Маргарет Марон - Дитя зимы (в сокращении)

— И тогда мы с Джил предложили: мы трое вложим в это дело по пять тысяч каждая, и тогда, собственно, башня вполне может оказаться им по средствам.

— И плюс, — простодушно добавила Джил, — там будет памятная бронзовая доска с нашими именами, за то, что мы трое принесли в дар городу часы.

— Джонна боялась, что остальные сочтут нас наглыми выскочками, но комитет решил, что никто не будет возражать, если «трех мушкетерш» увековечат таким образом. Мы поставили это на голосование всего класса, и оказалось, что они правы.

— Я же говорила Джонне, — сказала Джил, — что если мы подарим часы, то это значит, что остальным придется платить на пятнадцать тысяч меньше, так что, конечно, они согласятся.

— Джонна боялась не того, что кто-то разобьет ей лицо, — объясняла я Дуайту и агентам штата, когда добралась до Дома Морроу. — Она плакала, потому что потеряет лицо, если не внесет пять тысяч долларов. Кэл просто не понял.

Я повторила ему все, что рассказали мне подруги Джонны об их честолюбивом плане сделать школе подарок от класса и как ситуация вышла из-под ее контроля.

— Все эти годы она скрывала от них, что у нее совсем нет собственных денег. — Мне было трудно это понять. — Когда я выложила все это миссис Шей, она сломалась и подтвердила.

— Плакала? — цинично спросил Дуайт.

— В три ручья. И оправдывалась своей бедностью — мол, этот дом съедает все ее доходы, да ей нужно поддерживать собственное реноме, ну и, конечно, расходы на врача, на лекарства и на лечение… Хотя все это так ее подкосило, что она собирается внести эти деньги для увековечения имени Джонны. Кстати, о лекарствах, — обратилась я к Льюису и Кларку, — есть ли у врача Джонны предположения, что Пэм могла взять из ее аптечки?

И Льюис честно ответил:

— У ее врача нет, зато детский врач пару недель назад прописал Кэлу содержащий кодеин сироп от кашля, и, похоже, этой бутылочки в доме нет.

— Джонна могла ее выбросить, — сказал Дуайт. — Миссис Шей сказала, что Кэлу было от него так плохо, что Джонна перестала его поить.

Мы разговаривали в дверях кабинета, который делили Фредерик Мэйхью и Джонна, а тем временем к парадному входу подошли несколько человек. Я взглянула на часы. Час дня. Тут я вспомнила, как Мэйхью говорил, что сегодня в четыре состоится ежемесячное заседание Шейсвиллского общества истории и генеалогии, с предваряющим его приемом в три часа. Пришедшие женщины направились в кухню, неся коробки с канапе и все необходимое для пунша.

— А здесь, в доме, что-нибудь обнаружили?

— Ничего, — ответил Дуайт. — Обшарили каждую комнату. Заглядывали под мебель, осмотрели все кладовки и в них каждый сундук.

— Гарденией пахло?

— Нам показалось, что да, и в этой комнате мы все перевернули вверх дном, но никаких следов Кэла или Пэм нигде не обнаружили.

— И что дальше? — спросила я.

— Мы хотим поехать в горы и расспросить этих кузенов, к которым сестрица отправилась в начале недели, — сказал агент Льюис.

— Я полагаю, мне лучше остаться здесь и посмотреть повнимательнее записи Джонны, вдруг в них найдется что-нибудь необычное, — сказал Дуайт.

Лицо у него было напряженное.

— Я безумно проголодалась, — проговорила я как можно жалобнее. — Может быть, сначала поедим?

Ему не хотелось идти в ресторан, и я предложила, раз уж мы на машине, заехать в магазин, купить готовой еды и поесть дома.

Этот вариант понравился ему больше.

— Заодно и Бандита прогуляем.

