Хенри Лоуренс - Золотой медальон

Ратман едва успел положить трубку, как снова раздался звонок.

— Джо?

— Я.

— Наконец-то! Весь день тебе названиваю. Это Пит.

— Слушаю, Пит.

— Я по поводу того списка, что ты мне прислал.

— Ну, ну?

— Мои коллеги из Нью-Йорка помогли мне проверить человек двадцать.

— Так, так.

— Как правило, большие тузы, птицы высокого полета.

— Дальше.

— Вот, собственно, и все, если не считать одного примечательного факта: все они…

— …все они получили образование в различных колледжах под одним и тем же названием — «Спарта»? — живо перебил Ратман.

— Правильно. Значит, ты уже знаешь?

— Я только высказываю предположение.

— По-твоему, эта деталь имеет какое-то значение?

— Не исключено.

— Как бы то ни было, меня это заинтересовало, и я стал копаться дальше. Скажи, ты знаешь, что во многих странах западного мира среди членов правительства и тех, кто занимает различные крупные посты, сплошь да рядом встречаются люди, получившие образование в одном из колледжей под названием «Спарта»? Кстати, я взял да и написал об этом очерк.

— Что?! — Ратман даже вскочил с кресла. — И его напечатали?

— Черта с два! — раздраженно ответил Пит. — Не напечатали и вряд ли напечатают. Во всяком случае, моя газета наотрез отказалась. На вопрос «Почему?» редактор по отделу очерков Оуэрс ответил мне: «Спарта» не новость». А в «Нью-Йорк гардиан», куда я со злости послал очерк, вообще ничего не ответили — вернули, и все. Кажется, не осталось ни одной крупной газеты в Соединенных Штатах, которой я не предложил бы свой материал, и все напрасно.

— Любопытно. Но почему мы почти ничего не знаем об этих колледжах «Спарта»?

— Понятия не имею. Наша газета — я специально проверял — за последние пять лет даже не упоминала о них. Может, моему старику надо было бы в свое время послать меня в один из этих колледжей, а? Правда, я не одолел даже средней школы — потому, наверно, он и не решился.

— Не унывай, Пит. Простые люди не кончают колледжей «Спарта». Говорят к тому же, что их студенты живут в холодных общежитиях, занимаются зубрежкой, а каникулы проводят в горах, где им приходится, в частности, взбираться на вершины Гималаев. Нет уж, лучше я во время отпуска поваляюсь на морском пляже да полюбуюсь на хорошеньких девушек. Так что у тебя еще, Пит?

— Пока все. Английские газеты сообщают, что при авиационной катастрофе где-то там, в ваших краях, погиб некий Рид. У тебя не найдется каких-нибудь подробностей?

— Пока нет. На поиски самолета в джунгли отправилась экспедиция. Если она что-нибудь обнаружит, я обязательно извещу тебя.

— Благодарю, дружище. Мне это не помешает, а то редактор поедом ест меня с тех пор, как узнал, что я занимаюсь этой твоей «Спартой», будь она проклята. Ну, желаю успеха.

В трубке зазвучали гудки отбоя. Ратман достал сигарету и закурил. Он понимал, что есть много такого, над чем нужно хорошенько подумать.

Хосе чувствовал себя униженным. Он поколотил Марию, отчитал Кристобаля, охранявшего выход из тоннеля, однако настроение у него не улучшилось. Он жаждал мести, но не знал, кому мстить. Прежде всего надо было отыскать Рида. Хосе зашел к Марии и, покуривая неизменную сигарету, уселся у нее в ногах.

— Мария, моя маленькая голубка, я хочу поговорить с тобой.

— О чем еще? — спросила девушка, переставая всхлипывать.

— О Риде.

— Я уже все тебе рассказала.

— Ничего ты мне не рассказала.

— Потому что и рассказывать нечего.

— Лжешь!

— Клянусь всеми святыми!

— И все равно лжешь. Это ты помогла ему бежать?

— Нет.

— Нет, ты!

— Хорошо же, я скажу тебе правду. Да, это я помогла ему бежать. Я оставила на полу тоннеля капли стеарина, и по ним он нашел выход.

— Он сказал тебе, куда пойдет?

— Да, сказал. В свое посольство.

— Он не был в посольстве.

— Но он же сказал, что хочет вернуться в Англию. Зачем ему говорить неправду?

— Мужчины постоянно лгут женщинам, иначе на земле никогда бы не было мира.

— Он говорил со мной искренне.

Хосе встал.

— Мне следовало бы убить тебя, но я подожду, ты поможешь мне найти Рида. Он в опасности и только из-за твоей женской глупости. Слушай, что тебе нужно сделать.

Он говорил в течение нескольких минут, и Мария внимательно его слушала.

— Поняла, — кивнула она, когда Хосе умолк.

— Выполнишь все, что я сказал, и тогда, быть может, заслужишь прощение. Я ухожу, моя красавица. До свидания.

Как в какой-то хитроумной составной детской картинке-загадке, отдельные детали постепенно вставали на свои места, образуя определенный рисунок. После долгих размышлений Ратман наконец увидел перед собой картину, написанную ненавистью, страхом и жаждой реванша, — картину, писать которую начали люди, замыслившие покорить весь мир. Их попытка оказалась тщетной, но у них нашлись последователи, они добиваются той же цели, используя еще более изощренные средства и способы.

«Интересно, — подумал Ратман, — когда им удалось захватить в свои грязные лапы колледжи «Спарта»? Они были созданы с благими намерениями, а теперь превратились в питомник будущих палачей и убийц, собирающихся установить свое господство над всем человечеством… Но, может, я заблуждаюсь? — перебил Ратман самого себя. — Может, все это существует только в моем воображении?»

Размышляя и хмурясь, Ратман продолжал возиться с магнитофоном, потом подошел к письменному столу, нажал кнопку, спрятанную между тумбами, под средним ящиком, и внятно произнес: «Алло, алло, говорит Эйбл Джек, говорит Эйбл Джек…» Выключив запись звука, он подошел к спрятанному магнитофону и, прокрутив пленку, убедился, что голос звучит отчетливо и громко. Ратман с довольным видом потер руки. «Ты же, оказывается, замечательный радиотехник! — похвалил он себя. — В следующий раз, когда меня навестит Корт или его дружки, у меня останется хотя бы память об их визите».

Он опять закурил и снова принялся ломать голову над тем, куда мог скрыться Рид. «Если даже Корт захватил его, это ничего ему не даст. Корту нужен портфель, а он у меня… Так где же Рид? Все-таки я, кажется, успел к нему привязаться…»

Ратман тяжело вздохнул и загасил сигарету. Надо было начинать визиты и первым делом навестить Халкинсона.

В квартиру постучали. Ратман открыл дверь и оказался лицом к лицу с довольно полной женщиной.

— Мистер Ратман?

— Да.

— Я фрау Каппелман.

— Фрау Каппелман? — переспросил пораженный Ратман.

— Можно войти? — Не ожидая ответа, женщина вошла в комнату, закрыла за собой дверь и повернула ключ в замке. — Так будет лучше, — заметила она.

— Извините, я, право, несколько удивлен… — заговорил было Ратман.

— Разрешите сесть? — Она подошла к креслу и опустилась в него. Посетительница держалась уверенно и спокойно. — Вы тоже садитесь, молодой человек. Мы должны поговорить.