Алеата Ромиг - Коварная (ЛП)

– Мама… – начала Вэл.

Я посмотрела на ладонь Мэрилин, сжимавшую мою руку, и медленно подняла взгляд на её глаза. Сквозь стиснуты зубы, я прошептала в ответ:

– Сейчас не время и не место для…

С ещё большей настойчивостью, что она приобрела с тех пор, как умер Рэндал, с тех пор, как она стала по-настоящему зависеть от Стюарта и меня, мать ответила в том же тоне:

– Речь не о деньгах. Я знаю, что обучение Маркуса оплачено.

Я вытаращила глаза. Мы всегда говорили только о деньгах. И что, чёрт побери, я хотела бы ей сказать? Неверно истолковав моё сменившееся выражение лица, она продолжила:

– И спасибо тебе, я имею в виду, за деньги.

Эти слова благодарности предназначались Стюарту, не мне. После нескольких раз, когда он потребовал от неё признательности, мать научилась знать своё место, по крайней мере, с ним. И то, что она только что поблагодарила меня, было, по меньшей мере, комично.

Она побледнела, наклонившись ближе. Когда зазвучали её слова, я заметила приближающегося Трэвиса.

– Ты должна кое-что знать. То, о чём я тебе никогда не рассказывала.

Трэвис начал что-то говорить, но она торопливо продолжила:

– Твой отец, твой биологический отец, он был на похоронах. Я видела его.

Я провалилась в темноту.

Настоящее.

Когда мы остались наедине с Трэвисом в прохладном салоне лимузина, он заговорил:

– Предполагаю, спасение твоей задницы от приземления на тротуар считается допустимым исключением из высказанных тобою ранее требований?

Его тёмные глаза блестели, он наблюдал за каждым моим движением.

Вместо ответа я поджала губы, расправила платье по все ещё дрожащим коленям и посмотрела на него. Пока Вэл и Мэрилин по-прежнему стояли снаружи, Трэвис наклонился ближе, его губы скривились в самодовольной ухмылке.

– Мне кажется, оптимальным ответом было бы: «Да, Трэвис, спасибо, что спас мою задницу. Ты как никогда прав. Это можно посчитать за допустимое исключение».

Я прищурилась.

– По-моему, ты не совсем понимаешь, кто тут главный. А это я, по-прежнему.

– Я прекрасно об этом помню. Если бы главным был я, то переехал бы костлявую задницу твоей матери на этой грёбаной машине. От неё хлопот ещё больше, чем от тебя.

Я не смогла сдержать смех.

– О, Трэвис, да это милейшие слова из всех, что ты мне говорил. Кто же знал, что под личиной мудака скрывается личность?

Вытащив из маленького холодильника бутылку с водой, он протянул её мне и спросил:

– Что произошло?

Неужели я услышала в его голосе лёгкий оттенок беспокойства?

Взяв прохладную воду, я пожала плечами и сделала несколько глотков.

– Скажите, миссис Харрингтон, кто поедет с вами – доктор Конвей или миссис Саунд? Или обе? Или вы поедете одна?

Я села, распрямившись, меня уже не так трясло.

– Я хочу услышать, что собирается рассказать мне мать. Она пожелала поговорить наедине. Попроси Вэл поехать с мальчиками. – Я снова разгладила платье, хотя оно в этом не нуждалось, а потом посмотрела в его тёмные глаза, в которых стоял невысказанный вопрос. – Скажи водителям, чтобы они ехали прямиком к дому моей матери. Мне не хотелось бы, чтобы она или мальчики вернулись со мной в пентхаус. А после того, как мы их высадим, со мной поедет Вэл. Она говорила что-то насчёт того, чтобы остаться на ночь.

Я вздохнула.

– Честно говоря, думаю, мне могут понадобиться те успокоительные, которые она обещала мне дать.

Трэвис вопросительно поднял бровь.

– Пожалуйста, только не говорите мне, что к списку моих обязанностей добавится слежка за тем, чтобы вы не переборщили с наркотой.

Мне все ещё было трудно поверить, что ему так важно знать, что я делала. Я покачала головой.

– Об этом можешь не волноваться. Неужели ты думаешь, что добрый доктор Конвей смогла бы выписать мне что-нибудь нелегальное?

Он пожал плечами.

– Её я бы подозревал меньше всех. – Какого чёрта? – Мне позвать миссис Саунд?

Выдохнув, я кивнула.

– Да, благодарю.

– Всегда рад помочь, миссис Харрингтон, хотя сомневаюсь, что вам от этого так же радостно. – Последнюю фразу он добавил, ухмыляясь.

Затем он открыл дверь и вышел на улицу, в мгновение ока оставив меня одну в таком огромном пространстве. Сквозь открытую дверцу задувал тёплый октябрьский ветерок, а я прислушивалась к доносящимся до меня голосам. Особенно выделялись те, что принадлежали Маркусу и Лайлу. Их дружеские отношения вызвали у меня улыбку. Мальчишки были близки между собой точно так же, как мы с Вэл. Хотя растили их совсем не так, как нас, их сплочённость проливала свет на моё спрятанное во мраке сердце. Судя по всему, когда у тебя мать такая стерва, как Мэрилин, невольно начнёшь искать себе сторонника и друга. Но, возможно, хоть что-то одно в её родительском подходе оказало на нас благотворное влияние – она подарила каждому из нас любимых брата или сестру. Я высунула голову из машины.

– Маркус и Лайл, до свидания! Спасибо, что приехали.

Они улыбнулись, напомнив мне об их отце. У них обоих были его каштановые волосы и зелёные глаза. Чем старше они становились, тем больше в них было от Рэндала и меньше от Мэрилин.

– Не за что благодарить, Викки, – сказал Маркус, подойдя ближе и наклонившись, чтобы обнять меня. – Надеюсь, тебе станет лучше.

Я обняла его в ответ.

– Конечно, станет. Просто мне нужно немного отдохнуть.

Обнимая меня, он прошептал мне на ухо:

– Я знаю, что это была ты. Спасибо.

Я отстранилась, и широко открыв глаза, посмотрела в сторону матери.

Он пожал плечами.

– Мама хочет, чтобы все думали, будто это она платит за всё, но я уже не такой маленький и тупой, как был раньше.

Я взъерошила его волосы, широко улыбаясь.

– Эй, никто и никогда не считал тебя тупым. Тупиц не принимают в Университет Майами.

Когда он выпрямился и улыбнулся, в прежнем мальчишке я увидела мужчину.

– Вэл говорила мне, что тебя тоже туда зачислили. Жаль, что ты не стала учиться. Там реально классно. Пусть ещё прошло немного времени, но, по-моему, мне там понравится.

Да, учиться в Университете Майами действительно когда-то было моим самым заветным желанием. Но была то я или другой человек? Пока Маркус говорил, появилась Мэрилин и обняла его одной рукой.

– Отец гордился бы тобой.

– Маркус, – с грустной улыбкой произнесла я, – держи меня в курсе событий. Твоя старушка-сестра тоже гордится тобой.

– Ничего ты не старушка, – усмехнулся он, кивнул на прощание и ушёл ко второй машине.

– Что ты сказала ему? – спросила Мэрилин, усаживаясь в мой лимузин.

Прежде чем я успела ответить, в салон заглянул Трэвис, покачал головой и закрыл дверь.

– Ничего, мама. Я не сказала ему, что оплатила его учёбу, если тебя это интересовало. Однако, я бы предложила тебе быть откровенной хотя бы с одним или двумя твоими детьми. Это пошло бы тебе на пользу.