Рут Ренделл - Волк на заклание. Отель «Гранд Вавилон»

— Есть что-нибудь новенькое? — спросил Берден.

Ветер с удвоенной силой свирепствовал среди ваз с гиацинтами.

— Ничего особенного, — ответил Вексфорд, нахлобучивая шляпу поглубже. — Обезьяна Мэтьюз вернулся.

— Неужели? — изобразил удивление Берден и поднял руку, чтобы стереть с лица первые ледяные капли вновь зарядившего дождя.

Старший инспектор Вексфорд в пятницу утром сидел за своим столом розового дерева и читал еженедельное приложение к «Дейли телеграф» — верный признак прямо-таки кладбищенского затишья в Кингсмаркхеме. Перед старшим инспектором стояла чашка чая; теплое дыхание системы центрального отопления вызывало ответные теплые чувства. Наполовину задернутые домотканые шторы отгораживали комнату от мира, в котором хлестал дождь. Вексфорд скользнул взглядом по заметке о пляжах Антигуа, нагнул пониже колпак лампы на гибкой стойке. В его маленьких глазках цвета точильного камня мелькала насмешка, когда они задерживались на более сочной, чем обычно, рекламе верхней одежды или белья. Сам он носил серый двубортный костюм с отвислыми карманами и мешками под мышками. Он листал страницу за страницей — одно и то же. Его не интересовали лосьоны после бритья, кремы для волос, диеты. Дородный, тяжелый, он смирился с судьбой — всегда быть толстяком.

За две страницы до конца Вексфорд наткнулся на статью, которая заинтересовала его. Он неплохо разбирался в искусстве, и новая мода вложения средств в живопись не оставляла его равнодушным. Он рассматривал цветные фотографии двух картин и художника, нарисовавшего их, когда вошел Берден.

— Все, как видно, спокойно, — сказал Берден, с одного взгляда заметивший и «Уикэнд Телеграф» и сваленную кучей корреспонденцию Вексфорда. Он зашел за спину старшему инспектору и заглянул через его плечо.

— Секундочку, — сказал он. Что-то в его голосе насторожило Вексфорда. — Этот тип был здесь вчера. — И Берден ткнул пальцем в фотографию художника.

— Кто? Руперт Марголис?

— Надо же — художник! Я подумал, просто пижон.

Вексфорд усмехнулся:

— Здесь говорится, что он гений двадцати девяти лет от роду, а его картина «Рассвет небытия» только что куплена галереей Тейт. — Вексфорд снова опустил глаза на страницу и принялся читать: «Марголис, чье „Изображение грязи“ вполне в духе „театра жестокости“, пользуется в своей работе угольной пылью и чайными листьями, помимо красок. Его увлекает волшебное многообразие текстур, создаваемых различными материалами на холсте вне их привычной среды» и т. д. и т. п… Ну-ну, Майк, соберитесь. Давайте-ка пораскинем мозгами. Что он здесь делал?

— Искал кого-нибудь для помощи по хозяйству.

— Очень мило — мы превращаемся в бюро добрых услуг, так, что ли? «Бюро Бердена: дворецкие напрокат!»

Отсмеявшись, Берден продолжил чтение вслух с абзаца, располагавшегося как раз под толстым пальцем старшего инспектора:

«Некоторые из лучших работ Марголиса родились во время двухлетнего проживания в Ибизе. Вот уже год он и его сестра Анита живут в Суссексе. Марголис работает в переоборудованной в мастерскую гостиной дома, называемого Куинс-Коттедж, в Кингсмаркхеме. Именно здесь, в этом старом доме XVI века, под кроваво-красным айвовым деревом после шести месяцев мучительных родов он дал жизнь своему шедевру. Прихотливая фантазия художника нарекла его детище „Ничто“».

— Похоже на статью по акушерству, — поморщился Вексфорд. — Нам это не подходит. Уж если рожать, то мы должны родить что-то.

Но Берден весь ушел в приложение — теперь журнал лежал у него на коленях.

— Интересная штука, — пробормотал он. — «Аниту, в прошлом фотомодель и известную в Челси чаровницу, часто видят в белом спортивном автомобиле „эл-пайн“ на Хай-стрит в Кингсмаркхеме — она делает закупки для дома…» Никогда ее там не видел, а судя по тому, что здесь написано, ее трудно не заметить: «Двадцати трех лет, темноволосая, изысканная, с завораживающими зелеными глазами — та самая Энн с портрета Марголиса, за который некий южноамериканский коллекционер предлагал художнику две тысячи фунтов. Ее преданность вдохновила Марголиса на создание нескольких из его лучших работ, и именно эта преданность, как говорят, стала причиной разрыва помолвки Аниты с поэтом и прозаиком Ричардом Фэрфаксом».

Вексфорд вертел в руках стеклянную статуэтку, почти такую же, как в кабинете Вердена. Вместе со столами розового дерева и домоткаными шторами эти украшения были частью имущества, приписанного к полицейскому участку.

— Почему бы вам самому не покупать «Телеграф», если эта газета вам так нравится, — проворчал он.

— Я читаю ее только потому, что речь о наших местах, — сказал Берден. — Просто чудеса творятся вокруг, а мы и не знаем.

Вексфорд нравоучительно процитировал:

— «О, скольких самоцветов чистый свет рассеивает мрак в глубинах моря!» [4] Цитата из «Элегии, написанной во дворе сельской церкви» Томаса Грея (1716–1771).

— Я ничего не знаю насчет мрака в глубинах моря, — Берден болезненно воспринимал колкости по адресу родного города. Он закрыл приложение и продолжал: — А она в самом деле самоцвет. Темноволосая, изысканная и завораживающие зеленые глаза. Ходит на вечеринки и не возвращается домой…

Вексфорд бросил на Вердена внимательный тяжелый взгляд, а его вопрос прозвучал, как выстрел:

— Что вы сказали?

— Я сказал, что она ходит на вечеринки и не возвращается домой. — Берден с удивлением посмотрел на старшего инспектора.

— Это я слышал. — Острое беспокойство ощущалось в нетерпеливости Вексфорда. Поддразнивающие интонации, звучавшие в его голосе при чтении статьи, улетучились, легкая игривость уступила место собранности. — Я слышал, что именно вы сказали. Мне интересно, что заставило вас сказать эти слова. Как вы узнали об исчезновении?

— Я же рассказывал: гений приходил сюда искать прислугу для дома. Потом из разговора с Кэмбом выяснилось, что сестра гения на исходе вторника отправилась на вечеринку и с той поры он ее не видел.

Вексфорд медленно поднялся из-за стола. На грубо вылепленном лице его ясно виделось замешательство и что-то еще. Сомнение? Страх?

— На исходе вторника? — проговорил он нахмурясь. — Вы уверены, что это было во вторник вечером?

Берден не привык к загадкам между своими.

— Послушайте, сэр, отчего паника? Он ведь даже не заявил об ее исчезновении.

— Паника, черт побери! — Вексфорд почти кричал. — Майк, если ее зовут Энн и она исчезла во вторник вечером, это очень серьезно. Фотографии ее там нет? — Вексфорд выхватил приложение у Вердена и опытным глазом быстро просмотрел его от корки до корки. — Ни одной, — он не скрывал досады. — Держу пари, что и у брата тоже нет.