Александр Гракх - Паноптикум. Книга первая. Крах

— Не скрою, сеньорита, ваше стремление к миру весьма похвально, — произнёс председательствующий Говард Браун, занимавший центральное кресло, расположенное прямо напротив трибуны, — но некоторые пункты вашей речи противоречат концепции нашей Конфедерации…

Сенаторы, сидевшие в зале на креслах, расставленных полукругом в несколько рядов, одобрительно закивали, выражая поддержку Брауну.

— Особенно в той части, которая касается наших протекторий в Западной Европе. Не забывайте, что Панатлантическая Конфедерация является правопреемницей метрополии. Многие из нас, — Говард обвел рукой зал, — вложили собственные сбережения в заокеанские предприятия, которые, в период смуты, были национализированы сепаратистами. А теперь вы, сеньорита Руфо, предлагаете нам узаконить данный факт неприкрытого грабежа?

Кристина знала, что вопрос о суверенитете западноевропейских колоний станет в переговорах камнем преткновения.

— Мистер Браун, вы умный человек, — заговорила Кристина, гордо подняв голову. — Я бы даже сказала — один из умнейших людей нашего времени. Но порою, вы, как и весь Сенат, думаете только о наживе…

Сенаторы неудовлетворенно покачивали головами, попутно перешёптываясь. Председатель несколько нахмурился. Говард знал Кристину, которая часто бывала на светских раутах в погасшей навсегда столице. Тогда она была весьма женственной и всегда держалась в тени своего высокопоставленного мужа Джонатана Руфо. Но сейчас… Сейчас это была воинствующая амазонка, мечущая с трибуны гром и молнии.

— И эта тяжелая дума отгораживает вас от понимания того свершившегося факта, что мира, какой был прежде, больше никогда не будет, — Кристина шла ва-банк. — Необходимо признать смену исторических эпох и научиться жить в новых условиях, иначе, как показали недавние события, огни могут погаснуть на всём континенте. В этой войне я потеряла собственную семью и призываю вас, высокие сенаторы, преодолеть свои аппетиты во имя мира и добрососедских отношений…

В зале наступила тишина.

— Сеньора, — заговорил Браун, откашлявшись, — Высокий Сенат выслушал вас, как особо уполномоченного посланника диктатора Мендозы. Мы просим вас покинуть эти стены на время прений…

Поклонившись, Кристина прошла к выходу. Когда пестро ряженые стражники с меховыми шапками на головах закрыли за женщиной дверь, со своего места встал председательствующий Браун и, тяжело вздыхая, спустился на сцену, готовя в уме воззвание к сенаторам.

Вставив руки в карманы широченных брюк, Браун посмотрел вверх, насколько ему позволяла массивная шея. Созерцая проплывающий над куполом Сената робот — погрузчик, Говард произнёс:

— Перемирие пойдёт конфедерации только на пользу…

— Говард, вы слышите себя? — с места встал бывший викарий Даутсона — Дональд Даутсон, чья фармацевтическая корпорация правила подпольным рынком синтетических наркотиков до тех пор, пока в связи с национализацией имущества протекторий властями сепаратистов его бизнес не потерял два завода, производивших незаменимые прекурсоры для теневой фармацевтики.

— Я? — Браун развернулся и вопросительно посмотрел на Дональда. — Я слышу себя прекрасно… Но я вижу, Дональд, что вы — не слышите меня. Хотя, вы имеете на это полное право, ибо не знаете того, что знаю я…

— И что же вы, уважаемый Говард, знаете того, что не знаем все мы? — поинтересовался Даутсон, существенно сбавив пыл.

— Я знаю, что через четыре дня на орбиту Земли консорциум «ACN» выведет совершенно новый тип оружия — рельсовую пушку. Через четыре дня Хуанди будет лежать в руинах, а на пятый день, когда эта весть разлетится по всему миру, Панатлантическая Конфедерация заявит о притязании на мировое господство, мистер Даутсон. И горе тем, кто добровольно не перейдёт на нашу сторону… — Браун задумался, а после, уже с изрядным скепсисом, добавил. — Но таких, я думаю, будет немного…

— Браун, — не унимался Дональд, — но ведь вы же сами, буквально на днях, говорили, что до окончания проекта осталось около полугода?

— Ну что ж, — улыбнулся Браун, — считайте, что я вас нарочно дезинформировал в целях конспирации. Учтите, господа, мы живём в непростое время…

— Тогда почему вы говорите об этом сейчас, если до запуска «Зевса» остаётся ещё четыре дня?

— Только лишь для того, чтобы вам, высокие сенаторы, было понятно, почему нужно проголосовать за предложенный диктатором Мендозой документ… — Говард, приподняв брови, окинул взором собравшихся, в то время как Дональд присел обратно, представив себе прибыль от наркоторговли в мировом масштабе. — Не скрою, всё складывается в пользу нашего союза, так что я не хочу, чтобы за время до начала новой и прекрасной эпохи для Панатлантической Конфедерации возникли какие — либо неприятные моменты. Не забывайте, господа, с кем мы имеем дело. Наш враг коварен и решителен — уничтоженный Акрит служит лишь подтверждением моих слов. Этих людей выковал Спектрат в своих подземных цехах, так что просто усыпим их бдительность на те четыре дня, которые отделяют нас от мировой гегемонии…

Закончив говорить, Говард сложил руки домиком и от возбуждения потёр припотевшие ладошки. «Четыре дня» — мысль, засевшая у Брауна в голове, в этот момент времени была тождественна выражению «бесконечная вечность»…

Кевин Эйккен, находясь в техническом отсеке «Чёрной звезды», провел ладошкой по прозрачному стеклу саркофага, который был лишь элементом программно — аппаратного комплекса «Гипнозис». Смахнув тонкий слой пыли, он отрешенно посмотрел на обитателя капсулы — Алана Филипса, который уже неполных два месяца «покорял» цифровую реальность. Его зрачки резко подергивались, реагируя на поступающие в мозг сигналы, которые генерировала иностранная машина. Соединяясь с телом посредством электрических сигналов и химических связей, «Гипнозис» создавал в сознании подопытного не менее, а может, даже более реальный мир, с яркими оттенками разнообразных эмоций. Следовало лишь выбрать нужную эмоцию из более тысячи различных эмоциональных состояний в интерфейсе машины и выставить параметры.

— Тебе, наверно, сейчас скучно, мистер Филипс… — произнёс вслух Кевин. — Но я специально для тебя переформатировал вашу спектратовскую фильмотеку, рекомендованную…

Кевин, прищурившись, посмотрел на надпись, расположенную в самом верху черно — красной упаковки, которая стояла на ближней полке.

— …всем патриотам Империи к обязательному просмотру… — продолжил Кевин, одобрительно кивнув. — Всё как ты любишь, тем более что все «тематические экскурсии» из моего набора ты уже пересмотрел…

Вставив носитель информации — небольшой шарик размером с жемчужину в специальный проём считывающего оборудования, Кевин выставил настройки с приборного окна, после чего выбрал программно — химическую композицию под названием «Опасные джунгли». Поставив уровень адреналина на максимум, Эйккен заглянул в саркофаг — тело Алана била мелкая дрожь, его глаза закатились, а на уголках рта показалась белая пузырящаяся пена.