Тони О'Делл - Темные дороги

– Она считает, деньги останутся у нее? – Голос мой дрожал.

– Да, – подтвердила Эмбер. – Так и заявила.

Мисти и не думала спать. Скрестив ноги, она, как и сказала Эмбер, сидела на своей кровати в вареной ночнушке в сине-лиловых тонах. Коленки сжимали конверт, туго набитый деньгами.

Она улыбнулась мне странной, вымученной улыбкой.

Я сразу направился к ней. Больше всего на свете мне хотелось ударить ее. Один взгляд на конверт – и я чуть не грохнулся в обморок. Лицо у Мисти было смертельно спокойное – и надменное.

– Это мое, – произнесла Мисти. – Это я нашла.

– Где? – с трудом выдавил я.

– В мамином ящике с нижним бельем. Больше я тебе ничего не скажу.

Рука моя выбросилась вперед с такой скоростью, что не успел я опомниться, как она уже сжимала что-то мягкое и живое.

Голова Мисти с глухим стуком ударилась о стену. Голубые ногти впились в мою руку, схватившую ее за горло.

– Ты мне все расскажешь, – прорычал я.

– А то что? – Она закашлялась, пытаясь высвободиться.

Так же внезапно, как напал, я отпустил ее. Постарался отойти подальше. Руку я при этом держал на отлете, словно она могла наброситься на меня самого.

Мисти захрипела. Пальцы у меня затряслись. На правом предплечье виднелись глубокие красные отметины. Они уже саднили.

Я хотел извиниться – и не мог. Уставился на стену. Пора бы ее покрасить.

– Ты мне ничего не можешь сделать. – Взгляд Мисти сверлил мне затылок. – Не можешь побить меня. Не можешь выбросить вон. По закону ты – мой опекун и должен заботиться обо мне.

Я не смотрел на нее. Старался не приближаться. Я боялся самого себя.

– Я ничего тебе и не сделаю. Не хочешь рассказывать про деньги – не надо. – Я старался говорить спокойно. – И подробности про маму и отца меня тоже не интересуют. Совсем.

Я повернулся и увидел пустую кровать Джоди. Всех динозавров она забрала с собой. Это сколько же понадобилось времени, чтобы перетащить их в комнату Эмбер?

Мисти терла шею. Она сидела все в той же позе, вот разве конверт затолкала под себя поглубже. Чтобы вытащить его, мне пришлось бы залезть ей между ног.

– Я взяла деньги, чтобы остановить ее, – произнесла она. – Она хотела забрать нас от него. Понимаешь?

Глаза у нее чуть оживились, словно у оголодавшего перед трапезой.

– Меня это не интересует, – повторил я, потирая саднящую руку. – Отдай мне деньги, Мисти.

– Нет.

– Не понимаю. Даже если тебе наплевать на всех нас, потратила бы на себя. Чего ради держать их в кубышке?

– На колледж, – торжествующе заявила сестра.

Меня снова захлестнула ярость. С каким наслаждением я бы сейчас отшлепал Мисти!

СОВРАТИТЬ, – зажглись буквы у нее на груди, поверх пробивающихся под тканью юных бугорков. Я помотал головой, но слово не исчезло.

Из глаз у меня сами по себе хлынули слезы. Причем ничего такого особенного я не испытывал. Капли стекали по щекам, по подбородку, расплывались на рубашке «Шопрайт», оставляя темные пятна.

– Дай сюда, – прохрипел я.

– Они мои.

– Ничего подобного. Они мамины. Она и не знает, что деньги у тебя, ведь так?

Мисти молчала.

– Мы спросим маму, на что нам их потратить.

– Из-за твоих закидонов ее лишили свиданий.

– Но по телефону-то с ней можно поговорить?

Мисти вцепилась в конверт.

– Мисти, отдай, – уговаривал я. – Я все равно их у тебя заберу, ты же знаешь. Даже если придется тебя побить.

