Том Роб Смит - Ферма

Реки лениво петляла между полей, принадлежащих разным фермам, но одинаково возделанных и унылых. Я не заметила ни единого места, где мог бы причалить Крис, равно как не находила причин, по которым он мог бы сделать это, а потому продолжала путь вверх по течению, достигнув наконец края леса. Казалось, я пересекла границу и вступила в другой мир. Изменились звуки и ощущения. Теперь река превратилась в замкнутый туннель. Если на полях царила тишина, то лес по обоим берегам жил собственной жизнью. Шелестели кусты, из которых за мной следили глаза неведомых существ.

В конце концов, когда индикатор показывал, что в аккумуляторе осталось лишь сорок процентов заряда, я выключила мотор, положив лодку в дрейф. Судя по всему, я добралась до крайней точки их маршрута, потому что если я поплыву дальше, то мне не хватит электроэнергии вернуться на ферму. На пятидесяти процентах я не остановилась лишь потому, что обратный путь потребует значительно меньшего количества энергии, ведь лодка будет плыть вниз по течению, а не против него.

Взяв в руки фонарик, я принялась осматриваться, стоя в мягко покачивающемся суденышке. Вот луч света выхватил в темноте чьи-то глаза, которые тут же исчезли. Ночной воздух был чист и свеж, в нем не ощущалось ни следа тумана или дымки. Запрокинув голову, я увидела россыпь звезд и еще подумала, что ответов может быть столько же, сколько их сейчас сияет на небосклоне. Крис и Хокан могли запросто привязать лодку к любому дереву и отправиться пешком через лес к месту своего назначения. Куда — об этом я могла только гадать, а потому опустилась снова на сиденье. Меня постигло горькое разочарование, и у меня остался только один выход — вернуться домой с пустыми руками.

Вновь привязывая фонарик на носу, я вдруг заметила, что прямо впереди из воды, протягивая ко мне листья, торчит ветка. Меня охватило любопытство, я стала всматриваться в темноту и поняла, что посредине реки на островке в форме слезинки растет дерево. Я запустила мотор, проплыла немного вперед, схватилась за ветку и пришвартовала свое суденышко. На стволе виднелись следы от веревок в том месте, где к нему привязывали другие лодки. Они были столь многочисленными, что кора давно слезла, и дерево блестело, отшлифованное прежними визитерами. На илистом и топком берегу, чуть повыше края воды, виднелись следы ног, старые и совсем свежие, — их оказалось так много, что я вынуждена была признать: здесь побывали не только Крис и Хокан. Меня вдруг неприятно поразила мысль, что, несмотря на глухую полночь, вполне может оказаться, что я на острове не одна. Я даже подумала, а не вернуться ли в лодку, оттолкнуться от берега и продолжить осмотр с безопасного расстояния. Но ведь я должна была исследовать островок вблизи, а не издалека, поэтому зашагала к группе деревьев, растущих на дальней, широкой стороне острова. Между стволами виднелась какая-то тень, имеющая слишком правильные очертания, чтобы быть творением природы. Это оказалось дело рук человеческих: хижина из дерева, а не шалаш из веток, спрятанная подальше от любопытных глаз, убежище, доски в котором были прибиты гвоздями. Крыша, похоже, не протекала. Ее явно построили взрослые мужчины, а не дети. Обойдя ее, я обнаружила, что вместо двери вход в одной стене прикрывает грязная занавеска. Откинув ее, я увидела внутри плед, спальный мешок, расстегнутый, словно одеяло, и керосиновую лампу с закопченным стеклом. Хижина оказалась недостаточно высокой, чтобы в ней можно было стоять в полный рост, зато широкой, и в ней хватало места для того, чтобы спокойно лечь. Воздух внутри безошибочно пропах сексом. В землю были втоптаны окурки — как от фабричных сигарет, так и от самодельных. Подняв один из них, я почувствовала запах марихуаны. Разворошив веткой пепел многочисленных костров, я обнаружила оплавленные остатки презерватива — непристойный обрывок растянутой резинки.

Я ощутил неловкость. Судя по описанию матери, место и впрямь выглядело тревожно, и я чувствовал, как она подбирается к неприятным обвинениям, не выдвигая их прямо, а лишь намекая на них. Но сейчас было не самое подходящее время для того, чтобы гадать, что она имеет в виду, или самому заполнять пробелы и умолчания в ее рассказе.

— И что же, по-твоему, происходило на острове?

Мать встала, подошла к кухонному шкафу и стала рыться в нем, пока не нашла сахар. Зачерпнув пригоршню, она высыпала его на стол и бережно разровняла ладонью. Затем кончиком пальца нарисовала в середине белого круга слезинку.

Когда речь заходит о сексе, знаешь, о чем мечтают люди больше всего? О том, чтобы иметь кусочек собственного пространства, в котором они смогут делать все, что душе угодно, а весь остальной мир никогда об этом не узнает. То есть не будет ни осуждения, ни обязательств, ни позора, ни неодобрения. И никаких репрессий и последствий, естественно. Если ты богат, то это может быть яхта в открытом море. Если беден — подвал, в котором ты хранишь грязные журналы. А если ты живешь за городом — остров в лесу. Я говорю о половом акте, а не о любви. Ведь все хотят сохранить свои темные сексуальные делишки в тайне.

Словно повинуясь мгновенному порыву, моя рука взметнулась над столом и смахнула сахарный остров на пол. Слишком поздно я сообразил, что выдал себя с головой. Мое внезапное движение означало, что я разозлился, и это стало для матери неожиданностью. Она отпрянула, с недоумением глядя на меня. Очевидно, она восприняла мою реакцию как жест недвусмысленного презрения, с которым я отверг ее теорию. Собственно говоря, с моей стороны он стал жалким подтверждением того, что мама права. Я сотворил собственный вариант такого острова. И мать сейчас сидела на нем — в этой самой квартире. Я много раз спрашивал себя, а нельзя ли сохранить свою сексуальную ориентацию в тайне от родителей и одновременно поддерживать отношения с Марком. Но он никогда бы не согласился на это, вот почему я так и не осмелился озвучить эту мысль. Будь это возможно, я бы провел остаток жизни на таком вот острове, окончательно отдалившись от родителей. Стряхивая с кончиков пальцев прилипшие крупицы сахара, я извинился:

— Прости. Мне трудно смириться с этим. Я имею в виду отца.

Но обмануть мать мне не удалось. Она пристально смотрела на меня, ощущая в моих словах нечто такое, чего понять пока еще не могла. Я же поинтересовался, с тревогой ожидая продолжения:

— Ты полагаешь, папа и Хокан ездили на этот остров?

— Я знаю это наверняка.

Я поколебался, собираясь с духом, но потом все-таки спросил:

— И что же они там делали?

Ты неправильно сформулировал вопрос. Он должен звучать следующим образом: кто еще побывал там? Мы совершенно точно знаем, что они не рыбачили. Я осмотрела весь остров, но никакой зацепки не обнаружила. Мне очень не хотелось уезжать оттуда, не получив ответа, но, взглянув на часы, я поняла, что мне грозит другая опасность. Через несколько минут наступит рассвет.