Тодд Лерой - Жаклин Врана

– Я чувствую какой-то намек, – поморщилась Жаклин.

– Вовсе нет, – отпрянул он, отворачиваясь к своему окну.

– Вот и чудно. Не люблю намеков. Жаклин Врана, – прервала монофонию на первом гудке она.

– Закончили? – спросила возбужденная Соня.

Жаклин кивнула. Соня уже научилась считывать ее жесты по телефону, поэтому продолжила:

– Тогда у меня для вас еще кое – что. Может, показаться весьма интересным.

Лок превратился в слух, пригнувшись над ухом напарницы. Жаклин перевела на громкую связь и выставила мобильный, чтобы не терпеть такую близость постороннего дыхания.

– Убийство. И что самое занимательное, в доме престарелых. Задушили старуху. Адрес высылаю. Можете направляться туда уже сейчас.

На место они прибыли, когда тело старухи уже грузили в машину скорой помощи. Жаклин потребовала, чтобы мешок вскрыли. Сотрудники были вынуждены подчиниться. Разрезали мешок и приоткрыли верх, чтобы продемонстрировать уже знакомое ей лицо.

– Это она? – спросил через плечо Лок. – Женщина с последнего снимка?

Жаклин кивнула и потребовала, чтобы от пакета избавились полностью.

– Что?.. Что вы делаете? – спросил удивленный мужчина и сестра, которая наблюдала за старухой в доме престарелых.

Девушка на них внимания не обращала и продолжала ощупывать холодное тело под одеждой, одновременно выворачивая карманы. Наконец, глаза Жаклин прояснились. Она вынула бумагу из вязаного свитера и приказала спрятать тело.

– Больше оно мне не понадобиться, – пояснила она, оглядывая толпу. – Кто за ней наблюдал?

– Я, – вызвалась молодая девушка в черном халате.

– Уделите нам пару минут, – кивнула на двери дома Жаклин.

От больницы это место отличалось незначительно.

– Как давно она здесь живет? – опустилась на диван в гостиной она.

Семенящий за ней всю дорогу Лок упал рядом и указал на кресло любезным жестом. Испуганная девушка медленно села и убрала упавшие локоны за уши.

– Я слежу за миссис Ясперсон вот уже четыре года. До этого она уже провела здесь не менее пяти лет.

– И как часто она покидала заведение?

– Сколько я помню, она за пределы парка я ее не увозила.

– то есть она калека? – уточнил Лок.

– Ей семьдесят восемь лет. Может, так говорить неприлично, но в ее возрасте все мы будем калеками. Она еще очень хорошо сохранилась. Оставила ясность ума и чувство юмора.

– Как часто ее навещали родственники?

– Насколько я могу судить, родственников у нее немного. Во всяком случае, она ни о ком не рассказывала. Как-то раз обмолвилась, что дочь живет в Америке, брат во Франции, а его дети в Италии. Даже если семья ее достаточно велика, то явно не сплоченная. Но думаю, это как-то связано с ее характером, – смущенно оглянулась она, будто ее может слышать дух старухи.

– А что с характером?

– Она не то что бы злая, но очень строгая. Бывало, она доводила меня до слез. Это не так трудно по причине моей мягкости. Не любила делиться ничем личным, не рассказывала историй из прошлого, как многие из тех, кто готов уйти на покой.

– Это нам на руку не играет, – выдавил аспирант. – Кому же уйдет ее состояние? Если, разумеется, оно у нее есть.

– Есть и, кажется, немалое. Довольно крупная сумма на банковском счету, но завещания она составить не успела. Об ее родственниках информации тоже нет. Если они не отыщутся в этом году, деньги перейдут в собственность учреждения, которое кормило ее вот уже почти десять лет за свой счет.

– Справедливо, если учитывать, что ни один из родственников ее все это время ни разу не вспомнил, – заключил юноша.

– Как оказалось так, что женщину оставили днем в одиночестве? – вмешалась в разговор Жаклин.

– С двух дня до пяти вечера она любила оставаться одной в парке, – покраснела девушка. – Я вывозила ее на улицу и оставляла у скамьи. Видимо в какой-то момент никого поблизости не оказалось…

– А вы где были все это время? Даже из окна за ней не наблюдали?

– На моей совести судьба пятнадцати стариков. Я не могла быть с ней одной круглосуточно.

Лок придвинулся, чтобы погладить ее руку.

– Простите, мисс…

– Сьюзан, – робко улыбнулась она.

– Сьюзан, мы не хотим ни в чем вас обвинять. Просто смерть этой женщины связана с цепью событий, которую мы стараемся объяснить и, в конце концов, предотвратить. Поэтому так важно, чтобы вы ничего от нас не скрывали.

– Я уже все рассказала другим полицейским, – почти плакала девушка. – Я оставила миссис Ясперсон в парке и занималась другими пациентами. Вернулась в обычное время – ровно в пять часов вечера – и обнаружила ее уже мертвой.

– То есть убийство произошло в промежутке двух и пяти.

– За это время миссис Ясперсон можно было расчленить и распихать по банкам, – заметила Жаклин, рассматривая снимок, найденный в кармане старухи.

На этот раз с фотографии на нее смотрел мужчина тридцати с лишним лет. Статный и привлекательный блондин с белоснежными зубами. Кожа рыхлая и в многочисленных шрамах, но его это не портило.

– Что это? – проявила любопытство Сьюзан.

– Узнаете этого человека? – протянула снимок Жаклин.

– Впервые вижу, – перевернула бумагу девушка. – Вот только почерк знакомый…

– Как у миссис Ясперсон? – догадалась она.

– Да, верно! Как у нее, – подняла влажные глаза девушка.

– Нам нужно осмотреть, где обитала все эти девять лет покойница, – поднялась с дивана Жаклин.

– Разумеется, я вас отведу, – подскочила девушка и повела пару за собой, по коридору, вверх по лестнице и к бесконечному ряду дверей.

Отовсюду веяло затхлостью. Они оказались в комнате с двумя кроватями. Почти больничной палате со светлыми стенами, мебелью на колесах и капельницами по углам. Старуха на соседней кровати дремала. Миссис Ясперсон принадлежала передвижная тумбочка с двумя полками. Кроме гигиенических принадлежностей в ней ничего не было. Жаклин не постеснялась потревожить мирно спящую соседку. Сьюзан поднимала руку в немой просьбе не будить женщину, однако следователя нормы этикета в такие моменты не волновали.

– Мисс? – небрежно трясла за локоть старуху она и даже постучала по ее дряблым щекам для пущей уверенности.

Та что-то прокряхтела и перевернулась на другой бок. Затем резко вздрогнула и пискнула от страха.

– Жаклин Врана. Нам нужно задать несколько вопросов по поводу вашей соседки миссис Якобсон. Вы с ней все время проводили вместе, как я понимаю.

– Ничего я об этой стерве не знаю, – огрызнулась женщина.

– Стерва – слово с негативной окраской, верно? – обратилась к напарнику она.

– А я еще не такое могу о ней сказать.

– Миссис Своль, – жалостливо протянула Сьюзан.

– Неудивительно, что ее, наконец-то, убили, – не унималась старуха. – У такой тьма врагов должна быть, не сомневаюсь.