Георгий Зотов - Эль Дьябло

Собственно, церемония продолжалась считаные минуты.

Вытащив из ящика заранее приготовленного питона (змеи в мире порно активно использовались начиная с фильмов Чиччолины) [9], она на ощупь ловко отсекла рептилии голову. Сцедила кровь в специальную чашу. Туда же истолкла ступкой кость монахини. Высыпала пепел существа из другого мира. Тщательно перемешала… Она действовала так уверенно, так быстро и точно, словно у неё были глаза. Полученную смесь Праматерь, делая осторожные шаги, поставила на угли, шипящие внутри бронзового котла посередине комнаты. Предупредила, что сейчас вернётся с Фаллосом Основания, отошла в сторону и… исчезла. Дальше Олег уже почти ничего не помнил. Неожиданный блеск чьих-то зелёных глаз в углу. Фигура, отделившаяся от стены. Ледяная ладонь в его руке. Вспышка яркого голубого пламени. И полная ТЬМА.

Смолкин с трудом распрямился во весь рост.

Надо найти людей. Хоть каких-нибудь. И определиться, куда именно его занесло. В воздухе внезапно послышался тяжёлый гул. Олег посмотрел вверх и замер в удивлении: на низкой высоте, буквально на бреющем полёте, «шли» сразу девять самолётов. Их принадлежность угадывалась издалека – на овальных крыльях красовались чёрные кресты с белой рамкой. Олег открыл рот, провожая самолёты взглядом, и у него как-то резко заболела голова от внезапной догадки. «Только не это, – подумал он, заледенев в ужасе. – Господи, умоляю тебя, не допусти». Однако у Господа на Олега сегодня были свои планы. Со стороны леса вышла толпа людей – человек сто, самых разных возрастов – двадцать, тридцать, сорок лет. Мужчины в касках и серо-зелёной форме двигались не спеша, припечатывая грязь подошвами начищенных сапог. Рукава их мундиров были засучены до локтей, на шеях висели чёрные автоматы с длинными магазинами. Они смеялись, разговаривая на знакомом Олегу с детства отрывистом языке, выделяя слова «ахтунг» и «нох айн маль», а также часто прибавляли букву «я». Не в силах двинуться с места, Олег во все глаза смотрел на приближающихся к нему солдат, – он хотел закричать, но горло ожидаемо выдало лишь жалобный свист.

Вермахт. Немцы. КУДА ОН ВООБЩЕ ПОПАЛ?

За спиной щёлкнул металлом затвор. Олег закрыл глаза. Наверное, в таких случаях принято читать молитву, но ему, как назло, вспомнился лишь запах сдобного кулича на Пасху.

– Ты хто такой, твою мать? – послышалось сзади. – Руки подыми!

Русский язык. Да, ещё хуже. Наверное, вспомогательная полиция или местные СС.

Смолкин послушно воздел руки. В загривок весьма невежливо ткнули стволом:

– Повернись.

Олег повиновался. Направив ему прямо в грудь винтовку-«трёхлинейку» с примкнутым штыком, на него смотрел высокий, лопоухий и конопатый боец в выгоревшей советской форме с петлицами, без погон. Из-под пилотки выбивались светлые волосы.

– Фриц?

– Сам ты фриц, – огрызнулся Олег. – Русский я, не видишь, что ли?

– Одет ты как-то совсем чудно, – удивлённо ответил боец. – Портки на тебе синие, как быдто тёрли их долго, рубаха непонятная… А почему на ботинках слова заграничные?

– «Адидас», – объяснил Олег. – Фирма такая, немецкая.

Он сейчас же прикусил язык, но солдат расплылся в широчайшей улыбке:

– А-а-а, с немца, значит, снял. Наверное, братуха, ты в окружении был, иль специяльно переоделси? Фрица-то дохлого святое дело раздеть, а так любой политрук скажет: мародёрствовать в Красной Армии запрещено, сам понимаешь – сразу же к стенке.

