Барбара Абель - Двойной расчет

И пролежала так целую вечность.

Из этого ужаса ее вырвал звонок мобильника. Она бросилась в дом, на кухню, где осталась ее сумка. Анжела! Это звонит Анжела, она хочет вернуть ей детей!

Она бросилась к телефону, как к спасательному кругу.

Но мужской голос, который раздался на другом конце провода, вырвал у нее стон отчаяния.

— Алло! Люси, это ты? — осведомился он, поскольку та была не в состоянии произнести ни слова. — Алло! — повторил голос. — Это Джереми. Люси, ты меня слышишь?

— Где мои дети? — с трудом произнесла она прерывистым от слез голосом.

— Люси! — закричал Джереми, поняв наконец, что это она. — Я должен был догадаться! Люси, это Джереми! Что происходит? Анжела приехала ко мне глубокой ночью, с детьми, и пыталась выдать себя за тебя. Ты меня слышишь, Люси?

При упоминании о детях ее слезы мгновенно высохли. Она теснее прижала аппарат к уху.

— Джереми! Ты видел детей? — переспросила она голосом, близким к истерике. — Где они? Как они себя чувствуют?

— Послушай, Люси! — произнес он твердо. — Я не знаю, что там у вас произошло, но Анжела была у меня еще два часа назад. Она появилась в пять утра, дети спали на заднем сиденье. А перед этим они всю ночь ехали до Парижа! Анжела уверяла меня, что она — Люси, и поначалу я ей поверил. Рассказала, что поссорилась с Ивом, что он ее избил и что она решила на некоторое время уехать на юг, чтобы там спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. Просила дать ей поспать два-три часа, чтобы она могла ехать дальше.

— Где мои дети? — простонала Люси, видимо, мало что поняв из сказанного Джереми.

— Но как раз это я и пытаюсь тебе объяснить! — теряя терпение, воскликнул он. — Послушай меня! Она… Она была какая-то странная, но дети называли ее мамой, и я поверил всему, что она говорила. Они провели несколько часов у меня, отдохнули и в десять утра уехали. Но мне было как-то неспокойно. Была во всем этом какая-то странность. Я поверил, что это ты, но поскольку знаю тебя недостаточно хорошо, то списал все на счет пресловутой ссоры с мужем. С тех пор как они уехали, мне как-то не по себе. Я пытался позвонить Анжеле на ее мобильник, чтобы выяснить детали, но он выключен. Тогда я позвонил тебе домой — там постоянно занято. Хотел поговорить с Ивом, узнать поподробнее о вашей ссоре.

Люси слушала, не говоря ни слова. То, что дети были здоровы и невредимы, ее слегка успокоило и придало сил. Ее мозг работал с бешеной скоростью.

— Что произошло, Люси? — снова спросил Джереми. — Почему Анжела увезла твоих детей?

— Куда они поехали? — Люси произнесла это тоном человека, только что принявшего решение.

— Я не знаю! Думаю, она и сама толком не знает. Мне она сказала, что направляется на юг. Это все, что мне известно. Послушай! Я знаю Анжелу лучше, чем вы все, и поэтому постараюсь помочь тебе отыскать детей. Приезжай ко мне в Париж. Садись на «Талис», он идет быстрее других. Я встречу тебя на Северном вокзале, а дальше поедем на моей машине. Мне надо кое-кому позвонить, и я, возможно, узнаю, куда она отправилась.

Люси хотела возразить, но Джереми ее опередил.

— Делай, что говорю! Быстро беги на вокзал, садись на первый «Талис», а я буду ждать тебя на платформе прибытия.

И повесил трубку.

Несколько минут Люси сидела неподвижно. Ее дети живы! Это единственное, что имело значение в настоящий момент.

Она резко поднялась и направилась в прихожую. Слава богу, ключи от машины Ива были на месте. Сунув их в сумку, она выбежала из дома.

Две минуты спустя она уже мчалась на Южный вокзал.

Как и обещал, Джереми ждал ее на вокзале. Разглядев Люси в толпе пассажиров, он бросился к ней, но вдруг остановился, с изумлением уставившись на нее.

— Анжела? — пробормотал он, будто нос к носу столкнулся с привидением.

Сбитая с толку, Люси смотрела на него, ничего не понимая.

— Черт возьми! — выругался он, выходя из себя. — Ты Анжела или Люси?

— Что ты городишь? — возмутилась Люси. — Мы с тобой говорили по телефону два часа тому назад, и ты велел мне сюда приехать.

Джереми опомнился.

— Извини меня, — смутился он, ведя ее в сторону парковки. — Сегодня утром Анжела была одета в точности как ты. Мне показалось, что я вижу одну и ту же женщину.

Люси стояла, втянув голову в плечи, бледная и измученная. Джереми пробивался сквозь плотную толпу, она послушно следовала за ним, на ходу объясняя, почему они с сестрой были одинаково одеты.

— Видимо, Анжела надела те же вещи, что были на нас позавчера, когда мы расстались, — закончила она мрачно. — А я не меняла одежду с момента моего отъезда.

— Какого отъезда? — переспросил ничего не понимавший Джереми.

— Я все объясню тебе в машине.

Они направились в сторону бульвара Мажента.

— Ты видел моих детей? — рискнула она спросить у Джереми, который уверенной рукой вел машину в парижской сутолоке. — Как они себя чувствуют?

— Прекрасно, успокойся. Немного устали, но в целом в порядке.

Затем, вынув из ящика для перчаток свой мобильник, решительным жестом протянул его Люси.

— Попробуй позвонить Анжеле. Я уже пытался час назад, но ее аппарат был выключен.

Люси набрала номер сестры и, подождав с минуту, нажала кнопку отмены.

— Выключен, — прошептала она потерянным голосом.

— Час назад я пытался дозвониться до тебя на твой мобильник, чтобы узнать, на какой поезд ты села. Но ты не ответила.

— Я оставила его дома. Когда ты повесил трубку после нашего разговора, я вылетела из дома пулей. Думаю, забыла его в прихожей, когда брала ключи от машины Ива.

— Что у вас произошло? — снова начал Джереми, когда они выехали на площадь Республики. — Что это за история с твоим отъездом и вашим переодеванием? Зачем Анжела увезла твоих детей?

Некоторое время Люси молчала, видимо, мучительно пытаясь принять трудное и болезненное решение. Она кусала губы и упорно смотрела на дорогу. По ее лицу снова ручьем текли слезы. Наконец она глубоко вздохнула, как бы отказываясь от дальнейшей борьбы.

Машина мягко и стремительно скользила по битумному покрытию автодороги. И тогда быстро и четко она выложила ему все — от начала и до конца. Рассказала о том кошмаре, в котором жила долгих семь лет, о появлении в ее жизни Анжелы, о ревности сестры и о соперничестве, в которое превратилась их жизнь. Рассказала о своей безумной надежде вырваться из домашнего ада, покинуть эту тюрьму, где все было лишь видимостью. Рассказала и о придуманном ею плане осуществить страстное желание Анжелы, поставив ей коварную и жестокую ловушку.

Облекая свою историю в слова, произнося их вслух, она облегчала душу. Люси пользовалась представившейся возможностью наконец говорить, во всем признаться, выплеснуть на кого-то свой страх и горечь, нимало не заботясь о произведенном впечатлении. Джереми слушал ее молча, не прерывая.