Долорес Редондо - Невидимый страж

Амайя с трудом сдерживала дрожь в ногах.

— На трупе что-нибудь было?

— Нет, больше не было ничего. Правда, ее руки были развернуты ладонями вверх. Это производило очень странное впечатление, но на трупе ничего не было. Убийца снял с нее все: верхнюю одежду, трусы, туфли… Хотя теперь я припоминаю, что нашли девушку именно благодаря туфлям. Они стояли в начале тропы, которая вела в лес.

— Они стояли рядом, как будто человек, который их снял, пошел спать или поплавать в реке? — спросила Амайя.

— Да, — кивнул он, удивленно глядя на собеседницу. — Откуда вы знаете?

— Вы нашли того, кто это сделал?

— Нет. У нас не было никаких версий и ни одного подозреваемого… Допрашивали ее друзей и знакомых, стандартная процедура… Так же, как и в деле Терезы, так же, как и с другими убитыми девушками. Погибали юные женщины, почти девочки, только готовящиеся вылететь в жизнь. Но кто-то подрезал им крылья…

— Как вы думаете, смогу я получить доступ к этим материалам? — с мольбой в голосе спросила Амайя.

— Я полагаю, вам известно, чем я занимаюсь… Уйдя из полиции, я прихватил с собой копии всех дел, над которыми работал.

Она возвращалась в Элисондо, а у нее в голове бурлила информация, которую ей предоставил Альварес из Толедо. В этих материалах она увидела общие улики и данные. Те же жертвы, тот же modus operandi , который совершенствовался и становился все более изощренным. Она обнаружила начало кровавого следа, протянувшегося через всю долину до самой Вера-де-Бидасоа, а возможно, и дальше. Теперь она уже не сомневалась, что убийца живет в Элисондо, и знала, что Тереза стала его первой жертвой. Он убил ее, воспользовавшись удобным случаем. Все остальные убийства он старался совершать как можно дальше от своего дома. Красота Терезы значительно превосходила ее интеллект ( амона Хуанита называла ее «потаскушкой»). Это была дерзкая и уверенная в своей привлекательности девушка, которая обожала красоваться. Видя ее каждый день, убийца не устоял перед искушением. Она его провоцировала, а он считал ее грязной и испорченной. Она играла в женщину, хотя, по его мнению, ей было впору играть в куклы. Не в силах более смотреть на подобное бесстыдство, он, в конце концов, не выдержал и убил ее. Он не стал ее насиловать, как не насиловал и остальных своих жертв, но выставил напоказ ее тело девочки, которая преступила границы его идеала скромности. В дальнейшем он постоянно совершенствовал свои методы. Он начал разрезать одежду, разворачивать руки ладонями вверх, расчесывать волосы и укладывать их по бокам от лица… А потом вдруг ничего, тишина на протяжении многих лет. Возможно, в это время он отбывал срок за какое-то малозначительное преступление или на время уезжал в другую местность. Но теперь он вернулся безжалостным и зрелым преступником с изощренной и отточенной техникой совершения убийств. Возможно, февральское убийство стало своего рода данью памяти Терезе. Символ девичества, карамелька, превратилась в сладкое и жирное пирожное, и это лакомство, по мнению Амайи, являлось не вызывающей сомнения подписью убийцы.

43

Было почти четыре утра, когда она легла спать рядом с Джеймсом, бесшумно, как безбилетный пассажир, забравшись в кровать. Она знала, что ей необходимо поспать, и опасалась, что ей не удастся этого сделать из-за снедающей ее тревоги. Тем не менее она уснула практически мгновенно. Сон стал волшебным средством, восстановившим ее тело, но прежде всего, ее мозг. Она проснулась еще до восхода солнца, впервые за долгое время испытывая спокойствие и сосредоточенную уверенность в своих силах. Она спустилась в гостиную и начала возиться с камином, исполняя привычный с детства ритуал, который она не исполняла уже столько лет. Она села в кресло перед робко разгорающимся огнем и… У нее получилось. Перезагрузись . «Это был хороший совет, агент Дюпре», — мысленно произнесла Амайя. И он мгновенно принес результаты.

Фермин Монтес проснулся в номере отеля «Бастан», в котором он провел ночь с Флорой. На одеяле лежала записка: «Ты бесподобен. Позвоню позже. Флора». Он взял клочок бумаги в руки и звучно его поцеловал. Он с улыбкой потянулся, коснувшись изголовья кровати, встал и, напевая какой-то мотивчик, направился в душ. Все его мысли были о том чуде, которым для него стало знакомство с этой женщиной. Его жизнь наконец-то обрела смысл. На протяжении последнего года, и теперь он точно это знал, он был ходячим мертвецом, зомби, вынужденным притворяться живым. Но это не было настоящей жизнью, и он устал от этой иллюзии. Флора стала чудом, которое его возродило, снова заставило биться его остановившееся сердце, своего рода человеческим дефибриллятором, придавшим ему неожиданный, но решительный и мощный импульс. Флора явилась в его жизнь самовольно и, не спрашивая у него согласия, наполнила ее смыслом. Едва успев с ней познакомиться, он изумился ее силе и решительному, неукротимому характеру женщины, которая сделала себя сама, в одиночку подняла бизнес и сумела позаботиться о своей семье. Он снова улыбнулся, думая о ней и ее горячем теле в его постели.

Он боялся этого момента почти так же сильно, как и желал, потому что яд, который выпустила, уходя от него, жена, медленно действовал все последние месяцы, подобно химической кастрации, не позволив ему вступить в интимные отношения ни с одной женщиной. Он помрачнел, вспомнив ее прощальные слова… Как он был жалок, умоляя ее не бросать его! Он не мог понять, как она может так легко перечеркнуть десять лет их совместной жизни. Он унижался и плакал и в последней отчаянной попытке удержать ее попросил у нее объяснений. Он спрашивал у нее, почему она уходит, как будто аргументы или мотивы могли оправдать крушение человеческой жизни. Но эта развратная шлюха ему ответила, нанеся ему последний удар, сделав контрольный выстрел в ватерлинию.

— Почему? Ты хочешь это знать? Потому что он трахает меня, как настоящий мастер своего дела. А кончив, он начинает трахать меня снова.

После этого она ушла, хлопнув дверью. В следующий раз он увидел ее уже в суде.

Он понимал, что ею руководили злоба, презрение и досада, в известной степени спровоцированные им самим и предсмертными хрипами их любви, но ее слова все равно засели у него в памяти и продолжали звучать у него в голове, подобно непрошеному звону в ушах.

Пока он не познакомился с Флорой. Он снова расплылся в улыбке, продолжая бриться перед зеркалом в этом отеле, где она предпочитала проводить с ним время, чтобы не давать поводов для пересудов в городе. Осмотрительная и уверенная в себе женщина. А еще такая красивая, что у него захватывало дух. Она отдалась ему целиком, со всем жаром страсти, и он ответил ей тем же.