Полина Голицына - Жена алхимиков, или Тайна «Русского Нострадамуса»

Та не обращала на прохожего никакого внимания, занятая рассказом о безумно ценной картине Рембрандта, «Христос во время шторма на море Галилейском», проверкой и реставрацией которой она сейчас занималась. Картина, по её словам, была выкрадена из музея в Изабеллы Гарднер в Бостоне в 1990-м году. Долгое время она считалась пропавшей, а во время последней инвентаризации хранилища их музея там обнаружился неизвестный морской пейзаж.

Никаких прежних записей в музейных документах об этом полотне не обнаружилось, художника, который его написал, определить не удавалось. Тогда решили просветить картину рентгеном. Оказалось, что за верхним слоем краски скрыт еще один, и то, что там находится, очень напоминает утраченную картину Рембрандта. Они сообщили о находке в Бостон, в подлинности картины возникли сомнения. Теперь Диане с группой других специалистов предстоит огромная работа.

Мужчина, который уже поравнялся с ними, поздоровался с Дианой. Та очнулась от рассказа.

– Как дела, Диана?

– Хорошо, Роман! Познакомься, мой муж Василий.

– Не знал. Поздравляю!

– Спасибо.

Когда мужчина удалился, Василий чувствовал, что готов взорваться от охвативших его чувств.

– Кто это еще?

– Да неважно, старый знакомый. Ничего серьёзного.

– Он так на тебя смотрел, что я убил бы его за это.

– Вась, не ревнуй меня. Я ведь тебя люблю, а значит, никого кроме тебя не существует.

– Я не могу.

Он и вправду не мог, но бесконечно доверял ей, поэтому держал опасное чувство в себе, никогда не позволяя ему вырваться наружу. Диана же, зная об этом, берегла его, не давала повода для ревности, жила так, будто он всегда стоит рядом с ней. Несмотря на это, поводы иногда находились, но были они не серьезнее этой вот случайной встречи.

Картина оказалась подделкой. Диана умерла. Василию уже не к кому было её ревновать. Там, где у него раньше зарождалось физическое ощущение этого чувства, под рёбрами, ниже сердца, теперь зияла чёрная дыра.

Когда он мог еще это испытывать, начиналось всё с лёгкого укола. Если причина ревности исчезала так же быстро, как и появлялась, этим всё и заканчивалось. Если нет – наступала вторая стадия ревности. Продолжение можно было сравнить с ударом, от которого захватывало дух и жгло под рёбрами до тех пор, пока всё не оставалось в прошлом. В такие моменты он был взвинчен до предела, но мог себя контролировать, как во время той случайной встречи.

Василий рассказывал об этом Диане, говорил, что знает о том, что есть и следующая ступень ревности, третья. «Не представляю, что буду чувствовать, если увижу, как ты целуешься с другим. Лучше бы и не пришлось. Боюсь, тогда всё худшее, что есть во мне, вырвется наружу, а потом уже будет слишком поздно для того, чтобы что-то исправить».

Сейчас Василий очень чётко ощутил забытое чувство. Удар и огонь под рёбрами. Сама мысль о том, что он сможет кого-то полюбить, кого-то ревновать после того, как Дианы не стало, казалась ему кощунственной. Он понимал, что время сделает своё дело, но видел себя, идущим по жизни под руку с новой возлюбленной, лишь в густом тумане отдалённого будущего.

Он не ждал, что чувства начнут проявлять себя так скоро. «Да ведь я её не знаю, видел-то один раз. С чего мне её ревновать? Какая разница, замужем она или нет? Это предательство, никто кроме Дианы мне не нужен. Я верну её», – Василий пытался направить свои чувства в ставшее уже привычным русло одиночества, обуздать их с помощью идеи воскресить жену, и тем временем листал резюме Софии в поисках раздела «Семейное положение».

Такого раздела там, к удивлению Василия не оказалось. «Ну и чёрт с ним, неважно. Позор, только появился шанс её вернуть, а я тем временем по сторонам смотрю… Я люблю Диану и точка». Ревность поутихла, Василий решил, что всё дело в минутной слабости и в нервном напряжении. «За полдня больше событий, чем за два предыдущих месяца. Неудивительно», – успокаивал он себя.

Раздался звонок в дверь. Приехали три строителя. Та же команда, которая занималась домом Василия. Он объяснил их бригадиру, Вадиму, что в подвале произошла какая-то авария и в него теперь не войти. Вместе они осмотрели вход, «Да, дела. Ну ладно, разберемся», – только и сказал Вадим.

Газовая служба всё не ехала. «Наверное, дело не в газе. Будь это газ, они бы, наверное, увидели скачок давления в трубах или еще что-нибудь, поэтому и не торопятся», – подумал Василий. Строителям он вполне доверял, о том, что они увидят что-то лишнее в подвале, не беспокоился.

Человек неподготовленный, даже если бы заглянул в этот подвал, когда там всё было исправно, не увидел бы ничего, кроме набора невинных стеклянных химических сосудов. Теперь же, когда в подвале царил разгром, сказать, чем на самом деле занимался Василий, было просто невозможно. Поэтому он оставил строителей и поднялся на второй этаж, в свой кабинет.

Василий открыл сейф, достал оттуда пузатую стеклянную колбу, закрытую притёртой пробкой. В ней находилась серая, почти белая, масса. «Второй этап почти завершен», – подумал он.

В своих изысканиях Василий придерживался трёхступенчатого алхимического процесса и уже не в первый раз пытался совершить так называемое «Великое делание». Если верить трактатам алхимиков-христиан, процесс получения философского камня можно разделить на три больших этапа.

Начальный этап, «нигредо», характеризуется чёрным цветом вещества. Этот этап символизирует смерть. Второму этапу – «альбедо» – соответствует белый цвет. Это – возрождение. Считается, что при успешном завершении второго этапа с помощью полученного вещества, так называемого «Малого эликсира», можно превращать простые металлы в серебро. Для третьего этапа – «рубедо» – характерен красный цвет. Это – символ жизни. Успешное завершение третьего этапа позволяет получить «Великий эликсир» – философский камень.

Цвета вещества меняются постепенно. Всё начинается пёстрой мешанины, в которой сложно выделить что-то определенное. Это – смесь исходных веществ, пока еще не обработанных, не связанных друг с другом. Потом, в ходе работы, происходит переход к чёрному. Движение от чёрного к белому идёт через различные оттенки серого. От белого к красному – через зелёный, голубой, жёлтый, оранжевый.

В процессе Великого делания преобразуется не только вещество, которое подвергают различным воздействиям, но и сам алхимик. Прежде чем он сможет преобразить мир, он должен преобразиться сам.

Василий не верил в сверхъестественное. Он считал, что в алхимических трактатах зашифровано описание некоего вполне рационального процесса, который пока еще не объяснён наукой. Превращение свинца в золото с помощью философского камня виделось ему как химическая реакция, неизвестная пока широкой общественности. Воскрешение умерших он так же воспринимал как процесс преобразования неживого в живое, в основе которого лежат похожие принципы, похожие химические реакции.