Рольф Бёрлинд - Темная сторона Швеции (сборник)

Малин Перссон Джолито, насколько мне известно, единственный представитель второго поколения шведских детективщиков. Ее отец – известный шведский автор детективов Лейф Г. В. Перссон.

Малин Перссон не планировала становиться писательницей. В Уппсальском университете она изучала юриспруденцию. Работала в Европейском суде, после чего получила приглашение на работу от самой престижной юридической конторы Швеции. Там она проработала десять лет – сначала в Брюсселе, а потом в Стокгольме. Она замужем за Кристофом Джолито. В 2000-м родила первого ребенка и взяла шесть месяцев декретного отпуска. По возвращении из декрета Малин постепенно поняла, что получает на работе все менее сложные задания. После рождения второго ребенка ей сообщили, что она никогда не станет партнером, а перед рождением третьего Малин услышала, что на работу может не возвращаться. Печальный опыт общения с юридической конторой позволил ей заняться тем, о чем она всегда втайне мечтала, – написанием книг.

Ее первый роман «Двойной удар» рассказывает о молодом юристе Ханне. Ее берут на работу в престижную юридическую контору. Но после того, как у Ханны появляются дети, на работе над ней начинают издеваться. Это была не детективная история. Детективом стал второй роман писательницы – «Еще ребенок», написанный в 2012 году. За ним последовал «Вне всяких сомнений». В обоих романах главная героиня София Вебер, юрист, вынуждена превратиться в детектива.

Обе книги отличают крепкая сюжетная линия и серьезность поднимаемых вопросов. Малин Перссон Джолито волнуют преступление закона, нарушение представителями СМИ принципа презумпции невиновности, беспринципность политиков. Малин Перссон Джолито – восходящая звезда на небосклоне шведской детективной литературы. В центре данного рассказа – моральная проблема. Малин предлагает нам несколько точек зрения и несколько вариантов толкования в ненавязчивой писательской манере, которая делает чтение еще более интригующим.

Пахло не корицей, не лаком, не шампанским, не ветчиной. Пахло стрессом и лишними калориями. Ветер принес с собой резкие звуки электронной музыки. Облака набухли дождем. За одну руку женщины держалась дочь. В другой у нее была ручка. В коляске сидел сын. Обычно при входе в парк развлечений или музей выдавали бумажные браслеты, которые можно было закрепить на детском запястье, предварительно написав на них имя. Идентификационные браслеты – так они назывались. Но на рождественских ярмарках они не были предусмотрены. Однако в журнале женщина прочитала, что можно написать свой номер телефона на руке ребенка. «Мне не стоило сюда приходить, – думала она. – Это ошибка». Но дети ссорились, дрались, ныли, отбирали друг у друга игрушки, дергали за волосы, вопили, и она поняла, что нужно что-то придумать, иначе все сойдут с ума. Пройтись по рождественской ярмарке среди радостных семей, купить конфет в кульках, накормить детей горячими булочками – это показалось ей прекрасной идеей. Но оказавшись здесь, она сразу захотела домой. Лечь на диван, включить детям мультики и подремать. Однако теперь они были здесь, и уйти, не сделав хоть один круг по площади, было бы провалом. К тому же если сын заснет в автобусе, вечером его будет не уложить. Она взяла руку дочери в свою и принялась писать. Писать на тонкой детской коже было сложно. Пришлось сильно надавливать на перо. Девочка запротестовала, но женщина только сильнее дернула ее руку.

– Стой смирно! – велела она, на большее ее не хватило.

Женщина старательно выводила номер. Один глаз начал подрагивать. Один круг. Один круг вокруг площади, и можно ехать домой. Если повезет, дети заснут рано. И тогда весь вечер ее. Несколько часов покоя. Она это заслужила.

Дописав номер, она провела пальцем по цифрам: чернила уже высохли. Стоило ей отпустить руку дочери, как та сразу же засунула большой палец в рот. Девочка его не сосала, только держала во рту. Мать покачала головой, но ничего не сказала.

– Мама! – заныл ребенок в коляске. – Мама!

Сыну было около года. Не стоило позволять ему ходить, но мальчик ненавидел сидеть в коляске. Ему постоянно нужно было быть в движении. Вот и теперь он изо всех сил вертелся в коляске, пытаясь сбросить сдерживающие его ремни. Коляска зашаталась. Девочка стояла рядом, держа палец во рту. Женщина попыталась успокоить мальчика, поправляя ремни, но ребенок все вырывался. Женщина бросила попытки и двинулась вперед, на ходу наклоняя коляску из стороны в сторону, чтобы вернуть ребенка в сидячее положение.

Слишком теплые сапоги были велики девочке. Она шаркала пятками по асфальту. Мама забыла застегнуть молнию на комбинезоне, и стала видна ключица с тонкой синей сеточкой вен, на одной из которых бился пульс.

– Иди как следует! – сказала мать. – Поднимай ноги при ходьбе!

«Один круг, – пробормотала она себе под нос. – Только один круг».

Если бы только на площади не было столько народа… Палатка с леденцами стояла слишком далеко. Киоск с вафлями был уже закрыт. Но на невысоком подиуме, метрах в десяти от них, в кресле сидел мужчина с накладной бородой в красном колпаке. Рядом с ним стоял набивной олень с черными стеклянными глазами. На спине оленя стояла корзина с сосисками. Рядом на табличке значилось, что одна сосиска стоит 20 крон и что дети могут рассказать Деду Морозу, что они хотят получить в подарок на Рождество.

Со смешанным чувством облегчения женщина остановилась. Дочка в Деда Мороза не верила. Сын не знал, что это такое и каких чудес от него можно ждать. Но это была не самая худшая альтернатива. Женщина нащупала в сумке таблетки от головной боли и проглотила одну всухую. Естественно, та застряла в горле. Морщась от горечи, женщина прижала кулак к груди и зажмурилась.

И вот они стоят в очереди. Женщина пытается отвлечь сына печеньем, найденным на дне сумки. Но ребенка не обмануть. Он выхватывает кекс, царапая ее острыми ногтями, и бросает в мужчину впереди них. И пока женщина стряхивает крошки с пальто незнакомца и просит прощения, дочь исчезает. Мать оборачивается. Смотрит по сторонам. Кричит. Сначала тихо, потом громче. В третий раз – во все горло.

«Где она? – думает она. – Далеко она уйти не могла». Дочь только что была здесь. Пару секунд назад. Не больше минуты.

Сначала она злится. Рычит на сына: «Сиди тихо». Сумка сползает с плеча. Женщина поправляет ее. У нее нет сил. Она шепчет: «Почему?» Сперва растроенно: «Почему, почему, почему? Почему жизнь так несправедлива? Что мне теперь делать?» Она просит мужчину последить за коляской. Сын круглыми глазами таращится на незнакомого мужчину. Женщина протискивается через толпу, выкрикивая имя. Подпрыгивает, чтобы лучше видеть.