Дэвид Моррелл - Тотем. Проклятый

— Боже, как прекрасно.

Фонари выхватывали из темноты то встающего после зимней спячки медведя, то антилопу и оленя.

Люди двигались по туннелю все дальше и дальше. Слотер задержался.

— Что с тобой? — спросила Мардж.

— Заешь, с тех самых пор, как все закончилось, я чувствую себя по-другому.

— Лучше?

— Думаю, да. Но вот чего я тебе раньше не говорил: когда я побежал к грузовику, то чувствовал, что меня словно кто-то принуждает это сделать, что это не я иду, а меня ведут.

— Прости, но я не…

— Я тоже не понимаю, но у меня возникло такое чувство, будто я уже давным-давно делал нечто подобное.

Мардж молча смотрела на Натана.

— Парсонз.

— Он делал то, что считал необходимым. Его я не виню. Все ерунда.

— Аккум.

— Он уедет.

— Оуэнз.

— Не прикоснется ни к одному животному.

— А Данлоп?

— Нет, — услышали они откуда-то из туннеля. — Нет.

Они пошли дальше и увидели склеп, место погребения, где трупы лежали, обвешанные бусами, кусочками еды, оружием, казалось, они только и ждут момента, когда смогут возвратиться, как остальные, из глубокой вирусной комы.

— Разумеется, поклонение смерти, — сказал Слотер. — Ведь для них ее не существовало. Они это чувствовали. И постоянно возвращались…

— Но другие-то нет.

Дальше лежали скелеты, покрытые личинками трупы и «живые», которые вскорости должны были «умереть».

Вонь была ужасающей, она проникала глубоко в легкие пришельцев, вызывала приливы тошноты.

Мужчины с трудом сдерживались, глотая слюну.

— Данлоп?

Его не было.

Слотер увидел какой-то вход и двинулся туда: войдя, увидел Данлопа. Перед ним открылась удивительная картина.

Луч фонаря скользнул по красному «корвету». Неуместность в подобном месте этой машины ужасала: как ее подняли на эту высоту и какой приступ сумасшествия заставил Куиллера приказать тащить сюда автомобиль?

Это и была красная, тронная зала, за рулем «корвета» сидел гниющий Куиллер, его разлагающиеся руки были положены на руль, — он правил в вечность, запрокинув назад увенчанную рогами голову.

Данлоп, не мигая, глядел в сторону.

Слотер направил вверх луч фонаря. И там, возле потолка, поворачиваясь, искоса поглядывая огромными круглыми глазами, виднелись очертания ночного кошмара — оленьи рога, волчий хвост…

Слотер отвел взгляд и повернулся к Данлопу.

— Эй, что?..

Но он знал, что Данлоп не ответит. Он пребывал в другом времени…

Слотер протянул руку, чтобы дотронуться, но Гордон рухнул на колени, поставив руки на красный «Корвет».

Слотер оглянулся. Увидел Мардж, Аккума и остальных.

— О, мой Бог.

Но говорил вовсе не Слотер. Данлоп.

— О, мой Бог, — откликнулось эхо. Успокоившись, наконец, он отыскал свой репортаж.

Слотер сидел на крыльце, слушая, как в кухне возится с готовкой Мардж, и наблюдая за тем, как Данлоп, сидя в кресле-качалке, смотрит на далекие горы.

— О, мой Бог, — произнес мужчина, хотя в последнее время говорил он это нечасто. Натан отпил пива из банки и, встав, поправил одеяло, прикрывавшее Гордона.

— Эй, приятель, ты, смотри, не простудись. Пивка хочешь?

Данлоп начал раскачиваться.

— Можешь из моей банки хлебнуть, я не против.

Слотер поднял к его губам банку, и Данлоп пролил на себя жидкость, бывшую для него когда-то святой.

— Вот теперь он обрел религию, — сказал Слотер самому себе. — Что же, может, это и неплохо.

Потому что Натан тоже обрел свою. Наконец, почувствовав себя пребывающим в ладу со всем миром, он думал о разрабатываемой Аккумом вакцине. И о том, что те, двое из бакалейной лавки — мальцы, — исчезли. Долина снова зажила нормальной жизнью. Может быть, вскоре наступят новые, лучшие времена.

В дверях появилась Мардж.

— Ну, как там чили? — спросил Натан, улыбаясь.

— Слушай, я не понимаю, почему той ночью мы подсунули тебе фосфор? Вполне сошло бы чили по твоему рецепту, точно так же расплавило бы прутья решетки.

Он рассмеялся.

— Сколько осталось времени до приезда Реттига и остальных? — спросила женщина.

— Полчаса.

— Значит, у нас есть немного свободного…

— Я до сих пор не изобрел пути, чтобы это длилось так долго.

И улыбнулся.

— Я вполне могла бы тебя научить, но на самом деле я имела в виду совсем иное.

Натан ждал продолжения.

— Я никак не могу понять, почему, побежав к грузовику, ты выбрал для прикрытия именно меня. Почему ты хотел, чтобы я тебе помогала?

Натан подумал.

— Просто ты единственная, кому я бы мог вручить в руки свою жизнь.

Они замолчали.

— Теперь, кажется, все? — спросил Слотер.

— Не уверена.

— Ты разделишь свою жизнь со мной?

— Вот теперь намного конкретнее.

— В следующем месяце?

— Лучше на следующей неделе.

Она улыбалась. Слотер направился к Мардж. С поля за домом доносились ржание и стук копыт новых лошадей. Они играли на солнышке.

Благословляя, Данлоп поднял руки вверх.

— О, мой Бог, — услышали Натан с Мардж.

Ярко-белые ряды крестов тянулись в бесконечность. Они были идеально расположены: каждый крест и каждый ряд находились на одинаковом друг от друга расстоянии. Горизонтальные и вертикальные линии складывались в аккуратные, упорядоченные решетки.

Хьюстон внезапно почувствовал холодок, заставивший его вздрогнуть. «Это просто ветер, обыкновенный ветер подул с холма», — сказал он, не веря самому себе. Взятый напрокат «ситроен» стоял на самой высокой точке этой местности. Опершись на его крышу, Хьюстон наблюдал за раскинувшимся внизу военным кладбищем. Порывы ветра разметали его волосы, заставляли щеки неметь. Ему пришлось зажмуриться и сощурить глаза. Слеза застила правый глаз. «Это всего лишь ветер, — вновь сказал он самому себе, но как-то неуверенно. — Конечно же, просто ветер».

Кресты сияли, словно ежедневно между рядами шагали скорбящие солдаты, смахивая с них пыль и натирая до блеска. Эта яркость раздражала Хьюстона, а спокойная размеренность, с какой они были расставлены, утомляла. Тридцать семь лет назад здесь полегло десять тысяч солдат. Может быть, здесь, на этом месте, где сейчас стоит арендованный «ситроен», сидел на раскладном стульчике генерал. Долина в тот день выглядела, словно дымящаяся адова яма: пламя, взрывы, дым и воронки, тела, разбросанные по истерзанной земле, гремящий хаос. Собственное воображение поразило Хьюстона. Ветер играл с ним. Он взвыл, и Хьюстону послышался отдаленный грохот ружей. Он был уверен в том, что слышал пронзительные крики, жуткие стоны, и…

Хьюстона передернуло. Сморгнув очередную слезу, он вновь увидел перед собой аккуратную решетку из крестов, ярко выделявшуюся на роскошной зеленой траве, настолько глубокой по тонам, что она казалась почти что оливковой. Черные оливки. Покрова могил. А вдалеке подгоревшие облака оттеняли небо такой бездонной глубины, которую ему никогда в жизни не приходилось видеть.