Дэн Симмонс - Мерзость

Финч взял еще один кислородный аппарат. Он был очень похож на пятую модель Сэнди Ирвина, но все же… другим.

— Насколько меньше? — спросил Дикон, проводя рукой по алюминиевой раме.

Финч пожал плечами, но в голосе его проступила гордость.

— Он весит чуть больше двадцати фунтов — по сравнению с тридцатью двумя фунтами аппарата «Зибе Горман».

— И еще вы что-то сделали с клапанами маски, — сказал Дикон.

Финч поднял маску своего аппарата. Она выглядела проще всех остальных и казалась эластичной в его покрытой шрамами ладони.

— Я заменил стекло в мундштуках для дыхания и повторного использования кислорода высококачественной резиной, — сказал он. — Мы испытывали эту резину на высотах до тридцати тысяч футов — и при очень сухом воздухе, — и резина не становилась хрупкой и не пропускала газ. Я позволил себе заменить негерметичные прокладки «Зибе Горман» и клапаны высококачественной резиной. — Финч опустил глаза, и его голос звучал смущенно, почти виновато. — У меня не было времени проверить новые компоненты в горах, Ричард. Я хотел… Планировал… Думал, что гребни вдоль Северной стены горы Эйгер могут подойти для тщательной проверки… Не стоит думать, что вы поймете, что все работает, только на Эвересте… Но изготовление новой конструкции заняло столько времени…

Дикон похлопал Финча по спине.

— Благодарю вас, друг мой. Я уверен, что ваши испытания в Цюрихе подтвердили, что заказанная аппаратура будет работать и не потеряет герметичность, как предыдущая. Спасибо за вашу работу и за советы, Джордж.

Финч снова улыбнулся своей слабой улыбкой, кивнул и сунул руки в карманы.

Дикон посмотрел на часы.

— Нам пора идти, если мы хотим успеть на поезд.

— Я провожу вас до Eisenbahn [37] Железнодорожный ( нем.) . вокзала, — сказал Джордж Ингл Финч.

Поезд, разумеется, отправился вовремя. Это же был швейцарский поезд.

Мы с Диконом собирались пересечь Францию до Шербура и отправиться в Англию, чтобы продолжить подготовку к экспедиции. Жан-Клод ненадолго возвращался в Шамони — в основном, как мне казалось, чтобы попрощаться со своей девушкой, на которой собирался жениться, — и должен был присоединиться к нам в Лондоне перед тем, как мы уедем в Ливерпуль, откуда отправимся в Индию. В поезде из Цюриха у каждого из нас будет по два кожаных чемодана, в которых упакованы девять подбитых пухом курток.

Когда мы ждали посадки на поезд, Финч — молчавший весь путь до вокзала — вдруг произнес:

— Я хочу сказать вам еще кое-что о причине вашей экспедиции на Эверест… то есть о лорде Персивале Бромли.

Мы замерли. Дикон уже поставил одну ногу на подножку вагона. За нами никого не было. Мы стояли, держа в руках легкие чемоданы, и слушали Финча, а пар от паровоза окутывал нас стелющимися клубами.

— С тех пор как мы с Бромли несколько лет назад вместе поднимались в горы, я видел его всего один раз. Он приехал ко мне в Цюрих — прямо домой — весной тысяча девятьсот двадцать третьего. В апреле. Сказал, что хочет спросить меня об одном аспекте нашей экспедиции двадцать второго года…

Казалось, Финч не может найти подходящих слов. Мы молча ждали. На платформе последние пассажиры садились в поезд.

Выдохнув — облачко, вылетевшее из его рта, смешалось с паром от паровоза, — Финч продолжил рассказ:

— На самом деле это выглядит довольно нелепо. Молодой Бромли хотел, чтобы я рассказал ему все, что знаю, что видел или слышал о… ну… о метох-кангми.

— Об этом существе, йети? — удивился я.

Финч наконец заставил себя улыбнуться.

— Да, мистер Перри. То есть Джейк. О йети. Я рассказал ему о следах, которые видел на леднике Ронгбук в окрестностях Северного седла, показал фотографии отпечатков, сделанные Мэллори годом раньше на Лакра Ла, и передал рассказ ламы из монастыря Ронгбук о пяти существах, которые, по его утверждению, живут на верхних подступах к долине. Это все, что я мог рассказать и показать молодому Бромли — ради этого вряд ли стоило приезжать в Цюрих из Парижа, где он в то время жил, — но лорд Персиваль вовсе не казался разочарованным. Поблагодарил меня за то, что я согласился уделить ему время, за информацию, допил чай и в тот же вечер вернулся в Париж.

Кондуктор уже махал нам, нетерпеливо указывая на часы.

— А Бромли не говорил вам, почему его заинтересовала эта история о йети? — поспешно спросил Дикон.

Финч молча покачал головой. Потом шагнул вперед, слегка поклонился, щелкнул каблуками — это выглядело официально, почти по-прусски, — пожал каждому из нас руку и сказал:

— До свидания, джентльмены. Мне почему-то кажется, что мы больше никогда не увидимся, но я желаю вам удачи в ваших путешествиях, в вашей экспедиции на Эверест и в… поисках.

В «Барберри», на Хеймаркет («спросить мистера Пинка»).

Дикон еще в ноябре прошлого года сообщил нам, что для экспедиций, проводившихся в 1921–1924 годах, Альпийский клуб выделял на снаряжение каждого альпиниста 50 фунтов стерлингов. Он также рассказал, что большинство этих джентльменов из высшего общества потратили собственные деньги на одежду и снаряжение, и поэтому позволил себе выделить из бюджета леди Бромли по 100 фунтов стерлингов на каждого из нас — а при необходимости эта сумма будет увеличена.

Даже несмотря на личное участие Дикона в экспедициях 21-го и 22-го годов, в также расширенный список оборудования для экспедиции 24-го года, предоставленный его другом, режиссером и альпинистом капитаном Джоном Б. Л. Ноэлом, найти и купить одежду и специальное альпинистское снаряжение для Эвереста было почти так же трудно, как для экспедиции на Южный полюс. Но с другой стороны, до сих пор все попытки британцев — включая прошлогоднюю, когда пропали Ирвин и Мэллори, — покорить Эверест строились по образцу экспедиций на Южный полюс. То есть с использованием носильщиков, чтобы оставить запасы продовольствия и снаряжения на маршруте — в нашем случае на различных высотах на склонах горы, — а затем перемещаться вперед и назад между этими лагерями, пока маленькая группа, воспользовавшись окном хорошей погоды, не предпримет бросок на вершину, как тринадцать лет назад совершил бросок к Южному полюсу Роберт Фолкон Скотт, когда его группа из четырех опытных путешественников планировала 1600-мильный переход на санях к Южному полюсу и обратно. Скотт и его спутники погибли во время этой неразумной и сопровождавшейся невезением попытки, но об этой аналогии я старался не думать.

Как бы то ни было, одежда и снаряжение, которые мы покупаем теперь, очень похожи — с несколькими замечательными новшествами — на то, чем пользовались Скотт и его спутники, когда погибли от холода в Антарктиде.