнять простыню и посмотреть — нет ли каких пятен, и не вытекает ли что-нибудь из Лениного влагалища. Но в следующее мгновение мне это показалось глупостью — начиная с того, что я даже не удосужился точно убедиться, что рядом лежит именно она.

— Кирилл… — словно стон, послышался голос Лены, и всё как-то неожиданно встало на свои места — мы просто друзья, которые пережили вместе несколько неприятных моментов и не хотели спать в пугающем одиночестве.

— Доброе утро!

— Сколько времени?

Девушка изящно подняла руку, по которой, блеснув, съехали вниз часы Анатолия, а на локте, как я заметил, остался глубокий красный след от браслета. — Ого — почти десять.

Лена неожиданно прытко вскочила, чмокнула меня в губы и побежала в сторону ванной.

А я просто откинулся на подушки, которых в моём номере почему-то оказалось целых четыре штуки, и думал, что впервые в жизни провёл ночь с симпатичной обнажённой девушкой и, скорее всего, даже не сделал попыток поприставать. Конечно, здесь было далеко не всё так обычно, как, в моём понимании, должно происходить, однако факт был налицо. С другой стороны, я не испытывал и особого желания, тем более что голова слегка гудела, что-то тянуло в животе, а во рту было противно и сухо. Да, хорошо мы вчера набрались, однако я ни в коем случае не жалел, что всё произошло именно так, а даже наоборот — не хотелось думать о том, что сейчас проснулся бы один, вспоминая, как смотрел в полночь «Гостью из будущего».

— Вставай, соня! — донёсся из ванной приглушённый водой голос Лены, и я, выдохнув, приподнялся. Немного хотелось в туалет, но, некоторое время поразмышляв, я решил, что вряд ли будет уместно писать прямо напротив кабинки, в которой принимает душ девушка, поэтому просто обернулся в простыню и медленно вышел на балкон. По дороге я захватил из холодильника бутылку воды и, закурив, опёрся на прохладные перила, щурясь от яркого солнца и думая о том, что сегодняшний день должен принести обязательно что-то хорошее. А почему, собственно, нет? Я на Сицилии, отдыхаю в отличном отеле, деньги есть, проснулся рядом с красивой девушкой, погода великолепная. Что, в общем-то, ещё нужно для счастья? Наверное, только ощущение свободы от того, что нависло над нами, и неизвестности, в буквальном и переносном смысле бросающей тень на всё происходящее.