Нельсон Демилль - Лев (в сокращении)

— Как и в прежнем вашем бизнесе, — заметил я.

— И в вашем, мистер Кори.

— Может быть, нам обоим стоит поискать другое занятие.

Он засмеялся, а я продолжал обход комнаты. На стене висел старый советский плакат — карикатура на Дядю Сэма с мешком денег в одной руке и атомной бомбой в другой. Он стоял на глобусе, широко расставив ноги, как бы распространившись на весь мир, и бедные народы всего мира тянули шеи из-под его ботинок. Советский Союз — СССР — был окружен американскими ракетами, нацеленными на отчизну.

— Некоторые мои друзья-американцы до сих пор считают этот плакат оскорбительным для себя.

— Не понимаю почему.

— Холодная война закончилась, — напомнил он. — Вы победили. Эти плакаты дорогие. Этот обошелся мне в две тысячи.

— Для успешного предпринимателя это не деньги, — заметил я.

Он не стал спорить.

— Да, теперь я и есть та самая капиталистическая свинья с мешком денег. Странно распорядилась судьба. — Он закурил сигарету и предложил мне, но я отказался. — Как вы меня нашли?

— Борис, я работаю на ФБР.

— Да, конечно, но мои друзья из Лэнгли уверяют, что информация обо мне является секретной.

— Вы не поверите, но ЦРУ часто лжет.

Мы оба улыбнулись. Потом он снова стал серьезным.

— Любая информация обо мне предоставляется по специальному запросу, если это действительно необходимо. Так что же у вас за необходимость во мне, мистер Кори?

— Зовите меня Джоном, — сменил я тему и тактику. — Ох, я пью на голодный желудок.

Он, чуть поколебавшись, ответил:

— Ох, я совсем забыл о гостеприимстве.

— Нет-нет, это мне следовало бы что-нибудь прикупить. Не беспокойтесь, давайте закажем какую-нибудь пиццу.

Он направился к телефону, стоявшему на столике у стены.

— Какое беспокойство? Это же ресторан, если вы заметили.

— В самом деле.

Борис имел вкус к сарказму, что свидетельствует об уме и душевном здоровье, как я часто объяснял своей жене.

Он сказал что-то в трубку по-русски; я расслышал слово «закуски», значение которого когда-то объяснил мне мой приятель Иван. Повесив трубку, он обратился ко мне:

— Садитесь, пожалуйста.

Я сел, и оба мы слегка расслабились, прихлебывая водку и наслаждаясь последними мгновениями, пока я не перешел к делу.

— Все забываю спросить, как поживает та милая девушка, что была тогда с вами, — сказал Борис.

В нашем деле, как я уже говорил, нельзя раскрывать никаких сведений о себе, поэтому я ответил:

— Мы по-прежнему вместе работаем, у нее все отлично.

— Передавайте ей, пожалуйста, привет от меня.

— Передам. — Я подумал, что пора вбрасывать мяч на поле, и спросил: — С вами не связывались ваши друзья из Лэнгли?

— Вы пришли ко мне с официальным поручением?

— Да.

— Тогда мне следовало бы попросить вас уйти и позвонить моему адвокату.

— Вы сможете это сделать в любой момент, как только захотите. Это же не Советский Союз.

— Скажите, почему я должен с вами разговаривать? — спросил он, не обращая внимания на мой выпад.

— Потому что ваш гражданский долг — помочь в расследовании преступления.

— Какого преступления?

— Убийства.

— Какого убийства? — спросил он.

— Возможно, что и вашего. Асад Халил вернулся.

За это требовалось выпить, и он налил себе.

— Вы удивлены? — спросил я.

— Ничуть.

Прозвучало начало мелодии — Чайковский? — и Борис подошел к двери и посмотрел в глазок. Затем открыл, и официант вкатил столик, уставленный едой, а Виктор прикрывал его с тыла.

Виктор запер дверь, а Борис, словно забыв о плохих новостях, которые я принес, занялся официантом, указывая ему, как расставить хрусталь, разложить салфетки и серебро.

— Пересядьте сюда, пожалуйста, — сказал мне Борис.

Я пересел, а Борис проводил официанта с Виктором к двери, закрыл ее за ними, запер и уселся напротив меня.

— Вам нравится русская кухня? — спросил он.

— Кому ж не нравится?

— Вот копченый палтус, — стал объяснять он. — Вот маринованная селедочка, а это копченый угорь. А вот и самое главное — «свинья в попоне». — На самом деле это были жирные сосиски — «колбаса» — завернутые в какое-то особое пышное тесто и поджаренные. Я положил себе на тарелку несколько штук вместе с другими закусками.

Пока мы ели, Борис спросил:

— Откуда вы знаете, что он вернулся?

— Он убил несколько человек, — ответил я.

— Кого?

— Я не имею права вам ответить, но я бы сказал, он закончил то, чего не доделал в прошлый раз.

Борис перестал жевать.

— Поймите, я не готовил его для какого-то особого задания. Я просто учил его действовать в западном мире.

— И убивать.

Он помолчал.

— Ну… да, убивать. Но если бы в ЦРУ считали, что я знал о намерении Халила убивать американских летчиков, вряд ли меня забрали бы из Ливии. Вряд ли меня вообще оставили бы в живых.

На это мне было нечего ответить.

— Я думаю, ЦРУ проинформировало вас о том, что сделал Халил три года назад.

— Не в полной мере. Мне незачем было это знать.

— Но тогда вы мне сказали, что знали об убийстве летчиков.

— Да… об этом мне рассказали.

— Правильно. — Этими вопросами я вовсе не стремился докопаться до какой-нибудь правды; я просто хотел, чтобы он начал защищаться, чего и достиг. Я отодвинул тарелку в сторону. — Халил прилетел в страну примерно неделю назад. Убил последнего из пилотов, участвовавших в ливийском рейде, отличного мужика по имени Чип, и еще несколько человек. Вот откуда мы узнали, что он здесь. Собственно, именно здесь, в этом городе.

Борис перестал жевать.

— И мне пришло в голову, что Халил захочет свести с вами кое-какие счеты. Если я не прав, скажите, я встану и уйду.

Борис налил мне минеральной воды, и я продолжал:

— Честно говоря, я не ожидал увидеть вас живым.

Он кивнул и ответил:

— Я тоже удивился, что вы еще живы.

— Вам повезло, что я еще жив. Послушайте, я знаю, что мы оба в его списке, поэтому нам следует поговорить.

Борис кивнул:

— И ваша подруга, вероятно, тоже в опасности.

— Вероятно. Но — сообщаю сверх необходимую вам информацию — сейчас она находится в более безопасном месте, чем вы. Так что остаемся мы с вами, — обрадовал я его.

— Можете сегодня заночевать на этом диване, — пошутил он.

— Вам тоже придется остаться здесь. Жена поймет.

— Уверяю вас, не поймет. — Он немного подумал. — В сущности, завтра она может улететь в Москву.

— Неплохая мысль.

Борис налил себе коньяку и мне тоже.

— Подозреваю, у вас есть план получше, чем прятаться.

— Есть. Мой план состоит в том, чтобы использовать вас как приманку для захвата Халила.

Он не ответил. Потом спросил:

— У вас есть точные сведения, что он знает, где я?

— Нет. Но давайте считать, что знает. У него было три года на то, чтобы найти вас. Плюс у него в Америке есть друзья.