Игорь Резун - Мечи свою молнию даже в смерть

– Ну да. Классическая схема. Придумана то ли Зиной Тапочкиной, то ли Бородой [22]… сейчас не помню, – пробормотал Медный.

Полковник улыбнулся.

– Вы знаете, как-то любимый наполеоновский маршал Мюрат проиграл, причем совершенно бездарнейше, одно из сражений в Северной Италии. Маршал был в страшном гневе, но гневаться он мог лишь на себя. И вот что Мюрат сделал… Он стал на закате у стены монастыря и приказал отборным солдатам расстрелять свою тень! Тень на стене была изрешечена. А на следующий день военная удача вновь вернулась к Мюрату и больше не оставляла его. То есть тут – та же технология.

Медный даже остановился.

– То есть вы хотите сказать, что у вас тоже есть тень, ответственная за поражения?!

Заратустров молчал. По дороге к нему, дерзко разворачиваясь через осевую, подлетел «Москвич». Медный ухватил полковника за черный рукав.

– То есть… мы ее РАССТРЕЛЯЕМ?

Полковник повернул голову, улыбнулся и приложил палец к губам. Потом поинтересовался:

– Доедете? Ну и славно… Ждите инструкций, Андрей Юрьевич!

Медный хотел что-то сказать, но так и застыл: на полочке машины – за задним сидением, он увидал толстую русую косу, массивную, как колос. А Заратустров захлопнул дверь, и было слышно, как он сказал пухлогубому парню, сидевшему за рулем:

– Поехали, Лизанька… на Базу!

«…запрос конгрессмена Дегетте в Конгрессе США наделал достаточно много шуму. Мэри Дегетте взялась защищать права небольшой диаспоры потомков индейских племен гольдов, живших в начале века на территории от современной Чукотки до русского Салехарда. Представители племени утверждают, что их предки перебрались по льду Берингового пролива в США в тридцатые годы, спасаясь от репрессий коммунистического НКВД. На этом основании глава общественной организации „Гольды“, которую поддерживает Дегетте, заявил о готовности подать иск против российского правительства и потребовать моральную и материальную компенсацию за массовый геноцид своих сородичей. Как утверждает Дегетте, ознакомившись с предоставленными документами, в 1936 году в заполярной тундре было уничтожено около сорока духовных вождей гольдов – шаманов, бежавших из гулаговского заточения… По преданиям стариков племени, не помогла даже помощь индейского божества Эрлик-хана, к которому взывали шаманы… Командовал операцией некий русский командир Бабушкин…»

Кристи Мак-Кормик. «В тисках советского колосса»

Los Angeles Times, Лос-Анджелес, США

Тела Вано и Резо с некоторых пор отзывались на любое движение мира тяжкой физической болью. Столкновение простых грузинских торговцев с простыми русскими сантехниками оставило на внешности первых глубокий след: перебитый нос Вано украсился пластыревыми нашлепками, а выбритую голову Резо пересекли два шва, которые накладывал хирург почти без анестезии, пока Резо, матерясь, дул крепчайшую чачу. Это событие существенно изменило и душевное состояние Одинаковых. Со свойственной их примитивным натурам горячностью они решили: кровь должна быть отмщена!

– Резать надо! – мрачно сказал Вано.

– Са-авсэм резать! – согласился Резо.

«Резать» они решили, конечно, Ирку, не боясь уголовного преследования, ибо в их понимании зарезать недостойную женщину, моющую подъезды, было делом почти что богоугодным. Тем более что она – воровка, укравшая у них цветы.

На этот раз грузины обложили квартиру Ирки по всем правилам профессиональной слежки, хоронились в кустах и тщательно исследовали ее маршруты. Теперь они уже выстроили план, согласно которому Ирку следовало подловить в каком-нибудь месте, которое четко гарантировало бы отсутствие посторонних лиц, трахнуть и зарезать. Впрочем, что сделать сначала, а что потом, – единого мнения у Одинаковых так и не сложилось. Сидя в душном, воняющем кошками подвале соседнего с Иркой дома, они не спускали глаз с желтой, разлохмаченной хлопаньем двери ее подъезда. Однако Провидению было угодно и в этот раз спутать Одинаковым все карты…

Накануне вечером Ирке позвонила тетка, которая жила в Рубцовске одна, но умудрялась по полгода работать проводником поезда Новосибирск – Адлер. Когда она приезжала в свой Рубцовск в отпуск, то изнывала от приступов чадолюбия и стремилась щедро поделиться нерастраченным запасом фруктов. Поэтому и в этот раз тетка, кстати, носившая в кармане удостоверение казачьего старшины Войска Алтайского, суровым тоном объявила:

– Так! Собирай своих голозадых и дуй до меня. Буду твоим витаминизацию проводить… Одна нога там, другая здесь.

Естественно, Ирку долго уговаривать не пришлось. Она быстро договорилась с шофером ЖЭУ Витей и уже рано утром, в пять часов, приказ тетки был исполнен с максимальной точностью. Одна босая нога Ирки оказалась в машине, высунутая в окошко старенькой «японки» и обдуваемая встречным ветерком, а вторая в виде отпечатка – на асфальте у подъезда – выходя, Ирка пересчитала пятками все лужи, оставшиеся после небольшого ночного дождя.

А в это время в ее квартире копошилась Людочка. Уезжая, Ирка очень просила подругу отнести в ремонт игрушечного робота, которому ее башибузуки едва не отвернули пластмассовую голову и испортили механизм, с помощью которого робот истошно кричал: «Fire! Fire!» [23]– и мигал лампочками красных глаз. Все электроприборы Ирке ремонтировал охранник гаражного комплекса Саша, немолодой верзила с грустными глазами и рыжими лохматыми усами, давно и безнадежно влюбленный в эту отчаянную и дерзкую женщину.

Людочка шла к Саше по дороге от своего института, так было удобнее. Тот разочарованно оглядел ее фигуру, обтянутую в легкое белое платье в горошек, принял робота и обещал сделать за смену. На третий день можно будет прийти и забрать работу. Людочка покивала, поблагодарила, одарив охранника лучезарной улыбкой Принцессы, и пошла домой.

На обратном пути она свернула влево. Еще когда она шла сюда, увидела кучи опилок. Лимонно-желтые, они возвышались кучами у ограды лыжного комплекса Алека Тульского, где ныне располагалась конно-спортивная база. За этими кучами коричневели другие опилки, привезенные уже из стойл, изрядно окрашенные навозом. И Людочка ощутила неудержимое желание пройти по этому мягкому, пружинящему ковру босиком – просто так, ощутить своими ногами ворс соструганной, размолотой древесины и даже побродить по той кучке, коричневой, от лошадей, предки которых ушли в могилу вместе с Принцессой Укок. Людочка пересекла дорогу и оказалась в каменном мешке. Его надо было преодолеть, расшвыривая ногами мелкий щебень, разбросанный между рыжими кирпичами двух стен и воротами. И вот когда она пошла, сосредоточенно обходя темные пятна от луж мочи и битые бутылки, впереди из прорези в гаражном лабиринте выдвинулась темная фигура.