Дуглас Ричардс - Перепаянный

— Он не заточен на математику, — возразила Кира, покачав головой. — Мы же развились, помнишь? Всё, что заботит эволюцию — выживание и воспроизводство. Мозг оптимизирован для того, чтобы дать нам выжить во враждебном нам мире, и склонить его обладателя на секс. И точка. И когда речь заходит об озабоченности сексом, — весело заметила она, — мозги мужчин на это особенно оптимизированы. — И добавила, по-прежнему весело: — Не пойми меня неправильно, я не пытаюсь критиковать мужчин. Уверена, некоторые из наших предков-самцов не думали о сексе каждую минуту. Но эта их особенность имела склонность исчезать. И знаешь, почему?

Дэш промолчал.

— Потому что все дети получаются от похотливых парней, — с улыбкой сказала она.

В других обстоятельствах Дэш, возможно, вернул бы ей улыбку, но сейчас он не дал себе свободы выражения, продолжая сверлить Киру ледяным взглядом. Он заложник женщины-психопата, нельзя дать ей его очаровать.

— Как бы то ни было, — со вздохом продолжила она, явно разочарованная тем, что попытка внести в разговор нотку весёлости не увенчалась успехом, — вся штука в том, что мы не заточены на математику. Как взятие квадратного корня поможет нам убить льва или остаться в живых? Никак. Но что поможет — так это способность точно бросить копьё. Или уклониться от копья, летящего в нас от соседнего племени. И не забывай — в отличие от компьютера мозг контролирует каждое наше движение, дыхание, сердечный ритм, моргание глаз и даже наши эмоции. И это при том, что одновременно он получает огромные количества сенсорной информации — непрерывно. В одной твоей радужной оболочке глаза свыше сотни миллионов клеток, постоянно передающих в мозг визуальную информацию — в ультравысоком разрешении, добавила бы я. Если бы компьютеру пришлось отслеживать и управлять всеми функциями тела, при этом скачивая, обрабатывая и реагируя на безостановочный поток информации, он бы просто расплавится.

Вопреки своей воле Дэш был очарован. Может, она и правда дьявол, подумал он. Здесь он сражается за то, чтобы остаться в живых, и — необъяснимо, помимо своей воли, Дэш продолжал откликаться на неё как физически, так и интеллектуально.

— Круглый червь C. elegans полностью нормально функционирует с нервной системой, состоящей всего-навсего из трёхсот двух нейронов, — сказала Кира. — А ты знаешь, сколько нейронов в мозгу человека ?

— Больше трёхсот двух, — сухо ответил Дэш.

— Сто миллиардов, — многозначительно сказала Кира. — Сто миллиардов! И их соединяют порядка ста триллионов синаптических связей. Не говоря уже о двух миллионах миль аксонов. По нейронным связям, словно шарики пинбола, безостановочно бегут электрические сигналы, создавая мысли и память. Возможное число нейронных связей, которые могут сформироваться в человеческом мозгу, в сущности бесконечно. Кроме того, работа компьютеров основана на бинарной системе. Ток может быть либо включен, либо выключен: один или ноль. Но мозг куда более гибок. Число возможных схем, которые мозг может использовать для вычислений, размышлений или изобретений, невообразимо превышает возможности компьютеров.

— Ладно, — сказал Дэш, кивая, поскольку руки его были по-прежнему прикованы к спинке кровати и не могли делать жесты. — Остальное может быть правдой или выдумкой, но ты эксперт в молекулярной нейробиологии, так что я принимаю твою точку зрения. У мозга потрясающий потенциал.

Он помолчал и затем, приподняв брови, спросил:

— Но как тебе получить к нему доступ?

— Хороший вопрос, — сказала Кира. — Будь ты на моём месте, ты бы начал с изучения разницы в архитектуре мозга гениев и людей с умеренным умственным расстройством.

— Что значит "умеренным"?

— С коэффициентом интеллекта от сорока до сорока пяти. Они способны к обучению до уровня второклассника. Диапазон человеческого интеллекта потрясающ: от серьёзно умственно неполноценных с IQ менее двадцати пяти до редких случаев IQ больше двухсот. Ещё до того, как появилась я, природа уже продемонстрировала пластичность человеческого мозга и человеческого интеллекта, — заметила Кира. — Также я изучила всё, что могла, об аутистах с незаурядными способностями в тех или иных областях.

— Это что, новый термин для идиотов со способностями?

— Именно. Как Дастин Хоффман в "Человеке дождя"?

Дэш кивнул.

— Я понимаю, о людях какого типа ты говоришь.

— Хорошо. Тогда ты знаешь, что бывают такие способные аутисты, которые в скорости вычислений ещё посоревнуются с твоим долларовым калькулятором, которые могут перемножать большие числа и даже моментально вычислять квадратные корни. Некоторые из них способны наизусть запоминать телефонные книги целиком, вот так, — щёлкнув пальцами, сказала Кира.

Дэш прищурил глаза, задумавшись. Действительно, способные идиоты демонстрируют перспективы потенциала человеческого мозга.

— В отдельной области они удивительно талантливы, но их эмоциональный интеллект находится на очень низком уровне, а их понимание и суждения плохи. Почему? Потому что они спаяны иначе, чем ты или я, — пояснила Кира. — Моей целью было понять генетические основы возникновения этих различий в нейронных соединениях. Картографировать различия между способными аутистами и нормальными людьми. И, в конечном счёте, найти способ временного вмешательства в нормальный мозг; чтобы получить способности таких аутистов, но по-другому, более полно, и без заметных недостатков. Не просто оптимизировать мозг на математику или запоминание, но на ум и креативность. Приложиться к потенциально практически неограниченным возможностям мозга.

— С помощью генной терапии?

— Верно, — сказала Кира. — Структура нашего мозга постоянно меняется. Каждая мысль, память, сенсорная информация, опыт — они в действительности вносят изменения в мозг — очень, очень слабые, почти неуловимые. Я узнала, что разница между мозгами способных аутистов и нормальных людей на удивление малозаметная. И, как при выпадении кристаллов из раствора, стоит сформировать в крошечной части мозга более эффективную, оптимизированную структуру, наступает цепная реакция, которая перестраивает остальное. В установке нейронных схем при изначальном развитии мозга участвует ряд эмбриональных генов, которые после рождения выключаются. С помощью генной терапии я смогла вновь активировать те гены, которые я хотела, в нужной последовательности и при заданном уровне экспрессии.

Она немного помолчала, позволяя Дэшу воспринять сказанное, посмотреть, появились ли у него вопросы.

— Продолжай, — сказал он.

— Я начала с экспериментов на грызунах. Воспользовалась для этого лабораторией "НейроКьюэ", работала поздно, чтобы держать работу в тайне.