Двадцать минут спустя, когда мы стояли в очереди к кассе универсама, Дуайт полез за бумажником, и у него из кармана выпал листок бумаги. Это была карта, начерченная Элеанор Прентис.

— Дикс Лансфорд! — воскликнул Дуайт. — Совсем о нем забыл.

— Кто это?

— Уборщик в Доме Морроу. Он и его жена служили прислугой в семье Шей, когда те жили еще в большом доме. Я думаю, он до сих пор делает для нее какую-нибудь работу в саду от случая к случаю, а его жена приходит убирать у миссис Шей раз в неделю. Если верить Мэйхью и миссис Шей, они очень преданны этой семье.

Ну да. Белым работодателям всегда хочется думать, что их черные слуги им очень преданны.

Расплатившись за еду, Дуайт потащил меня к машине.

— Если он знает Джонну с младенчества, может, он и подскажет, куда, к дьяволу, могла подеваться Пэм.

Вернувшись в дом Джонны, Дуайт выпустил Бандита и пошел поговорить с ближним соседом, а я осталась делать сэндвичи. Потом отвел пса в его чуланчик, чтобы мы могли спокойно поесть.

Дуайт все еще нервничал, но напряжение немного спало. Мы оба всеми силами души стремились найти Кэла, но сознание того, что его похитила сестра Джонны, а не какой-то безликий педофил, немного помогало.

Мы ели, и вдруг Дуайт посмотрел на часы.

— Сегодня двадцать третье, — сказал он. — Вчера исполнился ровно месяц с тех пор, как мы поженились.

— У-у, а у меня нет для тебя подарка.

— Есть. — Он нежно коснулся моей руки. — Ты ведь приехала.

И в то мгновение, когда наши руки соприкоснулись, словно бы все гормоны, которые в последние три дня пребывали в покое, пришли в движение.

Движимые одной мыслью, мы оставили недоеденные сэндвичи и выбрались из-за стола. Как-то мы дошли от кухни до дивана, но с трудом. Мы были как два заблудившихся и полузамерзших автостопщика, которые посреди ледяного поля вдруг наткнулись на горячий источник. Мы ныряли, то погружаясь в его тепло до самых глубин, то всплывая, чтобы глотнуть воздуха перед новым погружением, пока воды вновь не сомкнутся над нами.

Потом мы долго лежали обнявшись — впервые так спокойно с тех пор, как Кэл пропал. Дуайт натянул одеяло на мое голое плечо и шепнул:

— Поздравляю с годовщиной.

Я зевнула, придвинувшись ближе.

— Разбуди меня через час, ладно?

— Угу-м, — зевнул в свою очередь он.

Когда мы проснулись, время близилось к двум и солнце опускалось к пламенеющему алым и золотым горизонту.

Мы быстро приняли душ и решили разделиться. Дуайт пойдет опрашивать Дикса Лансфорда, а я на своей машине поеду к Дому Морроу, чтобы застать Бетти Рамос, пока не кончилось ежемесячное собрание Шейсвиллского общества истории и генеалогии. Если она помогала с инвентарными списками, может быть, от Джонны что-то ускользнуло.

Я направилась к выходу. Дуайт гладил Бандита.

— Бедняжка, никто не обращает на тебя внимания, а ты к этому не привык. Давай-ка я тебя сейчас возьму с собой. — Он отцепил поводок от крюка, и терьер в восторге запрыгал вокруг него.

— Ты добрый человек, Дуайт Брайан, — сказала я. — Я буду держать телефон включенным, так что звони мне, как только что-нибудь узнаешь.

Детектив Мейлин Ричардс не находила себе покоя. Частью из-за вчерашнего мощного выброса адреналина. Частью из-за острой боли в боку, которая возникала, как только она, забывшись, слишком резко поднимала руку. Но в основном потому, что приходилось сидеть и околачивать груши в ожидании отчета отдела экспертизы относительно оружия, изъятого из трейлера сержанта Майкла Оверхолта.