Александр Булахов - РИтори

– Ты не можешь найти выход из нашего мира в свой?

– Очень долго не могла. Но, в конце – концов, нашла.

– Тогда почему не возвращаешься в свой мир?

– Я не брошу тебя в беде. Это схватка дело чести, – она нагнулась и поцеловала меня в щёку.

– Почему у меня высокая температура?

– Я готовлю тебя к перемещению в свой мир. В этом мире тебе оставаться нельзя.

– А как же моя семья?

– Для них ты временно впадёшь в кому.

Я пришёл в себя на больничной койке. От жены я узнал, что ровно тридцать суток я пробыл в коме. А вывел меня из неё священник из Зельвы – батюшка Арсений.

Самое последнее, произошедшее со мной до того как я вышел из комы, что я помню, что кто-то со мной прощался и, мне было жаль расставаться с ним. Всё остальное – состоялось ли это перемещение в параллельный мир или не состоялось – покрыто мраком.

Мой друг, который установил нам новый кран на кухне, очень долго спал с включенным светом, стал верующим, каждый вечер ходил в церковь и ставил свечи за своё здравие и здравие своих близких. И однажды попросил меня, чтобы я прекратил доставать его в ночных кошмарах с просьбой о помощи.

Говорят, нельзя отвечать на голоса людей, раздавшиеся за вашей спиной или где-то рядом, пока вы не убедитесь, что те принадлежат реальным людям, а не тишине и мраку. Даже, если кажутся до боли знакомыми. Нельзя, потому как зовёт сама СМЕРТЬ.

Я не раз в жизни сталкивался с подобным и не придавал значения. Случалось это неожиданно. Тихо и как-то неестественно кто-то звал меня по имени, и всегда казалось, что зовут родные или близкие. Я оборачивался, и… никого.

Иногда наша психика под воздействием различных стрессов расстраивается, и мало ли что может послышаться.

И всё-таки в этом явлении что-то есть. Я хочу рассказать несколько историй, которые остаются в моей памяти, как нечто странное и необъяснимое…

В тот мрачный день я убирался в цеху. Сперва подмёл, затем размотал резиновый шланг и включил холодную воду.

Я промыл все трещины, вычистил углы, отдраил стены, транспортёр, рабочие реакторы. И наконец-то добрался до стола, на котором стояли весы. Я выгнал сильным напором воды из-под него грязь и заметил кусок какого-то кабеля. Я потянулся, чтоб достать его и выкинуть. Мне показалось, что это какой-то обрезок, и он просто лежит на земле.

И в этот момент меня позвала мама. Я точно помню, что это был её голос. Я ещё удивился, что она делает во дворе производства. Она ведь, вроде как, и не знает, где я работаю. Я недавно сюда устроился и ей об этом ещё не сообщал.

– Мама?! – выкрикнул я и обернулся.

Ответа мне не последовало. Я так и не дотянулся до кабеля. Резко встал, выключил воду и вышел во двор. Никого. Только какая-то неприятная тишина. Такое ощущение, что я оглох. Позже, именно эту, давящую на нервы абсолютную тишину, я описал в своём романе «Молчание».

Мне в тот момент стало как-то тоскливо и холодно одновременно. Мне так захотелось увидеть свою маму, обнять её и просто сказать ей: «Мамочка, ну как ты там? Что-то я совсем соскучился по тебе».

Я достал пачку сигарет и закурил, а через неделю узнал от электрика, что это за кусок кабеля под столом. Чисто случайно у него спросил. Он, оказывается, тогда сам его увидел в первый раз.

Какое же моё удивление было, когда я разглядел, что кабель этот торчит прямо из бетона, а не просто лежит на земле. А электрик, сделав необходимые измерения, сообщил мне:

– Под напряжением…

– Двести двадцать? – спросил я у него.

– Триста шестьдесят, – ответил он.

У водителей, есть примета, что если им вдруг видится на дороге чёрный пёс, то надо остановиться и хорошенько отдохнуть. Это как бы последнее предупреждение. И если не остановишься – значит, беды не миновать. С чёрным псом, к счастью, мне встречаться не приходилось. И слава Богу! Но мне повезло увидеть кое-что более интересное.

В свое время я поработал водителем грузового буса. Работы было много, платили неплохо, по принципу, чем больше проедешь, тем больше получишь. Я спал по три – четыре часа в сутки. С машины практически не вылезал, мелкую нужду справлял в пластиковые баночки, которые сразу же выкидывал в окно.

Я приспособился и есть на ходу, и смотреть телесериалы. Я много курил и выпивал не меньше восьми чашек горячего кофе, который постоянно возил с собой в термосе. Знакомые и близкие стали мне говорить о том, что моё лицо опухло как у неизлечимого алкоголика, что выгляжу я совсем неважно – хуже всякого наркота. Что мне можно сниматься в фильмах про зомби без грима.

Но я никого не слушал. Я настолько привык к перенагрузкам, что просто их не ощущал. Я зарабатывал больше других водителей, и мой мозг с наслаждением подсчитывал денежки, которые накапливались из-за того, что у меня не было времени их тратить.

В тот день я почувствовал очень неприятную слабость. Не такую, как обычно. И решил так. Сегодня ещё съезжу в рейс, а на завтра обязательно возьму отгул. Мне очень тяжело далась дорога в одну сторону. А надо было ещё ехать и назад. И я тронулся в путь.

Время приближалось к семи вечера, асфальтированная дорога плавно плыла передо мной. По бокам мелькали высокие стройные сосны. И в какой-то момент я почувствовал, что усталость от меня отцепилась. На душе стало очень приятно, и хорошие мысли полезли в мою голову. Я подумал, что обязательно завтра погуляю по городу и зайду к двоюродной сестре в гости. Она моя ровесница – и мы вечно здорово проводим время. Я вспомнил, что когда в последний раз был у неё, то ухитрился переспать со случайно нагрянувшей к ней в гости её одноклассницей. Какой же я тогда был пьяный.

Я почувствовал, как красная краска разлилась по всему лицу, и обратил внимание на лыжников, одетых в светоотражающие куртки. Они передвигались с двух сторон моей машины, и их было довольно много. Я улыбнулся им и помахал рукой. Молодцы ребята! Ведут здоровый образ жизни. И тут же до меня дошла ужасная и неприятная мысль, она в буквальном смысле ворвалась в моё сознание: « Какие нахрен летом лыжники»!

Первым делом я резко нажал на тормоз. Машину хорошенько развернуло, и она замерла на одном месте. Я осторожно вышел из неё и уставился на край обрыва, с которого благодаря лыжникам мне было не суждено слететь. Спасибо Вам, лыжники! Я до него не доехал ровно два метра.

До сих пор не могу вычислить, сколько километров я проехал, отключившись от реальности. Помню, что после того, как пришёл в себя и огляделся по сторонам, я не увидел ни асфальтированной дороги, ни высоких сосен, ни лыжников, конечно же.

Я так и не повстречал в своей жизни никого, кто так же, как и я, видел улыбку СМЕРТИ. Может, таких людей вообще не существует, если не считать меня самого. Я один такой везунчик.