– Нет, не заберешь, – объявила вдруг Эмбер.

А я и забыл про нее. Молчала-молчала, и на тебе.

– Ты никого не побьешь, – пояснила Эмбер. – А я побью.

Она улучила момент и влепила Мисти пощечину. От удара та свалилась с кровати. И конверт тоже. Эмбер перешагнула через сестру, подняла конверт и, помахивая им, удалилась.

Мисти уставилась на меня. В ее ставших пустыми глазах блестели слезы.

– Она так из-за тебя, – всхлипнула она.

– Сама виновата.

– Нет. Я не об этом. Она бы так себя не вела, если бы ты позаботился о ней.

Я насторожился. Мне стало любопытно.

– Позаботься о ней, – повторила Мисти.

Ее глаза удерживали меня на месте, приковывали к себе, словно заброшенный колодец, который, кажется, так и велит: «А ну, брось в меня камень!»

– Ты будешь счастлив, и Эмбер будет счастлива, – продолжала Мисти. – А тогда и мы с Джоди будем счастливы. А то с вами так тяжело.

Одна щека у нее горела.

– Хочу, чтобы мы все были счастливы, – еще сказала Мисти, перед тем как замолчать. – Только и всего.

Это прозвучало как угроза.

– Не смотри на меня так, – сказала мне Эмбер, когда я вошел в кухню. – У тебя бы ничего не вышло. Всю оставшуюся жизнь мы бы разгребали документы, стараясь определить собственника.

Она поднесла ладонь ко рту и подула на нее:

– Больно.

Потрясенный, я сел. Конверт лежал в центре стола. В жизни не видел такой кучи денег.

– Пожалуй, отношения между папой и мамой были еще хуже, чем я думала, – произнесла Эмбер, – если она задумала бросить его.

Я глянул на нее. Она наливала воду в кофеварку. Хотя терпеть не могла кофе.

– Ты мне делаешь кофе? – спросил я.

Она обернулась, улыбнулась. Красный халатик, кружевная ночнушка, кофейник в руках. Ни дать ни взять новобрачная из рекламы кофе.

– Хочешь? – осведомилась она. Врубила кофеварку и села напротив меня. – Теперь понятно. То есть ясно, что произошло.

– Ничего не понятно, – возразил я. – Зачем стрелять в человека, которого хочешь бросить?

– Она не могла его бросить. Вспомни, деньги-то забрала Мисти.

Аромат кофе был изумителен. К этому бы кофе да сытный завтрак: бекон, блины, колбаски с подливой, домашнее жаркое. Под ложечкой у меня засосало, член встал. Келли Мерсер наверняка может приготовить из яиц не один десяток блюд.

– Так или иначе, – объявила Эмбер, – теперь я могу получить права.

– А?

– Ты же говорил, нужна штука баксов.

Я расхохотался:

– С ума сошла?

Моя рука оказалась быстрее. Конверт теперь был у меня.

– Отдай, – накинулась на меня Эмбер.

Я спрятал деньги в карман.

– Нам надо платить налог на недвижимость.

– Ты о чем?

– Тысяча сто долларов. Срок через две недели, и нет ни гроша.

– А кто в этом виноват?

– Пошла ты, Эмбер.

– Сам туда иди.

– Привет. – В кухне появилась Джоди, протирая заспанные глаза кулачком. – Опять ругаетесь?

– Вовсе нет. – Я закрыл глаза и откинулся на спинку стула.

– Не твое дело, – рявкнула Эмбер.

Джоди села к столу, выложила блокнот, Трехрогого Спаркла, Желтяка и розового пластмассового тираннозавра, которого выиграла в прошлом году на ярмарке.

– Ты просто не хочешь, чтобы я получила права, – возмутилась Эмбер.

Поняв, что я больше не желаю спорить, она перегнулась через стол и придвинулась ко мне. Опять, что ли, принюхивается? А вдруг обоняние ей подскажет, что я был с женщиной?