Тони О'Делл - Темные дороги

Парень возвышался над моей сестрой. Он делал свою работу, даже не глядя на Эмбер. Голова у него была запрокинута, а глаза закрыты. Обнаженные ноги Эмбер обхватывали его голый зад.

Я прицелился ему в голову.

Оказалось, это задача не из легких. Казалось бы, что особенного, ан нет. Застрелить человека совсем не просто, какую бы ненависть к нему или к тому, что он натворил, ты ни испытывал, какую бы злость он в тебе ни вызвал и как бы больно тебе ни было. На раз-два не получится.

И как у нее духу хватило?

Я повернулся и затопал по кухне, сбив по пути стул. Плевать на шум. Вывалился из дома, встал посреди двора и принялся палить в воздух.

Я решил не стрелять в его машину, а то как он отсюда уберется? Обратить его в бегство – вот была моя цель. «Я не сумасшедший», – мелькнуло в голове, и мне сразу стало легче. Психи – те не думают о последствиях, не рассчитывают действий наперед.

Парень Эмбер выскочил из дома как ошпаренный, на ходу натягивая штаны. Меня поразила его тупость. Ну надо же, бежать на выстрелы, а не в другую сторону!

За ним выбежала Эмбер в трусах и в своем свитере в обтяжку.

– Ты сказала, он крепко спит! – орал парень.

– Прекрати, Харли! – вопила она. – Сукин сын! Козел!

Хахаль схватил ее за плечи и потряс. Рявкнул:

– Что ты творишь?

– Мудила! Ненавижу тебя, гада! – надрывалась Эмбер.

– Родители есть? – спросил я у кавалера.

– А? – не понял тот.

– Ненавижу! – Эмбер сорвалась на визг.

– Заткнись! – завопил кавалер.

– Ты знаешь, который час? – спросил я.

Голос у меня был чрезвычайно спокоен и здрав, не сравнить с тем, что творилось у меня внутри. Я словно плыл в воздухе, и руки опять начали трястись. Хорошо, не надо было ни во что целиться.

– Сегодня школьный вечер, – объяснил я парню.

– Псих ненормальный! – Чувак сражался с молнией на джинсах.

– Не уходи, – попросила его Эмбер.

Он заржал как безумный.

– Щас.

В дверях за спиной Эмбер появились Мисти и Джоди. Они видели, как я целюсь в него. Ну и пусть. А вот таращиться на полуголую Эмбер и гадать, чем это она таким занималась, им ни к чему.

– Проваливай, – велел я парню и направился в дом.

Он выкатил на меня бешеные глаза и ринулся к своему пикапу.

– А ну спать, – велел я девочкам.

Целая дюжина вопросов вертелась у них на языке, но один мой взгляд – и девчонки примолкли.

– Мудила! – не унималась Эмбер.

Я вошел в гостиную, поставил ружье в угол, присел, уперся ногой в пол и принялся плечом пихать диван к выходу:

– Этому хламу не место в моем доме.

– Харли, что ты делаешь? – недоуменно спросила Мисти.

– Иди спать.

– Это не твой дом, мать твою! – взвизгнула Эмбер.

– Харли, что ты делаешь? – не отставала Мисти.

– Уйди с дороги.

Я распахнул входную дверь. Повернуть диван на бок в одиночку было нелегко, но я справился.

– Что ты делаешь? – Теперь этот вопрос задала Эмбер.

– Вы чем-нибудь пользовались? – поинтересовался я у нее.

– Чего?

– Что-то я не заметил на нем резинки. Или у него хватило времени снять ее?

– Пошел ты, Харли!

– Залетишь ведь. Начнешь самостоятельную жизнь с беременности.

– Я уже начала самостоятельную жизнь, мудак!

И она бросилась на меня. Накинулась со спины и принялась дубасить. Я толкнул ее так, что она отлетела в сторону.

Ступенька, еще ступенька – и диван во дворе.

Не помню, наполнил ли я соляркой запасную канистру в конце прошлого лета. Папаша мне вечно мозг выносил насчет этого, терпеть не мог, когда приходит пора запускать трактор на первый покос, а топлива ни капли.

Я распахнул дверь сарая. Черный полоз, змея длиной с мою ногу, закачалась передо мной из стороны в сторону У нее недоставало сил, даже чтобы свернуться. Змею, точно так же, как червяков и бешеного скунса, о котором рассказывал Бад, обманула ранняя весна, а сейчас она замерзала до смерти. По-хорошему, следовало взять мотыгу и отрубить змее голову. Но если она выживет, крысы в гараж и не сунутся, да и кроты обойдут наш двор стороной.

Бог с ней, со змеей. Я потряс канистру. Чтобы облить диван, горючего хватит.

Я ринулся на кухню за спичками.

Эмбер исчезла. Мисти и Джоди стояли на ступеньках. Мисти начала было опять приставать с вопросами, но когда из подушек показалось желтое пламя, смолкла. Вся кровь отхлынула у нее от лица, веснушки сделались черными, словно кофейные зерна. Она окинула меня бешеным взглядом и бросилась в дом, вся в слезах. Чего это она вдруг, не понимаю. Диван все равно был говеный.

У меня вдруг заболело все тело. Наверное, оттого, что один выволакивал диван. Когда папаша получил диван в наследство после смерти бабушки, он позвал на помощь дядю Майка и мужа тети Дайаны Джима.

Я опустился на траву, не сводя глаз с пламени. С другой стороны на пылающую мебель смотрела Джоди. Маленькая фигурка в моей старой белой футболке казалась призрачно зыбкой в потоках раскаленного воздуха.

Джоди не стала меня спрашивать, зачем я это сделал, чему я был только рад. Сестра села рядом со мной и положила голову мне на плечо.

– Так хочу увидеть маму Жду не дождусь, – пожаловалась она.

– Здорово, – пробормотал я.

Джоди посмотрела на меня и озабоченно наморщила лоб. Совсем по-взрослому.

– А что такое резинка?

– Слушай-ка, – произнес я, озираясь по сторонам, – куда подевался Элвис? Не видел его с тех пор, как лег спать.

Она просияла:

– Спорим, я знаю.

Путаясь в моей футболке, Джоди подбежала к одной из собачьих будок. Сунула туда голову, выпрямилась, улыбнулась и сделала мне ручкой, словно Ванна Уайт [12]. Из будки неторопливо выбрался Элвис, понюхал воздух, зевнул и улегся прямо в грязь.

В конце концов я взял с собой Джоди на свидание с мамой, но только после того, как Мисти и Эмбер согласились не ехать. Вообще-то в тюрьму они непременно ездили втроем, так что пришлось мне за завтраком просить Мисти пропустить этот день. Она все еще ужасно злилась из-за папашиного дивана, поэтому бросила на меня мрачный взгляд и заявила, что и так ни за какие деньги не сядет в машину со мной. Эмбер носа не казала из своей комнаты.

Прежде чем отвезти Джоди в школу, я в «Бытовых приборах Беркли» битых два часа занимался холодильниками: разгружал, распаковывал и расставлял по демонстрационному залу, а потом еще три часа ухлопал на перевозку в хозяйском грузовике стиральных машин, сушилок и плит. В напарники мне достался Рэй, который только и делал, что поносил своих детей и жену.

Настроение у меня было паршивое, и оно делалось еще хуже, стоило подумать, что после свидания с мамой придется перед Джоди дурака валять, дескать, все замечательно. Обычно показной оптимизм демонстрировала Эмбер, и признаю: как бы мне ни было ненавистно все, что творила Эмбер, успокоить Джоди у нее получалось.