Тони О'Делл - Темные дороги
- Название:Темные дороги
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Фантом»26bb7885-e2d6-11e1-8ff8-e0655889a7ab
- Год:2015
- Город:Москва
- ISBN:978-5-86471-700-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Тони О'Делл - Темные дороги краткое содержание
Харли следовало бы учиться в колледже, наслаждаться свободой, кадрить девчонок и мечтать о будущем. Вместо этого он живет в захолустном городишке, на его попечении три сестры, а еще долги по закладным и работа от рассвета до темноты. Его мать сидит за решеткой, а отец убит. Харли мотается по темным вечерним проселкам на своей развалюхе и там его ждут ошеломляющие сюрпризы, которые разнесут в клочья его сердце и жизнь, – правда об отце, правда о матери, правда о нем самом, правда о его любви.
Этот тревожный и удивительно щемящий, полный саркастичного юмора, роман сравнивают с сэлинджеровским «Над пропастью во ржи». Как и Холден, герой Сэлинджера, Харли откровенно рассказывает о своем обостренном восприятии жизни, о ее несправедливости, о том, что плевать он хотел на мораль и приличия, если они идут вразрез с любовью. Это роман о подавленной любви, о преданности семье, о том, что даже самую черную главу своей жизни можно рассказать с невероятным и берущим за душу юмором. Роман о том, что главное в жизни – сердце.
Темные дороги - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Ее невинный тон вызвал у меня в голове чистый образ юноши в костюме, открывающего дверь авто перед девушкой в изящном платье, в то время как отец девушки, попыхивая трубкой, напутствует: «Только не позже десяти, прелесть моя». К тому же я понятия не имел, что девчонки рассказывают маме про свою жизнь и про меня.
– Что такое «кто-то появился»? – спросил я.
По виду мамы я сразу понял, что у нее нет ни времени, ни энергии растолковывать мне девчачий жаргон. Она вольготно расположилась на стуле, даже откинулась на спинку, словно сидела на диване. Джоди забралась ей на колени, прижала голову к груди и принялась трещать. Мама неторопливо погладила ее по голове, поцеловала в макушку, улыбнулась, кивнула. Присутствие дочки действовало на нее, будто тепло на напряженную мышцу. Сотни раз я был свидетелем такой же сцены дома. Ничего не изменилось.
Я повернулся к ним спиной, подошел к одной из камер, свисающих с потолка, и заглянул в нее. Интересно, сколько у системы исполнения наказаний записей, на которых люди заглядывают в камеры, как я сейчас? И что прикажете делать дальше?
Бетти посоветовала бы мне задать главный вопрос прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. Она вечно твердила, что я не смогу подвести итог, пока не спрошу у мамы напрямую, почему она убила папашу. Когда я поинтересовался, что значит «подвести итог», она ответила: «Восстановить мир».
Я ей сказал, что и без того знаю, почему мама пошла на это. Даже мамин адвокат и обвинитель сходились в определении причины, только один обозначил ее как «материнскую любовь», а другой – как «материнскую ненависть». Вопрос состоял в другом: как она могла? – и ответ был мне неведом.
Следующее, о чем я задумался: а не поцапаться ли мне с мамой по-крупному? Повод роли не играет. Но, поразмыслив, решил не затевать ссору. Настоящих схваток между мной и мамой как-то не выходило. Им страсти недоставало. Бетти называла это «интернализацией» [15]. По мне, причиной всему была лень и трусость.
Мне всегда казалось, что по части ссор папаша с мамой прямо-таки созданы друг для друга. Мама кротко принимала все его упреки и жалобы. Чем злее он становился, тем больше терпения она выказывала. В конце концов он выдыхался, переставал орать и она брала все в свои руки.
Как-то папаша развопился, когда мама готовила воскресный завтрак. До того взбесился, что схватил упаковку яиц и принялся расшвыривать их по кухне. Желток по стенам стекал, на полу расплывались липкие пятна.
Мисти, еще совсем маленькая, засмеялась на своем высоком стуле и захлопала в ладоши. Эмбер сбежала. Как мальчишке, мне пришлось по душе, что творил папаша. Но как его сын, я понимал, что он запросто может вот этак шваркнуть о стену меня самого. И я застыл на месте.
Когда боекомплект у него закончился, он перешел к тарелкам. Похватал их со стола, с размаху переколотил и вылетел вон, только дверь хлопнула.
