Ярослав Питерский - Дорожный реквием

— Кто тут Ростовцева не подскажете? — спросил Степанов у нее.

Кухарка, оторвалась от посуды и, поправив — мокрую от пота челку волос, крикнула:

— А, Ирка, так она на раздаче!

— Это — такая, полная?

— Да! Она!

Степанов оставил поднос и вернулся к раздаче. Толстая повариха сидела на табуретке и подпиливала ногти пилочкой. Подняв глаза, она оценивающе посмотрела на Алексея и недовольно спросила:

— Что за добавкой что ли? Понравились котлетки?

— Да, спасибо! Вы Ростовцева?

Повариха удивленно посмотрела на Степанова и, убрав пилку в карман халата — встала с табуретки:

— Да, а что? Жалобную книгу просить будете?

— Нет, есть другая проблема. — Алексей, достал из кармана служебное удостоверение и показал его поварихе. — Нам поговорить надо Ирина Петровна. Вы бы уделили мне несколько минут?!

Женщина кивнула на угол возле кассы:

— Пойдемте туда.

Алексей — покосился, на висевшее, на стене объявление — «Курить запрещено. Штраф пятьдесят рублей!» И достав — из кармана сигарету — закурил. Ростовцева стояла и ждала — когда он, заговорит первый. Выпустив дым, Алексей спросил:

— Ирина Петровна, скажите вашу дочь, когда убили, она перед этим не куда вечером не ходила?

Повариха задумалась. На ее глаза выступили слезы. Но женщина сдержала себя и не заплакала:

— Да нет вроде. Так то она не куда не шлялась. Дома сидела. Не пьющая была. Вот с мужем развелась и приехала в поселок. А муж остался в Барнауле. Он, там, себе гад — другую нашел, побогаче! А Вера плюнула и оставила ему все! Я ей говорила, а она! Слышать не хотела!

— Нет. Ирина Петровна. Вы вспомните. Она — не куда перед трагедией не ходила? Знакомые то тут нее были, может — с подругами, куда пошла?

Повариха задумалась. Посмотрев в глаза Степанову, она вдруг прикрыла рот ладошкой:

— Ой. Ходила она. Дня три до этого. На танцы! Ее девки потащили! Она не хотела. А они говорят. Мол, там себе нового мужика найдешь! Вот и вроде пошла!

— Так пошла или вроде?!

— Нет, точно пошла!

— А, что за девки? Подружки что ли?

— Ну! Подруги школьные — Люська с Катькой! Они хорошие, хотя тоже без мужей! Я отпустила! А, что — тут такого?! — насторожилась Ирина Петровна.

— Нет, все нормально. Продолжайте. Что еще можете сказать, что там с танцев пришла, что говорила? Может — вспомните, что ни будь?

— Ну, что? Вроде все нормально! Познакомилась она вроде там — с парнем. Семеном звать. Тут живет, местный. Нормальный вроде говорит парень. Не приставал. До дома проводил. Так вроде и все! Ее вроде как срезу познакомили с ним! Ее же знакомая. Эта как ее. Я ее плохо помню. Она у нас вроде, как и не была дома. Мне про нее — Вера рассказывала, по моему только. Нет, не помню! — с досадой сказала Ростовцева.

— Что не можете вспомнить?

— Ну, как эту девчонку звали! Мне Верка про нее все уши прожужжала! Она говорит, такая разбитная. Компанейская! Эх, не помню!

— Постарайтесь, это очень важно!

— Ну, имя у нее такое, еще редкое. Фильм, помню, давно был — сказка. Про косу, что — то! — мучалась в воспоминаниях повариха.

— Жаль Ирина Петровна. Жаль.

— Ай, вспомнила! Варвара! Варя! Точно! Варвара! Я еще говорю как в фильме — Варвара краса, длинная коса! А мне Верка говорит, у нее действительно красивое лицо! Вот Варвара!

Алексей, кивнул головой и, затушив сигарету в грязной тарелке, стоящей на подоконнике — тихо двинулся к выходу:

— Спасибо! — сказал он на ходу.

— А, что нового известно то? Когда этого гада то, поймают? Что спрашивали то? — с печалью в голосе бросила ему в след Ростовцева.

Но Алексей ничего не ответил. Стальная пружина входной двери — громко щелкнула, когда он вышел на улицу.

Степанов поймал себя на мысли, что волнуется как на первых экзаменах. Правда, это было волнение — перемешанное с каким то чувством — непонятной вины. Алексей раньше такого не испытывал. Он волновался — словно сам был в ответе за все происходящее. Словно это он был виновен в том, что его одноклассник стал коварным и жестоким насильником и убийцей. Алексей — раз, за разом, вспоминал свои школьные годы. Он пытался вытянуть из глубины памяти все, что связано с Жуком. Все мельчайшие подробности. Но как не странно — ничего существенного, кроме пару случаев общения с Жуком — вспомнить не мог. Андрей Жук — словно стерся, в его воспоминаниях. Степанов пытался вспомнить первую любовь Жука, пытался вспомнить — как к нему относились девчонки в классе, но ничего такого, что бы могло быть — интересным, для расследования. Но все попытки вернуться в прошлое были тщетны.

Сливнина напротив была спокойна. Когда в кабинете Сазонова, на Ирину оперативники надевали скрытые микрофоны прослушки — она, улыбалась и, специально — поддернув груди — томно потянулась:

— А может прямо в бюстгальтер зарядить — если хотите, я сниму!

Молодой опер смущенно покраснел и, протянув ей проводок от микрофона — растерянно посмотрел на Степанова. Тот, затушил в пепельнице сигарету и грустно ответил:

— Ты Ира не хорахорся! Не хорахорся! Хоть на танцы идешь, но это не увеселительная прогулка! Это тебе не просто — мужикам голову вскружить! От этого многое зависит! Пока наши предположения — не на чем не основаны, фактов как таковых нет! Только моя интуиция и догадка! Вот и все! Жук пока для нас — только основной подозреваемый, но — не как, не преступник!

— Да понимаю я все! Понимаю! Что вы все — так волнуетесь! Мы же не на захват идем! Если бы не на захват, то я — может и, подумала еще! А так! Ну, поговорю — пару раз с Жуком этим твоим, может, сдастся — станцую. Построю глазки! Тебе тоже! Ха! Ха!

— Нет! Слушайте я уже против того, что бы капитан Сливнина учавствовала в этой операции! Она — слишком легкомысленно относится к заданию! — подала голос Волчек, до этого молча сидевшая в углу.

Помощник прокурора встала со стула и вызывающе посмотрела на Степанова. Алексей отвел глаза. Как ему показалось в ее взгляде — мелькнул огонек ревности.

— Светлана Егоровна — позвольте с вами не согласиться! Пока у нас другого выбора нет! Пока ничего более решительного и деятельного мы предложить в качестве операции не можем! Так, что капитан Сливнина, не смотря — на ее веселое и, игривое настроение, будет участвовать в операции. Пока я тут решаю, что и как делать при оперативной работе!

— А вы — сами, может, хотите, быть — на моем месте? Так, пожалуйста — я не гордая! Идите! Вот — снимайте кофточку и напяливайте — на себя, эту паутину! — вызывающе поддержала Степанова Сливнина, кивнув — на микрофоны прослушки на своей блузке.

Лицо Светланы вспыхнуло от возмущения — словно огонек в печке. Но помощник прокурора промолчала. Она, тяжело вздохнув — села на место. Разин попытался разрядить накалившуюся в кабинете обстановку: