Тони О'Делл - Темные дороги

Не знаю, что Джексон Поллок хотел всем этим сказать, но если в детстве его колотил отец и перед глазами у него возникал именно этот образ, то он – гений. Если картина и правда изображает какую-то ненормальную радугу, художник – болван. Я решил не париться и принять за аксиому, что Джексону в юности доставалось на орехи.

Когда я свернул к дому Келли, разлаялись собаки. Успокаивать их мне не пришлось. Она сидела рядом с песочницей, в которой копошился Зак, и сразу меня увидела.

Келли поднялась, отряхнула песок с ног. На ней были шорты и розовый лифчик от бикини.

Я прошел к входной двери и принялся ждать ее. Наглость с моей стороны. Меня никто не приглашал, дело было средь бела дня, все происходило на глазах ее детей.

Она пересекла двор, бросила на меня озабоченный взгляд, и мне сразу стало плохо. Теми же глазами она смотрела на Зака и Эсме. Да пожалуй, и на своих собак тоже.

Я стал лихорадочно припоминать, кто на меня как смотрел. Вот Эшли Брокуэй, когда я оттолкнул ее и она ударилась о дверцу кабины. Вот мама, когда я разорался в комнате для свиданий. Вот Черч, когда я разместил бананы рядом с хлопьями. Вот Эмбер, когда в первый раз получила затрещину от папаши.

– Что-то случилось? – спросила Келли. – Почему ты не на работе?

– Ты обещала позвонить.

– У меня не было возможности… – стала оправдываться она.

– Херня.

Она открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, и молча закрыла. У всех этих людей в глазах было что-то общее. Испуг. Страх, что я причиню им боль. Что у меня не все дома. Что я разрушу сложившийся порядок вещей. Что Бога, скорее всего, нет.

– У тебя муж прослушивает, что ли, все твои телефонные разговоры? – напустился я на нее. – Ты могла позвонить мне в любое время. Под предлогом, что хочешь поговорить со мной о Джоди.

Озабоченность исчезла, а страха уже не было и в помине. Его сменил гнев.

– Когда ты появляешься дома, Харли?

– А?

– Когда ты появляешься дома?

Я не ответил. Что еще за юмор?

– Ты ведь работаешь две полные смены?

– Да.

Мое «да», казалось, окончательно вывело ее из себя. Она потеряла всякое самообладание, сделалась игрушкой в руках эмоций. Все-таки мама куда лучше владела собой.

– Проблема не в том, когда я тебе позвоню, – она задыхалась, – проблема застать тебя, чтобы ты смог со мной поговорить.

– Ужинаю я обычно дома.

– Здорово. – Голос у нее дрожал.

Она отступила на шаг и подбоченилась.

– В это время я как раз у плиты – кормлю двух голодных капризных детей, а муж со стаканом в руке подробно расписывает, что сегодня произошло. Мне что, прервать его? Дескать, извини, мне надо позвонить соседу, парню девятнадцати лет от роду, и узнать, не соизволит ли он сегодня зайти потрахаться? Так мне следует поступить?

Под конец своей речи она почти орала. Груди ее тряслись. Между ними выступили капельки пота. Соски набухли.

Она не отрываясь смотрела на меня.

– Да, – сказал я твердо. – Так тебе и следует поступить.

Келли затрясла головой и издала хриплый смешок.

– Ты знаешь, что произойдет в этом случае?

– Твой муж с тобой разведется, и тебе больше не придется жить с мужиком, которого не выносишь.

Молчание было зловещим. Она вроде бы даже дышать перестала. Что последует, взрыв или новая перемена настроения? Каково это, быть игрушкой эмоций?

Моя рука сама выбросилась вперед, безо всякого моего участия, совсем как с Мисти. Схватила Келли за пояс шортов и сильно дернула. Келли упала на меня. Я припал к ее губам. Против ее желания. Такие поцелуи были не по ней. Мы словно трахались языками.

Она вырвалась из моих объятий и оттолкнула меня.

– Что ты вытворяешь? – выдохнула она, с ужасом оглядываясь на Зака.

Тот был весь поглощен игрой: самосвал песком загружал.

На этот раз я обхватил ее за бедра. Она припала к моей груди, мои губы коснулись ее шеи. Я впился в нее, в голове у меня мелькнул Элвис с детенышем сурка в зубах. Она уже не сопротивлялась. Я скользнул ниже, сквозь ткань лифчика ухватил губами сосок. Келли как-то странно пискнула, будто маленькая девочка.

– Зак, – прошептала она, стараясь высвободиться. – Он нас увидит.

– Идем в дом.

– Не могу.

– Эй, Зак! – заорал я. – Мы с мамочкой зайдем внутрь, выпьем чего-нибудь. Не против?

– Хочу «Кулэйд» [26], – крикнул тот в ответ.

– Договорились, дружок.

Я крепко обнял Келли за талию и повлек за собой, как, бывало, папаша тащил Мисти в комнату, чтобы наказать. Как только за нами захлопнулась дверь, я развязал тесемки лифчика, и не успели мы дойти до кухни, как она стащила с себя шорты. Я уложил ее на стеклянный стол и спустил до колен джинсы. Когда я вошел в нее, она снова пискнула, совсем как давеча.

Я поднажал. Она обхватила меня руками и ногами, выкрикивая разные слова. Не зная, как реагировать, я поднажал еще. Ничего такого исключительного, никакого блеска фантазии, я просто старался.

Вот сейчас я был совершенно уверен: она кончила. Словно серия взрывов сотрясла ее тело. Когда процесс завершился, я опустился на стул, а она так и осталась лежать на столе с раскинутыми руками. Глаза у нее были закрыты, губы улыбались.

Потного, меня пробирала дрожь. Я поплотнее запахнулся в папашину куртку. Хорошо, Келли не попросила ее снять.

Она была весела и спокойна. Вынесла Заку «Кулэйд» в чашке с крышкой. Проводила меня до машины. Только мы собрались попрощаться, как она что-то вспомнила.

Вернулась в дом, передала мне сложенную страничку из блокнота. Не раскрывая, я уже знал: это записка от Джоди.

– Я нашла ее в рюкзаке Эсме. Они с Джоди постоянно пишут друг другу записочки, но вот эта меня слегка встревожила. Я подумала, может быть, стоит показать тебе.

Я сперва не понял. Потом до меня дошло.

– Я расспросила Эсме. Она говорит, Джоди просто хотела ее напугать, – услышал я голос Келли. – Джоди иногда такое выдаст. С месяц тому назад девочки затеяли переписку на тему, можно ли братьям и сестрам жениться и рожать детей. Я с ними поговорила. По словам Джоди, Мисти говорит, это в порядке вещей. По-моему, Мисти сказала это сгоряча. Со старшими сестрами такое бывает.

Я не отводил глаз от записки.

АДНАЖДЫ МИСТИ УБИЛА КАТЕНКА

– Я, конечно, ябеда, но Джоди мне небезразлична. И Мисти тоже. Если про этого котенка правда, есть о чем беспокоиться.

– Я разберусь. – Скомкав записку, я сунул ее в карман. – Когда я смогу снова тебя увидеть?

Мы сговорились встретиться через неделю в конторе шахты. Мысль ей понравилась, особенно когда я сказал, что это моя явка с детских лет.

Про контору Келли все знала. Здание было заброшено давным-давно, она еще девчонкой туда лазила, листала гроссбухи, где сообщалось о тоннах отгруженного угля, перебирала пожелтевшие счета на шахтное оборудование, копалась в старых лимонадных бутылках с рубахой-парнем под лозунгом «Я пощекочу твои внутренности» на этикетке. Тогда еще можно было найти пару рабочих рукавиц или древнюю проволочную корзинку для обедов вроде той, с которой дедушка ходил на работу Корзинки были металлические, потому что в шахте сыро и до обеденного перерыва бумажный пакет успел бы весь размокнуть.