Игорь Мирецкий - Архивариус (СИ)

– Всего на год? – удивляюсь я. – А почему не «расфасовывать» по батареям, которые были бы раз в сто больше? Место здесь, я смотрю, для этого найдется. Ну, в крайнем случае строили бы энергостанции покрупнее. И тогда не нужно было бы каждый год производить замену рабочей батареи.

– Это очень интересный вопрос, – кивает техник, по-видимому, уже не считающий меня полным болваном. – Разумеется, так бы и сделали. Но всё дело в свойствах вещества, которым заполнена батарея. Это вещество было создано физиками специально для хранения огромного количества энергии в малых объемах. И математические модели, когда данное вещество еще только задумывалось, показали одну очень странную вещь… Вы знаете? – спрашивает он, переводя взгляд на Дениса.

– Ну да, – не задумываясь, отвечает напарник. – Если эта дрянь внутри батареек будет превышать некое критическое количество, то при хранении в ней энергии начнутся энергопотери. Что невыгодно. Вроде бы так.

– Энергопотери? Это вы где-то так и прочитали: энергопотери? – Техник хватается за живот и разражается гомерическим хохотом.

Минуту-другую он не может прийти в себя, хохоча так, что по лицу его обильно текут слезы, и повторяя снова и снова: «Энергопотери!»

Наконец, он берет себя в руки:

– Прошу прощения, не хотел вас обидеть. Я просто обожаю эту официальную версию! Энергопотери… Ну, можно, конечно, и так это назвать, – ухмыляется он и продолжает уже с абсолютно серьезным лицом: – Математические модели показали, что если взять данное вещество в критическом количестве и закачать в него до отказа энергию, то произойдет неконтролируемый выброс всей закаченной энергии. Другими словами: взрыв, превосходящий по мощности миллионы ядерных взрывов.

– Что за критическое количество? – спрашивает Денис.

– Как в пяти батареях? – догадываюсь я, вспомнив слова техника: «Да и то, если красть, то уж сразу на пяти станциях».

– Совершенно верно. По крайней мере, по слухам. Поймите правильно, – техник разводит руками, – я же не физик. Да и не уверен, что каждый физик получит доступ к такой информации. Но версию с другим количеством я не слышал.

– То есть, если я правильно понял, – подытоживаю я, – существует теоретическая вероятность, что, раздобыв пять таких резервных батарей, кто-то сложит их содержимое вместе и отправит всю планету к чертям собачьим?

– Грубо говоря, да, – соглашается техник. – Но всё, конечно же, не так просто. Ведь неизвестно еще, что за оборудование потребовалось бы для осуществления такого плана... не голыми же руками содержимое батарей вычерпывать. Полагаю, вероятность того, что злоумышленники превратятся в пепел в момент вскрытия одного такого ящичка, в разы превышает вероятность каких-либо более серьезных последствий для человечества. Да и вообще… ни на одной станции ничего ведь не пропало, не так ли? Так к чему все эти пустые беспокойства?

Поблагодарив техника за информацию, мы обещаем больше не отвлекать его. А если он вдруг всё-таки заметит что-то странное, то, в свою очередь, обязуется немедленно сообщить нам.

На выходе из станции Денис задерживается возле атомного синтезатора, соседствующего с будкой охраны.

– Заказать тебе что-нибудь поесть? – бросает он мне вслед.

Я мотаю головой.

Может, всё-таки сообщить в Агентство Безопасности? Терроризм – это вообще-то по их части. Но, с другой стороны... на станции ведь ничего не пропало. И вообще, тут не происходило абсолютно ничего странного. Зачем же зря дергать людей?

Как же хорошо, что я нашел свидетеля! Очень скоро всё прояснится.

– Странные дела, – Денис забирается в машину с куском пиццы и стаканом колы. – Я просмотрел список последних заказав в синтезаторе. Ну, чисто по привычке. Интересно же, вдруг в каталогах появилось что-нибудь новенькое из съестного? Короче… кто-то в час и двадцать пять минут ночи заказывал морфедон.

– Это еда или напиток?

– Да нет, это снотворное. Вырубает моментально, сам когда-то пробовал. По дозировке можно четко рассчитать, сколько минут или часов продлится действие на нервную систему. Заказан был морфедон пятнадцатиминутного действия.

– Зачем это ночной смене?!

– Вот и я о том же.

– В час двадцать пять, говоришь? Так это же через пять минут после смерти Радислава!

– Именно.

– Вот это да. Ночной охранник собирался усыпить техника? Или техник – охранника?

– Чтобы через несколько минут впустить на станцию убийцу…

Пока Денис еще дожевывает свою пиццу, я уже устанавливаю по полицейской базе данных личности обоих, а затем, войдя в систему мониторинга, даю команду вычислить их местонахождение в настоящую минуту.

Техник, как мы вскоре узнаём, расслабляется в одном из московских клубов. Туда он направился сразу после того, как в девять ноль ноль закончилась его смена. Охранник, сдав в это же время вахту, нырнул в метро и, доехав до остановки «Белый водопад», отправился на природу, исчезнув из поля зрения системы мониторинга.

– Денис, – говорю я, вылезая из машины, – получи разрешение на подключение к спутнику.

– Ты куда?!

– На Белый водопад, – кричу я уже у входа в метро, который находится всего в нескольких шагах от парковки. – Поищу его там. А ты оставайся, будешь координировать, когда увидишь нас со спутника.

– Да это же юрисдикция Северного квартала! Как я получу разрешение на операцию слежения?

– Не знаю, придумай что-нибудь.

Природа…

Десятки и сотни километров, отделяющие мегаполисы друг от друга, отведены на абсолютно дикую природу. Такую, какой она была задумана при создании биосферы Ремотуса. Медведи, лоси, тигры, крокодилы и прочие твари – соответствующие спроектированному для конкретных широт климату – живут там своей собственной жизнью, не смея нарушить пределы обитания человека из-за отпугивающего биоизлучения, которое безотказно действует на них по всему периметру цивилизации.

Благодаря разветвленной сети скоростного метро, раскинувшейся подобно паутине вокруг каждого города планеты, можно легко очутиться в самых укромных уголках природы. Лишь небольшая территория возле выходов на поверхность отведена под рестораны, поля для гольфа, горнолыжные спуски и тому подобные места развлечения. Дальше – человек вступает в царство животных, где ему разрешено передвигаться только на своих двух.

Впрочем, при покидании территории, прилегающей к метро, автоматически активируется встроенное в каждый имплант биоизлучение, так что никакой волк или комар не рискнет даже приблизиться к человеку.

– Ингви, я вижу его со спутника, – раздается из жетона довольный голос напарника, когда я выхожу из поезда в подземном вестибюле «Белого водопада». – Поднимайся наверх, он идет от водопада в сторону метро.