Том Вуд - Киллер

Кеннард сунул руку в пальто за сотовым телефоном, но не нашел его. Не было и бумажника. Он даже не заметил их исчезновения. Бумажник он увидел на полу, тот был пуст. Парень выгреб все из него, чтобы выдать убийство за ограбление, понял Кеннард. Смартфона тоже не было.

Кеннард не двигался, не пытался ползти. В этом не было смысла.

Он понимал, что у него нет шансов.

Пятница

05:03 СЕТ

Ребекка Саммер поправила очкии пробежала глазами информацию, отображенную на экране ее ноутбука. Этой ночью, всего несколько часов назад, в Париже был зарезан работник американского посольства. Полиция считает, что это было ограбление, поскольку у него не было обнаружено ни бумажника, ни телефона. Дальше в тексте утверждалось, что это был атташе по культуре. Он, конечно, мог и в самом деле быть атташе по культуре, но эта должность могла быть, в стиле ЦРУ, только прикрытием его истинной деятельности. Звали его Джон Кеннард. Это имя ничего не говорило ей.

Она почувствовала, что ее сердце начинает биться чаще. Время этого убийства казалось подозрительным, слишком близким к бойне в понедельник. Ей было приказано оставаться на месте и ждать дальнейших указаний. Именно это она и делала. Но тогда в ее ящик поступило неожиданное сообщение, а ее руководитель не связался с ней и ничего не пояснил. А теперь еще и это. Это мало походило на совпадение, или она просто слишком подозрительна? Она сидела за рабочим столом в скудно обставленной квартире, которую уже несколько месяцев называла своим домом. Ее лицо освещал лишь монитор, никакое другое освещение включено не было.

Имени своего руководителя она не знала и никогда с ним не встречалась. Общались они только по секретной спутниковой телефонной линии и через Интернет. Она не знала ни того, кто еще участвует в операции, ни того, кто заказал операцию. Видимо, ей не нужно было много знать. Но что она знала, хотя ей никто этого не говорил, так это то, что операция проводилась неофициально, совершенно неофициально.

С того момента, когда все пошло не так, прошло около пяти дней. Ее руководитель последний раз связался с ней во вторник. Четыре дня она питалась тем, что было у нее в буфете, ни разу не выходила из дому, постоянно за компьютером, постоянно ожидая. Двенадцать часов назад случилось нечто, изменившее все. Киллер прислал ей сообщение. В сценарии это не было предусмотрено.

Поэтому она нарушила приказ и через несколько минут после получения этого сообщения известила руководителя по электронной почте. Обычно руководитель отвечал ей всего через несколько часов, а сейчас прошло уже больше полусуток, а ответа все не было. Ее действия были явным нарушением строгого протокола ведения операции, но она чувствовала, что полученное сообщение оправдывает его. Несомненно, это был шанс вернуться на правильные рельсы. Она предполагала, что ей ничего не сообщают, так как все это время решают, что она должна ответить киллеру. Но теперь еще убит этот Джон Кеннард.

По телефону ее руководитель говорил с акцентом Западного побережья. Она полагала, что он латиноамериканец. Она еще с минуту поискала новые сведения на экране. Сообщалось, что Джон Кеннард из Калифорнии.

Может, ее руководитель молчит потому, что именно он был убит этой ночью в Париже?

Но если ее руководителем был действительно этот Кеннард, то почему никто другой не связался ней после его гибели? Со времени его смерти прошло уже больше семи часов. Достаточно времени, чтобы позвонить ей или прислать сообщение. Это здесь сейчас ночь, но не в Штатах, а при таких обстоятельствах подолгу не спят. У ее руководителя должны были быть начальники, которым известна ее роль в операции. Но что если никто другой не знает, что ее руководитель мертв? Если никто не будет знать, что происходит, операцию нельзя будет спасти.

Если им нужно было поговорить, руководитель всегда сам звонил ей, но он дал ей особый номер телефона, по которому нужно было звонить только в случае чрезвычайной ситуации. Это был номер сотового телефона, и сейчас она считала, что ситуацию вполне можно считать чрезвычайной. Ребекка взяла телефон.

Ее глаза настороженно смотрели в темноту, когда механический голос сообщил, что номер недоступен. Она выждала с минуту и позвонила еще раз. Недоступен. Еще раз. Опять недоступен. Такие номера не могут становиться недоступными. Она почувствовала пугающее желание оглянуться и посмотреть на дверь квартиры.

Она швырнула телефон, внезапно поняв, что происходит. Сначала бойня в Париже, потом убийство этого американца из посольства этой ночью и, наконец, недоступный аварийный телефон. Единственное объяснение вселяло ужас, но Ребекка приложила все усилия, чтобы сохранить спокойствие. «Должно быть что-то, что ты пропустила», – внушала она себе. Она сосредоточенно просмотрела все отчеты, внимательно отмечая все крупицы разведданных, к которым имела доступ. Ей необходимо было доказать себе свою неправоту или свою правоту, и притом быстро.

Интерпол дал ей ответ, которого она боялась. Она прочла сообщение о том, что произошло в Швейцарии. Восточнее Женевы был сожжен дом и найден труп. Полиция ищет убийцу. Ее глаза уперлись в адрес. Он был ей знаком. Она помогла найти его. Она еще раз попыталась позвонить, но ей никто не ответил. Она была вне схемы. А означать это могло только одно.

Ребекка сгребла со стола все бумаги, отнесла их на кухню и бросила в раковину. Пошарив по шкафам, она нашла бутылку сверхкрепкого рома, который берегла на черный день. Сегодня день был чернее черного. Она сняла защитный колпачок, вынула пробку и плеснула немного рома в раковину. Затем сняла с крючка на стене зажигалку для газовой плиты, сунула ее конец в раковину и, отступив подальше, нажала кнопку.

Ром вспыхнул. Ребекка отхлебнула из бутылки и какое-то время смотрела, как горят бумаги. Чтобы побросать кое-какую одежду в чемодан, много времени не потребовалось. У нее был полный шкаф любимой одежды, но на сантименты времени не было. Нужно было как можно быстрее смыться.

Шла зачистка, она в этом больше не сомневалась. Все признаки этого налицо. Операция пошла не по плану, и тот, кто отвечал за нее, все остановил и теперь обрубал концы. Она знала, что такие вещи случались в прошлом, но не могла поверить, что они случаются и в наши дни. «Лучше поверь», – сказала она себе.

Зачем понадобилось убивать людей? Что, черт возьми, происходит на самом деле? У нее возникло острое ощущение, что операция была не просто неофициальной – она была полностью преступной.

Ее руководитель уже мертв. Его убили всего семь часов назад. Они наверняка пошлют кого-то и по ее душу, возможно даже, что уже послали. Она посмотрела на часы. Каждая секунда приближала ее собственную кончину.