Игорь Резун - Мечи свою молнию даже в смерть

– Так, погодите, – не понял Медный, – они же… получается, одного рода?!

Полковник мрачно кивнул. Помахал сигарой на шпажке. Как шашлыком.

– Совершенно верно. Кровосмешение – самый распространенный способ черной активации генетических цепочек. Получается монстр… если инициация проходит с соблюдением условных магических ритуалов. Так вот, должен вам сказать: до недавнего времени у Старца было около тридцати пяти Невест. Разные женщины: домохозяйки и бизнесвумен, официантки, шлюхи и фотомодели… Считалось, что они оставлены Старцем для того, чтобы сохранять тайну захоронения сокровищ ордена. Более того, в прошлом году один товарищ, то есть совсем не товарищ, а наш агент перевербованный, решил добраться до сокровищ Старца. Жадность одолела, да и информацию служебную использовал. Но мы это дело пресекли. Так вот, нам сейчас другое известно. Невесты – хранилища энергетики Старца. Есть некая основная, главная Невеста Старца – именно та, из рода Хорайзона. Жила она у нас, в нашем городе… И вот, когда прочих Невест убивают, их запас энергетики переходит к последней из них. Запас увеличивается, и она становится маленькой термоядерной бомбой – только нужен взрыватель. Жених. И обряд инициации.

– Жених? – тупо повторил Медный. – А он кем будет… после инициации?

– А никем. Жених – мясо, – брезгливо отрезал полковник. – Это только телесная оболочка для энергетического эгрегора Хорайзона или, прямо скажем, самого Старца. Его зарежут потом, после ритуального совокупления, как барана. А она родит.

– Почему вы так уверены, что она живет в нашем… Стоп! Вы сказали – жила…

– Да. Потому что ее путем сложной спецоперации похитили наши враги, выдававшие себя за врачей «Скорой». Машина попала в аварию, и вы это видели сами.

И тут все сложилось в голове у Медного. Неожиданный звонок, безумная погоня на «бумере» Данилы, перевернутая краснокрестная «Газель», человек с ожогом в прорехе распахнутой, разодранной рубашки. Так значит, это была она!

И опять полковник прочитал все в его глазах. Наполнил рюмки.

– Да, Андрей Юрьевич, тут мы просчитались. Они оказались сильнее. И технически грамотнее. Они вывели из строя нашего агента. Парень остался жив, но вряд ли будет ходить. Они нас ослепили и оглушили, и это отдельная история. Если бы не некоторая энергетическая связь между теми, кого мы называем «Невестами Старца»…

– Вы же говорили, она осталась одна? – перебил Медный.

– Не важно. Есть еще… побочные, так сказать! Так вот, к вам бы не прискакал цыган с зеленой плеткой, ваши бы ребята не получили сигнал. Одним словом, ее похитили. Не убили – и слава богу.

– А она и есть главная Невеста?

Полковник выпил свою водку и коротко кивнул. Пельменная уже заполнялась вечерним народом, но эти двое были словно отсечены от всего: и от досужих разговоров, и от сигаретного дыма, и от мурлыкающей в динамиках музыки.

– Слушайте меня ушами, Андрей Юрьевич… За восемь веков, прошедших с момента падения Ширд-Куха, довольно сложно составить генеалогическое древо. Но я думаю, Хорайзон, предвидя наступление католицизма на мусульманские владения в Европе, решил хорошо спрятать свое потомство. И полагаю, что он обратил свои взгляды на Азию. Китай или Индию. Одним словом… Вы слышали об Унгерне?

– Конечно. Красный, то есть Рыжий Барон, первый переводчик буддистских трактатов на русский язык, герой Белой гвардии, сподвижник Колчака…

– …мечтавший возродить великую Империю Чингисхана, – многозначительно добавил полковник. – Дело в том, что ведь Унгерна сдали свои. После рокового боя за станцию Бердск, откуда он ушел почти что по воздуху со своим штабом, разведка армии Смирнова и Эйхе предприняла успешную контроперацию. Штабистам Унгерна была обещана свобода в обмен на него самого. Они опоили барона и связали, после чего он был пленен большевиками. Так вот, мы получили доступ к допросам этих… господ. По их словам, Унгерн возил со своей ставкой некую девочку, подобранную им на разоренном китайцами поселении. Девочка была совершенно русской, но Унгерн обрядил ее в монгольскую одежду. Что интересно, он ведь не сделал ее своей наложницей, наоборот, он оказывал ей поистине царские почести и как-то сам зарубил офицера, посмевшего пристать к подростку. Так вот, перед своей кончиной Унгерн поручил девочку своему начштаба, бывшему пленному австрийцу. А тот… тот, похоже, сдал ее на руки Эйхе. Роберу Индриковичу. Милый был человек!

– А ему-то зачем?

– Думаю, Эйхе ЗНАЛ. Потому что он поместил девочку в приют, опекал… Все-таки начальник ЧК ОГПУ. Причем Эйхе прекрасно понимал, что «расколдовать» он девчонку один не сможет. Поэтому в тридцатые годы у него были активные контакты с этим австрийцем, уже проживавшим в Швеции. Эйхе добивался того, чтобы тот приехал, – видимо, чтобы помочь в «активации» девочки, уже ставшей женщиной. Но австриец не успел: в тридцать восьмом Эйхе расстреляли, как врага народа. После этого почистили архивы… Правда, личный архив Эйхе чудом сохранился в губернском отделе золотодобычи, и в семидесятых его обнаружили в тресте Запсибзолота. Но… здание Запсибзолота сгорело в восемьдесят шестом дотла по неустановленной причине – цокольный этаж рухнул в подвал, не уцелело ничего. Бумаги погибли. Так вот, по нашим данным, похищенная недавно девчонка – внучка этой унгерновской девочки.

Видя, что информация слишком медленно варится в мозгу Медного, Заратустров пояснил:

– …иначе говоря, потомок единственной дочери Старца ас-Саббаха, потомок Хорайзона и единственная Невеста, сохраняющая основную силу его эгрегора. Та, что пригодна для Свадьбы. Поэтому ее и не убили, как остальных. Ее похитили.

– А… где будет эта самая Свадьба? – прохрипел Медный, дрожа от волнения.

Полковник пожал плечами.

– Могилы богатых федаинов разбросаны по всей Европе. В Париже, в Лондоне, в Вене… В мусульманских мечетях. Есть и места в Египте. Может быть, инициация произойдет и на самой скале Аламут в Иране. Это тоже возможно.

– Но ведь… с вашими возможностями… очень просто искать.

– Нет! – коротко отрезал полковник и резко отодвинул от себя пустой горшочек. – Если ее украли ассасины, то они сделают все, чтобы вывезти ее отсюда и сохранить в тайне сам обряд Свадьбы. Бежать она не сможет: она уже разбужена, она кукла в их руках. Мы ставили ей блокировку, но она оказалась слишком слаба. Понимаете? Она не позовет на помощь. И нам ее не отдадут живой.

Медный пыхнул сигарой. Очарование этого вечера, сытный ужин, легкий хмель никак не вязались с жутью, которую рассказывал сейчас этот потрепанный временем человек с вузовским ромбиком на пиджаке.