Мы не шевелились, ждали, что будет дальше. Собака завизжит, косилка взвоет, машина взревет или тишина все поглотит.
Он выбрал машину. Я опять принялся за еду. Вернулась Эмбер. Мисти мотнула головенкой в сторону двери и пролепетала: «Па-па».
Мама достала тряпку и обвела взглядом испещренный желтыми лужицами пол. Они были повсюду, словно солнце пролилось. Мама вздохнула и записала в перечень покупок: ЯЙЦА.
Я обернулся и уставился на маму с Джоди на коленях. Она заметила мой взгляд.
– Ты как будто хочешь сказать что-то, – произнесла она.
– Где у тебя хранятся запасные лампочки?
– Под раковиной в ванной, в глубине справа, – моментально ответила мама.
– А у нас они еще есть?
– Не знаю, Харли, – вздохнула она. – Столько времени прошло.
Тон у нее был совсем беззаботный, и я понял: она приняла новые условия жизни, в то время как я всего лишь приспособился. Я и не знал, что между «принять» и «приспособиться» такая большая разница. А тут мне стало ясно: в первом случае ты действуешь сознательно, а во втором – только подлаживаешься под обстоятельства, чтобы выжить.
Прочь из этого помещения! Оно такое тесное. И окон нет. Стулья привинчены к полу. Кресло-качалка приковано цепью. Ни подушек, ни картин на стенах. А все телекамеры сделаны в Японии.
– Я знаю, радость моя. Это очень мило, – услышал я мамин голос.
– Харли принял мой банан за полумесяц, – хихикнула Джоди.
Я несколько раз сглотнул, но во рту у меня по-прежнему было сухо. Зато лоб был весь мокрый, пот по щекам стекал. Я провел пальцем по щеке, сунул в рот. Соленый. Клаустрофобия, вот как это называется. Нормальная реакция на тесную комнату без окон. Я не сумасшедший. Псих убил бы того парня. И не стал бы трогать диван.
– Забавно, ты подписываешь рисунки, как Харли когда-то, – сказала мама Джоди. – Только он, конечно, не писал «твоя дочь».
Джоди опять хихикнула.
– «Твой сын» – вот как он подписывался. Эмбер и Мисти это и в голову не приходило. По их мнению, я и так знала, кто автор.
– Харли рисовал тебе картинки?
– Ну конечно. Готова поклясться, я их тебе показывала. Они лежат в подвале, в коробке вместе со школьными работами Эмбер и Мисти. Он обожал рисовать.
Она опять поцеловала Джоди в макушку и потерлась щекой о ее волосы. Доля матери все-таки печальна. Никуда не денешься от забот, даже если жизнь круто поменялась. Ссоры-споры-разговоры, ахи-страхи, вопросы к матросам.
Для нее мы были и остались детьми. А она для нас кто?
– А папе это было не по душе, – объясняла мама Джоди. – Он был за спорт и охоту Как всякий мужчина.
– Это глупо, – заявила Джоди.
– Еще как. Помню, как он вытаскивал Харли на улицу и пинал в него мячом, как колотил, если Харли… – Она закашлялась. – Хотя как знать? Вон дядя Майк приставал-приставал к Майку-младшему со спортом, а теперь сын в Пенсильванском университете футбольный стипендиат.
Она положила рисунок на пол, и я представил себе, как его намазывают тапиокой.
– Ты хочешь быть здесь, – прохрипел я.
Мамина голова дернулась.
– Харли, это смешно.
Перед глазами у меня встала ее карта. Меня волокли по черной линии к той точке, где она обрывалась и обращалась в ничто. Я оглянулся и вместо желтого дома увидел карандашный рисунок, изображавший маму. Глаза у мамы были серые, а волосы – оранжевые, и она улыбалась. Я до сих пор помнил, как назывались карандаши, «Тимбер Вулф» и «Биттерсвит».
– Нет, – настаивал я. – Ты хочешь быть здесь.
Она легким движением спустила Джоди с колен и встала.
Сказала испуганно:
– Харли… – И сделала шаг в мою сторону.
Пот заливал мне глаза. Я заморгал, но все равно ее фигура расплывалась. Руки у меня затряслись, как у дряхлого старикашки. Я посмотрел на них и увидел, что из пор каплями выступает пот. Дыхание перехватило.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: