Сохейр Хашогги - Мозаика (в сокращении)

Следующие два часа она просматривала бухгалтерские книги. Эйлин отлично справлялась с ведением дел. Пока близнецы были далеко, Дина могла работать только дома, посылала эскизы композиций по факсу. Почему она не делала так до отъезда Карима? Неужели потому, что считала бы это уступкой мужу? Неужели они дошли до того, что то, что доставило бы ему удовольствие, она воспринимала как поражение?

Она не могла в этом разобраться. Дина заперла магазин, опустила конверт в почтовый ящик на углу и поехала на такси в Гринич-Виллидж, к родителям.

— Твой отец сегодня чувствует себя гораздо лучше, — сказала мать Дине. Дине очень хотелось ей верить.

Джозеф Хилми лежал в шезлонге на террасе. День был теплый, но мама все равно укрыла ему ноги пледом. Это было напоминанием Дине, что он еще слишком слаб и расстраивать его не надо.

Он спросил:

— Что с тобой, элбе? — И нежность в его голосе поразила Дину. Элбе — «сердце мое». Так он обращался к ней, когда она была совсем маленькая.

— У меня все отлично, папа.

— А дети как? Ты почему их не привела?

Прошли те времена, когда она могла кинуться к отцу в объятия, чтобы он ее утешил.

— Разве мама тебе не говорила? — сказала она беззаботным тоном. — Карим повез их в Иорданию. Маха чувствует себя не очень хорошо, и он решил, что присутствие внуков придаст ей сил.

Отец пристально смотрел на нее.

— Дина, у вас с Каримом все хорошо? Он относится к тебе должным образом? Ведь не то я…

Может, мама проговорилась?

Она задумалась и решила, что полуправда все же лучше, чем ложь.

— У нас есть некоторые разногласия.

— Естественно. В каком браке их нет?

— Карим хочет, чтобы я вела себя более традиционно. Чтобы оставила бизнес. Чтобы сидела дома с детьми. Чтобы одевалась более консервативно. Сам знаешь…

Ее отец, хоть и был христианином и истинным ньюйоркцем, но, как и Карим, был выходцем из арабского мира.

— Знаю, — кивнул Джозеф.

— Что ты знаешь, папочка? Расскажи!

Он взял ее за руку. И часто заморгал. Может, у него приступ боли?

— Папа, что с тобой? — спросила она.

— Все хорошо, — слабо улыбнулся он. — Все в порядке. — Он помолчал, а потом заговорил медленно, подбирая каждое слово. — Когда Карим начал за тобой ухаживать, — Дина улыбнулась, услышав столь старомодное слово, — он мне показался вполне уравновешенным молодым человеком. Образованным, даже светским — а это положительно характеризует мусульманина. Да и христианина тоже. Но потом я стал замечать, как с годами Карим меняется. Он словно поносил западный костюм, а потом решил, что ему в нем тесно.

Дина слушала отца очень внимательно.

— Почему же ты ничего мне не говорил?

— Что было говорить? Что твой муж-иорданец все больше становится похож на своего отца? — Джозеф пожал плечами — мол, какой был бы прок от такого разговора?

Так выходит, это ее вина, что она не видела того, что видели другие? Но что бы она могла сделать? Украсть детей и скрыться? Где? Она вздохнула:

— Папа, я не хочу, чтобы ты волновался. Мы с Каримом все уладим, я тебе обещаю.

Он посмотрел на нее. И промолчал. Момент был упущен.

Сейчас он, наверное, пролетает над Ньюфаундлендом, думала Дина, глядя на светящиеся стрелки часов на ночном столике. А завтра будет в Аммане. Она доверяла Джону Констентайну, хотела, чтобы все получилось, но, господи, сколько всяких препятствий могло возникнуть.

Через несколько часов раздался звонок, которого она так ждала. Джон Констентайн звонил по телефонной карточке из международного аэропорта в Иордании.

— Я на месте, — сообщил он. — Хотел вам сказать, что связался с тем человеком, о котором рассказывал. — Дина поняла, что он имеет в виду иорданца, которому некогда оказал услугу. — Мы с ним встретимся и все разузнаем.

На этом беседа закончилась. Ей было трудно повесить трубку — не хотелось прерывать связь с человеком, который мог собрать воедино ее разбитую жизнь.

Вид у Констентайна был усталый. И естественно, детей он не привез. Но Дина как на крыльях летела на встречу с ним во французском бистро в Гринич-Виллидж. По тому как подшучивали друг над другом бармен и Констентайн, Дина поняла, что они старые знакомые. Он заказал себе «как обычно», и это «как обычно» оказалось двойной порцией ирландского виски. Она взяла бокал белого вина. И он приступил к отчету.

Ничего утешительного он сообщить не мог.

— Дети почти все время в доме, — сказал он. — Я видел их только дважды. Оба раза их везли на машине. Один раз отец, другой — тетя и какая-то женщина примерно моего возраста, наверное, няня.

— Фатма.

— Быть может. Я не мог дежурить у их дома. За европейца я могу сойти, но за иорданца — никогда. В основном наблюдал в бинокль из маленькой гостиницы метрах в двухстах от дома, на холме. Одно хорошо: серьезной охраны я не заметил. Но в доме бывает много народу.

— У Карима полно родственников, — сказала Дина. — Типичная ситуация.

Констентайн кивнул:

— В этом-то вся сложность. Проще всего забрать детей, когда они будут вне дома. И вокруг будет не так много людей. Как я понял, такое случается редко.

— Может, Карим сейчас особенно осторожен — не знает, чего от меня ждать. Да, ваш друг Эйнхорн говорил, что можно проникнуть в дом.

— Я же вам объяснял, мы действуем разными методами. Если проникнуть в дом, есть опасность, что пострадают люди.

— Так что же нам делать? — понуро спросила Дина.

— Нам нужна помощь человека, который живет в доме. Мы должны узнать распорядок их жизни.

— Кто это может быть? Кто-то из родственников?

— Может быть, жена брата Карима? Вы говорили, что она к вам расположена. — Он помолчал. — Вообще-то я думал о вас. Вам разрешили видеться с близнецами. Быть может, стоит этим воспользоваться?

Так постепенно стал вырисовываться план. Поначалу только в общих чертах. Констентайн предупредил Дину, что, возможно, одного визита окажется недостаточно. Впрочем, удобный случай мог подвернуться в любое время. Нужно быть готовыми к тому, что действовать придется быстро.

— Это очень серьезное предприятие, Дина, — предупредил он. — У вашего мужа есть возможности, которых у нас нет. И не думайте, что он не воспользуется своими связями. Так что вам нужно быть предельно осторожной. Я купил вам защищенный от прослушивания мобильный телефон, чтобы вы могли пользоваться им в Аммане. Мне напрямую вы звонить не будете. Мы будем держать связь через моего друга… Назовем его Майор. Если понадобится, я найму еще двух человек, с которыми работал раньше.

Дина не была уверена, что справится. Что сможет встретиться с Каримом, сделать вид, что покорилась судьбе, что рада возможности хоть изредка видеть близнецов. А каково ей будет с его родственниками, которые всегда ее недолюбливали? И самое главное, сумеет ли она раздобыть ту информацию, которая поможет Констентайну вернуть детей домой?