Чарльз Паллисер - Изгнание

Схватив его за руку, я потребовал ответа:

– Его, как и сводного брата, зовут Уиллоуби?

– Да, – сказал Боддингтон через плечо и пропал в темноте.

Я простоял посреди дороги минуту или две. То, что он сболтнул, совершенно невероятно. Это все меняет. В тот вечер, когда я приехал, в дом приходил не Давенант Боргойн. Что бы ни случилось между ним и сестрой, к тому времени все уже закончилось. Ее навещал Лиддиард, новый поклонник, любовник, или как еще можно его назвать. И хуже всего то, что мама знала! В следующие два дня я спутал двух высоких мужчин, увиденных издалека, и Евфимия даже потворствовала моему заблуждению. Но я не мог понять, почему мама, столь озабоченная «удачным замужеством» Эффи, почему она желала, чтобы ее дочь вышла замуж за нищее и незаконнорожденное ничтожество. Но действительно ли она хотела? Не это ли стало причиной подслушанных мной скандалов?

Рассказ юриста про леди Терревест заставил меня задуматься. Мне всегда казалось странным, что сестра так часто уходит к старой леди, и теперь я понял ее мотив. По дороге домой решил изменить свой путь.

До Трабвел я добрался затемно, и дом был заперт. Но на первом этаже горел огонь. Перелез через ограду, отделявшую дом от улицы, приблизился к освещенному окну и заглянул. Там в гостиной в кресле с высокой спинкой сидела толстая дама, и я вспомнил, что Евфимия говорила, будто леди Терревест все время проводит только в нижних комнатах из-за своей малоподвижности. Она разговаривала, но было не видно с кем. По щекам старухи текли слезы, а лицо сморщилось. Мне подумалось, что ей больно. Потом я увидел собеседника, вторую тучную даму в простом платье и фартуке горничной или кухарки. Она откинула голову назад и сотрясалась от неслышного хохота. Я узнал в ней даму, которая разговаривала с миссис Дарнтон в магазине, я тогда прозвал ее «Пузырь». Я снова взглянул на леди Терревест и понял: то, что я принял за гримасу страдания, было смехом. Она до слез хохотала над какой-то шуткой или историей.

Этот дом не был погружен в печаль и тоску, как представлялось сначала, и старушка оказалась не беспомощным инвалидом в тихом уединении, как меня вынуждали думать. Я представлял, что Евфимия сидит здесь в благоговейном молчании или играет печальные пьесы на фортепьяно. Теперь стало ясно, что она всегда наслаждалась веселыми и скандальными сплетнями. В этом доме неустанно перемывали косточки всем в округе и упивались любыми слухами.

Служанка на минуту исчезла, потом вернулась с подносом и поставила его перед хозяйкой. При виде обильного, невероятно вкусного завтрака у меня от голода засосало под ложечкой. С прошлой ночи и крошки во рту не было.

На колене старой леди вдруг появилась собачья лапа. Мастиф. Пока она ела, пес пытался засунуть нос в тарелку со сливочными кексами. Она оттолкнула его, что-то сказала служанке, та схватила мастифа за ошейник и исчезла. Через мгновение я услышал, как открылась задняя дверь, и, поняв, что пса выгнали из дома, решил ретироваться, но оказался недостаточно расторопным, перелезая через ограду. Псина подбежала ко мне и принялась лаять и рычать. Я спрыгнул на дорогу и спрятался за деревом, где прятался прежде. Пришлось обождать, пока собака не довела до сведения жителей дома, что к ним кто-то забрался. Я притих. Никто не вышел.

Я не вылезал из своей засады, надеясь вернуться, когда собаку уведут обратно в дом. Минут через двадцать случилось кое-что, чего я совсем не ожидал. Со стороны Страттон Певерел появился мужчина, идущий быстро, но осторожно. Дойдя до калитки в ограде, он достал из кармана огромный ключ и отворил калитку. Собака подбежала к нему, громко лая. Мужчина потянулся к своему ремню, на котором висела короткая плетка, мастиф притих и зарычал, заискивающе вытянув лапы.

Я его узнал. Это был незнакомец, сидевший в повозке с собакой в цепях. Поскольку он лежал, я не заметил того, что теперь стало очевидным: мужчина был невероятно высокого роста. Теперь стало ясно, кто он. Человек по кличке Том Франт, тот самый высоченный тип, какого я видел с Евфимией и принял за Давенанта Боргойна. Теперь я точно знал его настоящее имя: Уиллоуби Лиддиард. Думаю, мать дала сыну это нелепое аристократическое имя, претендуя на родство с Боргойнами.

Он прошел мимо двери, в которую выгнали собаку, и своим ключом открыл дверь в другую часть старого дома.

Оставаться здесь больше не стоило, и я продолжил путь. По дороге между Страттон Певерел и Страттон Херриард, вернее, в самом конце нашей грязной дороги, мимо меня прогромыхал дилижанс. В нем ехали домой мама и Евфимия, а извозчик даже не заметил мое приветствие.

Домой добрался около часа ночи, вошел тихонько, как только мог, проскользнув в парадную дверь и осторожно закрыв ее за собой. Украдкой пройдя через прихожую, я добрался до гостиной и посмотрел через щель в приоткрытой двери. Мама сидела на диване и смотрела, подняв голову, на Евфимию. Сестра стояла ко мне спиной и что-то говорила слишком тихо, чтобы можно было расслышать.

Я вошел в комнату. Мама вздрогнула и виновато посмотрела на меня. Евфимия повернулась с вызывающим выражением на лице.

Увидев Эффи, я ощутил волну ненависти, едва сумев выдержать ее взгляд. Она открыто глазела на меня.

Мама спросила, почему я шел так долго, и сказала, что они ждали меня через полтора часа.

Я съязвил:

– Вы обо мне беспокоились? Приношу свои извинения.

Потом я ушел и поднялся сюда.

Надо разобраться. Не в том, что сделали сестра и ее любезник, тут вполне ясно. Именно они писали анонимки. (Как близка была к истине миссис Куэнс, когда предположила, что письма рассылают женщина с соучастником-мужчиной.) Они пользовались сплетнями, которые Евфимия собирала у леди Терревест и ее служанки. Потом Лиддиард отвозил письма в Торчестер и отсылал их по почте. Именно он выбирался по ночам из своего убежища у леди Терревест и жестоко резал домашних животных. Теперь это совершенно ясно, но до сих пор непонятна их цель. Почему, после того как я принял одного высокого мужчину за другого, они продолжают делать вид, что моя сестра все еще встречается с Давенантом Боргойном и возбуждают во мне ревность к нему? Чего хотят добиться? Зачем рассылать письма с яростными угрозами к нему, намекая на то, что они исходят от меня? И почему так важно, чтобы я был на балу? Кроме того, насколько осведомлена мама?

Не сомкнув глаз со вчерашнего утра, я должен сделать паузу и отдохнуть.

Я свалился в постель полностью одетым и проспал несколько часов, проснувшись от далекого стука. Поспешив вниз, я увидел, как Бетси открыла входную дверь. На пороге возвышался огромный лакей в ливрее и громогласно сообщил, что он от мистера и миссис Томкинсон. Бетси испуганно замерла перед этой впечатляющей фигурой, и мне пришлось поторопиться. Слуга протянул запечатанный конверт, адресованный маме.