Джеффри Арчер - Узник крови (в сокращении)

— Нет, милорд. Я просто хочу показать, что Дэнни Картрайт, возможно, не такой безнадежный злодей, как в этом стремится нас убедить обвинение. Ведь благодаря распорядительности Картрайта сэр Хьюго станет много богаче.

Сэр Мэтью вознес про себя молитву.

— Неправда! — возразил сэр Хьюго. — Я стану беднее.

Сэр Мэтью выпрямился и прошептал:

— Что ни говори, а Бог существует.

— Я вообще перестал что-нибудь понимать, — произнес судья Хэкет. — Если на банковском счете на семь с половиной миллионов долларов больше, чем вы ожидали, сэр Хьюго, то как вы можете стать беднее?

— А так, что я недавно подписал юридический договор с третьим лицом, которое выразило готовность раскрыть мне во всех подробностях то, что случилось с моим племянником, но взамен потребовало от меня двадцать пять процентов наследства.

Судья громко призвал зал к порядку, и свой следующий вопрос Алекс задал лишь после того, как восстановилась тишина.

— Когда вы подписали этот договор, сэр Хьюго?

Хьюго вытащил из кармана ежедневник, полистал и ответил:

— Двадцать второго октября прошлого года.

Алекс сверился со своими записями:

— Накануне того дня, когда некий джентльмен свободной профессии связался со старшим инспектором Фуллером.

— Я вас решительно не понимаю, — сказал Хьюго.

— Естественно, вы же не знали, что происходит за вашей спиной. Но я обязан спросить, сэр Хьюго, что этот джентльмен предложил вам в обмен на вашу подпись.

— Он сообщил, что мой племянник вот уже год с лишним как умер, а его место обманом занял человек, который сейчас на скамье подсудимых.

— Как же вы восприняли это невероятное сообщение?

— Я не поверил, и тогда он предъявил мне несколько фотографий Картрайта и Ника. Мне пришлось признать, что они очень похожи.

— Мне не верится, сэр Хьюго, чтобы практичный человек только из-за этого расстался с двадцатью пятью процентами семейного состояния.

— Нет, не только из-за этого. В подтверждение своих слов он показал мне еще и другие фотографии.

— Другие фотографии? — с тайной надеждой подсказал Алекс.

— Ну да. В том числе снимок левой ноги обвиняемого со шрамом выше колена, который доказывал, что это Картрайт.

— Только не спеши, — шепнул сэр Мэтью. — Только не спеши.

— Быть может, сэр Хьюго, вам пора назвать этого джентльмена свободной профессии, который потребовал четверть вашего законного состояния в обмен на свою информацию?

— Я не могу назвать, — ответил Хьюго.

— Почему? — резко спросил судья.

— Потому что один из пунктов договора, — сказал Хьюго, отирая пот со лба, — предусматривает, что я ни при каких обстоятельствах не раскрою его фамилии.

Судья Хэкет положил ручку на стол:

— А теперь выслушайте меня, сэр Хьюго. Если вы не хотите быть обвиненным в неуважении к суду или провести ночь в камере, чтобы освежить память, я советую вам ответить на вопрос мистера Редмэйна и назвать суду имя этого джентльмена свободной профессии, который потребовал себе двадцать пять процентов вашего состояния в обмен на разоблачение подсудимого как мошенника. Вы меня поняли?

Хьюго охватила дрожь. Он взглянул на балкон, увидел, что Маргарет кивнула ему, повернулся к судье и сказал:

— Мистер Спенсер Крейг, королевский адвокат.

— Как говорится, дважды в «яблочко», — прошептал Алексу сэр Мэтью. — Теперь, если наш высокочтимый судья не хочет повторного слушания, ему остается одно — разрешить тебе вызвать в суд Спенсера Крейга.

— Доброе утро, дамы и господа, — обратился судья к присяжным. — Вчера мистер Пирсон закончил изложение версии обвинения, теперь же свои доводы вам представит защита. Посовещавшись с обеими сторонами, я попрошу вас исключить пункт обвинения, по которому подсудимому вменяется попытка украсть поместье Монкрифов в Шотландии. Сэр Хьюго подтвердил, что это не подлежит рассмотрению и что поместье, в соответствии с волеизъявлением его отца, поступило под опеку Национального фонда Шотландии. Тем не менее подсудимому по-прежнему предъявляются четыре серьезнейших обвинения.

Он благосклонно улыбнулся присяжным и обратился к Алексу:

— Мистер Редмэйн, пригласите вашего первого свидетеля.

— Благодарю вас, милорд, — сказал Алекс, вставая. — Я вызываю мистера Фрейзера Манро.

Войдя в зал суда, Манро первым делом улыбнулся подсудимому — Дэнни. На поверенном были черный фрак, брюки в тонкую полоску, белая рубашка со стоячим воротничком и черный шелковый галстук. Он коротко поклонился судье и принес присягу.

— Будьте добры, назовите свой род занятий для занесения в протокол, — попросил Алекс.

— Я стряпчий Высокого суда Шотландии.

— Могу ли я сообщить, что вы бывший президент Шотландского общества юристов?

— Да, сэр.

Дэнни про это не знал.

— Мистер Манро, не могли бы вы объяснить суду, что связывает вас с подсудимым?

— Разумеется, мистер Редмэйн. Я, как до меня мой отец, имел удовольствие состоять поверенным первого баронета, сэра Александра Монкрифа.

— Вы также состояли поверенным и сэра Николаса Монкрифа?

— Состоял.

— У вас были какие-нибудь основания полагать, что лицо, посетившее вас после своего выхода из тюрьмы Белмарш, не было сэром Николасом Монкрифом?

— Нет, сэр. За последние двенадцать лет я видел сэра Николаса всего один час. Человек, вошедший в мой кабинет, не только выглядел как сэр Николас, но и носил ту же одежду, что тот при нашей последней встрече. Он имел при себе мои письма к сэру Николасу и ключик на серебряной цепочке, который его дед мне показывал много лет тому назад.

— Если поверить прошлое настоящим, у вас ни разу не возникало подозрение, что человек, выдающий себя за сэра Николаса Монкрифа, на самом деле является самозванцем?

— Ни разу. Он располагал к себе во всех отношениях.

— Могу ли я утверждать, мистер Манро, что после ареста Картрайта попечение об имуществе Монкрифов легло на вас?

— Совершенно верно. Должен, однако, признаться, что с повседневными обязанностями, из этого вытекающими, я справляюсь не столь блестяще, как Дэнни Картрайт.

— Можно ли утверждать, что в финансовом отношении это имущество находится в лучшем состоянии, чем пребывало ряд лет?

— Несомненно.

— Я искренне надеюсь, мистер Манро, — перебил судья, — что вы не хотите сказать, будто это смягчает тяжесть предъявленных обвинений?

— Нет, милорд, не хочу. Но с ходом лет я обнаружил, что черный и белый цвета редко встречаются в чистом виде. Лучше всего, милорд, я могу резюмировать эту мысль, сказав, что для меня было честью служить сэру Николасу Монкрифу и удовольствием — работать с мистером Картрайтом. И тот и другой — крепкие дерева, хотя и взросли на разной почве. Но тут, милорд, ничего не поделать: все мы каждый по-своему платим за то, что мы от рождения — узники крови, которая течет в наших жилах.