В душу Олега закралось не слишком веское, но всё же значительное подозрение. Боец выглядел чересчур ИДЕАЛЬНО. Смолкин как будто бы видел его раньше. Олег посмотрел в конопатое лицо, и ему показалось, что над солдатом поработали профессиональный гримёр и стилист. Прекрасно уложенные волосы, обработанные пудрой щёки… Нужели?..

До них донеслась громкая немецкая речь.

Отряд вермахта подошёл совсем близко. Олег отчётливо различил погоны – широкая тёмная полоса, окаймлённая белым, – и серебряных орлов, распростёрших крылья на карманах гимнастёрок. Впереди, раздвигая траву стеком, надменно шествовал офицер.

– Бежим… – прошептал Олег. – Давай быстрее, пока нас не заметили.

– Бежать? – удивился боец. – Почему? Кто нам угрожает?

– Немцы.

– Энти, што ли?

– Ну да.

– Видно, ты с ума сошёл, братуха.

– Да, – слабым голосом подтвердил Олег. – Знаешь, я отчего-то тоже так думаю.

Боец нехотя, исключительно для вида, прицелился.

– Тут возни с ними на две секунды, – сказал он и сплюнул в траву. – Делов-то.

Конопатый выстрелил, и вокруг всё словно замедлилось.

Олег увидел: из ствола винтовки КРАЙНЕ неторопливо с язычком огня вылетела пуля (вся в дыму). Со скоростью примерно десять метров в час она поплыла к немцам и спустя какое-то (очень приличное) время врезалась в голову офицера. Кровь плеснула на фуражку с высокой тульей, и нацист, сделав комичные па, взбрыкнул в воздухе ногами и погрузился в траву. Все остальные немцы, подобно балетной труппе Большого театра, повисли и заколыхались, оседая наземь в причудливых позах. Фонтанчики крови красиво взлетали из открытых в предсмертной муке ртов, разбрызгиваясь в пространстве крупными каплями. «Слоу-мо, – в страхе подумал Олег. – Куча наших режиссёров обожает такой приём – и Бондарчук, и тот же Бекмамбетов…»

Замедленная съёмка внезапно прервалась.

На месте немецкого отряда лежала гора трупов. Не выжил ни один человек. Боец со скучающим видом оттянул назад затвор, наружу выскочила дымящаяся гильза.

– Как такое в принципе может быть? – прохрипел Олег, на глазах теряя рассудок. – Ты только что положил одним выстрелом целую роту! Они даже увидеть тебя не успели!

Красноармеец, закинув винтовку за плечо, равнодушно сворачивал козью ножку.

– Не знаю, – честно сказал он. – У нас тута почему-то всегда так. Немцы ваще дурачьё, плохие солдаты. Идут в атаку в полный рост, оруть на своём немецком, и мы их сразу кладём. Часто пьяные. Воюют хренова. Например, в Сталинграде мы в одном доме закрепилися, а фрицы не могли его неделю взять. По пятьсот человек на одного нашего потеряли, и как у них армия ещё не кончилась? У-у-у, нагнали танков, эсэсовцев полки, ужасть. А командир обороны этого дома взял да и вызвал на себя огонь нашей артиллерии. И сам погиб геройски, и немцев дивизию – в кашу. Вот так здесь, братуха.

– Слушай, – произнёс Олег. – А почему немцы этот дом пушками издалека не расстреляли?

– А не знаю, братуха, – весело ответил боец. – Я сам ваще никакой логики не наблюдаю. Наверное, нетути у фрицев артиллерии. И тупые они – кошмар. Иногда в бою простейших вещей не замечают, ну вот как нас с тобой тока што в упор не видели. Странно, как такие бараны до Волги дошли, а мы отступали, правда? Ладно, хватит базарить уже. Пойдём со мной в Сталинград, покажу тебя ротному, товарищ окруженец. Только смотри, командир у нас на расправу ух лютый, может и шлёпнуть запросто.