Тони О'Делл - Темные дороги

Келли прервала поцелуи.

– Харли, – раздался из тьмы ее голос, – у тебя кто-нибудь уже брал в рот?

Я чуть не лишился чувств от одного вопроса. Чтобы отвлечься, попытался представить себе всякую гадость. Жирную задницу Рика. Майка-младшего, забивающего гол. Ляжки Бетти, торчащие из-под короткой юбки.

– Нет, – прошелестел я.

– Хочешь, чтобы я?..

– Конечно.

Она взяла меня в рот, и в это мгновение я снова уверовал в Бога. С тех пор как мама застрелила папашу, я сомневался в его существовании. Не из-за себя, из-за девочек. Не мог поверить, что Господь позволяет страдать невинным. Я знал, он далек от милосердия. Я знал, он несправедлив и недальновиден. Но я и подумать не мог, что он – тупой злодей. Поэтому я решил: лучше мне в него не верить.

Но сейчас я понял: Бог есть и он добр и милостив. Он дал мне ее, и в ней был ответ. Если бы он дал ее всем мужикам, в мире не было бы войн, преступлений и контактных видов спорта.

Я все еще был у нее во рту, когда заснул.

Просыпаюсь – ее нет. Пожалуй, этого я и ожидал. Правда, на этот раз она оставила мне записку, две банки пива и сэндвич. Написала, что ей жалко меня будить, а ей пора идти, до дома путь неблизкий. Встретимся в следующую среду.

Каждая косточка в моем теле болела, пальцы саднили. Меня вдруг все начало раздражать. Ночь слишком холодная. Мне предстоит прошагать три мили, и все лесом. Но больше всего меня бесила сама она. Хотелось, чтобы она опять у меня отсосала. Еще и еще раз. Хотелось «Роллинг Рок» в бутылках, а не «Миллер» в банках.

Я оделся, захватил с собой пиво и сэндвич. Еще она оставила мне фонарь. Усевшись на ржавый рельс, я принялся смотреть в ту точку, куда убегали пути. Ой, вряд ли они ведут в Калифорнию. Скорее всего, куда-нибудь на склад металлолома.

В лесу у меня за спиной хрустнула ветка. Я резко обернулся:

– Келли?

Посветил в лес фонариком. Вот сейчас луч выхватит из темноты оленя с бархатными глазами…

Никого.

Я выключил фонарь. Послышался шорох. Его производил кто-то покрупнее скунса. Побыстрее енота и куда более неуклюжий, чем олень.

Тут с дерева донеслось шипение и человеческий вопль. Фонарик заело, и, пока я жал на кнопку, из кустов выпорхнула призрачная тень и полетела на меня. Перед глазами мелькнул бледный сердцевидный лик. Снова раздался вопль.

Сипуха. У меня просто камень с души. Этот вид совы не ухает, а орет истошным голосом.

Я опять принялся за сэндвич, совершенно забыв, что в лесу был еще кто-то. Не только сова. Наше первое свидание оказалось чересчур приземленным.

Бетти была очень мила со мной, наверное, потому, что я в прошлый раз хлопнул дверью и она не ожидала увидеть меня так скоро.

Я сидел на диване, глядел в окно и первые полчаса только мычал и пожимал плечами.

На стоянке было полно народу – посетители отдела транспортных средств и Центра психического здоровья. Почти все – женщины. Летний наплыв. Примерили купальники и получили психологическую травму. Коровы. Все, кроме одной. Той, что в белых шортах и черной тишотке. С длинными ногами и золотыми волосами, как у Джоди. Тело уже покрыто загаром.

Я смотрел, как она выходит из здания и направляется к своей машине, новенькому темно-зеленому «шевроле камаро». У этой-то дамочки какие проблемы? Боязнь высоты? Страх сломать ноготь? Ужас перед магазинами? Или ей осточертели персонажи любимой мыльной оперы?

Я был незнаком с ней, но уже проникся неприязнью. Неважно, что она хорошенькая. Если бы она ко мне подошла, меня бы стошнило. Никого мне не хотелось, кроме Келли.

Хотя я так и не понял, люблю я Келли или нет. Она у меня из головы не шла. И не только в связи с перепихоном. Порой мне представлялось, как она говорит со мной или смотрит на меня. И ведь ничего такого особенного в ее глазах нет, разве что одобрение. Она еще одно мое несчастье. И радость.

Длинноногая искала в сумочке ключи от машины. Корма у нее была ничего себе, но куда ей до Келли! У той не зад, а священный алтарь.

– Харли, ты слышал, что я сказала?

Последнее время я стал подумывать, не жениться ли мне на Келли? Что за жизнь тогда будет! Секс каждый день. Минет на обед. Есть кому меня покормить и обиходить.

Неважно, люблю ли я ее. Опыт семейной жизни подсказывает мне, что важно, чтобы женщина любила мужчину. А мужчине достаточно любить то, что она для него делает.

– Харли?

Придется терпеть до среды. А может, и не придется. Для того чтобы проведать ее в обеденный перерыв, жениться не надо. Вот завтра и съезжу.

– Харли, ты здесь?

Она может отсосать у меня в машине.

Перед лицом у меня щелкнули пальцы. Я невольно отмахнулся. Бетти убрала руку:

– Извини, что побеспокоила.

– Ничуть не побеспокоили.

Она пошевелилась на своем стуле, по-другому скрестила ноги, поправила юбку. Сегодня юбка тоже короткая. Зеленая с белыми цветами. Вся в складках, вылитые жалюзи.

– Ты находишь эту женщину привлекательной? – спросила Бетти.

– Какую женщину?

– С которой ты глаз не сводишь.

– С кого это я глаз не свожу?

Вены у нее на ногах, словно небрежно написанные строчки. А что, мозгоправу в самый раз. Чем показывать пациентам кляксы, продемонстрируй бедра. На что похоже?

– Хорошо. Ты на нее не смотрел, – подыграла мне Бетти. – Но ты ее заметил. По-твоему, она привлекательная?

Я надвинул козырек бейсболки на глаза.

– Нет.

– Почему нет?

– Нет, и все.

– Я думала, она привлекательная.

– Вам, наверное, жалко, что она уехала.

На правом бедре, там, где кончается юбка, у нее большое лиловое пятно, этакая загогулина. Я это пятно как следует рассмотрел. Спагетти. Клубок дождевых червей. Младенец, запутавшийся в пуповине.

– Ну же, Харли. Представь, что я твоя собеседница, не психотерапевт. Между нами завязался разговор. Мне она показалась привлекательной. Тебе – нет. Почему?

– У нее загар.

– Тебе не нравится загар?

– Ведь еще только конец мая. Значит, либо она куда-то ездила, либо ходила в солярий.

– А тебе не по душе ни то ни другое?

– Значит, она богатая или занимается только собой.

– Понятно. А тебе не кажется, что ты слишком обобщаешь?

– Кажется.

Я увидел слияние рек Мононгахила, Саскуэханна и Аллегейни [27], как его изображают на карте.

– Тебе это представляется справедливым по отношению к ней?

Я пожал плечами.

– Справедливо ли будет, если кто-нибудь посмотрит, как ты одеваешься, и скажет: «Вах-лак».

Она разделила это слово на два слога. Получилось забавно, я чуть не расхохотался.

– Это бы тебя встревожило?

– Нет.

– Ты бы согласился с таким определением: вах-лак?

– Это неважно, – сказал я. – Встречают по одежке. Без вариантов. У людей ведь нет нюха, как у собак.

Она улыбнулась мне. Переплетение вен предстало передо мной кишками сурка.