Максим Шаттам - Хищники

Нейлон.

При упоминании имени лейтенанта Фревена из Военной полиции майор Каллон глубоко задумался. Энн сомневалась, что он заинтересуется причинами, побудившими ВП потребовать услуги медсестры. Фигурой Фревен напоминал гориллу, он никогда не разговаривал с незнакомыми людьми и вообще имел репутацию грубого животного. Но с тех пор, как она стала с ним общаться, Энн не переставала удивляться, насколько образ лейтенанта, сложившийся в умах людей, не соответствует действительности. Да, внешность Фревена производила однозначное впечатление, однако в том, как он себя вел, не было даже намека на жестокость. Конечно, слухи рождались из-за его внешности… она же уже кое-что знала о нем!

Ну и что может вообразить себе майор Каллон? Что Фревен пытает подозреваемых и доводит их до такого состояния, что им требуется помощь медсестры? Утром, после подъема, он поинтересовался, все ли в порядке в Военной полиции? Энн уклонилась от обсуждения этой темы, что Каллону явно не понравилось. Бумага, присланная вечером Фревеном, ему тоже не понравилось. Лейтенант требовал, чтобы Энн в срочном порядке была переведена в подчинение ВП. И сообщал, что этого требует поручение большой важности. С этого времени Энн наслаждалась свободой передвижения, с чем Каллон не мог ничего поделать, как и воздействовать на нее, пользуясь положением старшего по чину, — для этого он был слишком труслив.

Энн не хотела полностью устраняться от обязанностей медсестры и отдаляться от своих коллег. Все утро она провела в медсанчасти, желая быть в курсе ситуации и помочь персоналу, высаживающемуся на берег. Постоянно поступали раненые, операционный блок работал без перерывов, хирурги не отходили от столов. Кровь с полов перестали вытирать, и она образовала клейкие лужи под ногами, а ее запах становился удушающим.

В полдень Энн вошла в палатку, которую она делила с Клариссой. Она ополоснула лицо водой и, как умывающаяся кошка, провела по нему запястьем, пытаясь стереть тяжесть страданий, которые, как ей казалось, она чувствовала кожей. Ей ужасно хотелось есть, и она мимоходом отломила кусок хлеба, который стала жевать, идя по главной аллее базы. Она шла в пыли от вездеходов, среди солдат, направляющихся на свои позиции. Рота Рейвен располагалась в южной части базы, а палатки третьего взвода выходили на опушку леса. Капитана Морриса она нашла дремавшим в палатке.

— Капитан, извините меня, я хотела предупредить вас, что хочу создать для ваших людей пункт здоровья.

Моррис встал с растерянным видом.

— Пункт здоровья? — повторил он. — Что это за ерунда такая?

Энн заметила, что у него сильно изуродована верхняя губа. Она указала на свою сумку с красным крестом в белом круге, в которую положила несколько упаковок плацебо. Эти бесполезные таблетки, имитирующие лекарство, они давали умирающим солдатам, которым было приятно думать, что о них заботятся, а на самом деле на них предпочитали не тратить ценные медикаменты — такова экономия войны.

— Я пришла расспросить ваших людей, как они спят, не требуется ли им успокоительное или, наоборот, витамины, аспирин…

— Успокоительное боевому подразделению? Вы смеетесь?

— Ничего подобного, успокойтесь, я говорю не о снотворном, а о средстве, которое поможет им отдохнуть. Я понимаю, что рота Рейвен после вчерашнего не расположена к общению. Тогда отложим до завтра.

— Или до послезавтра, никто ничего не знает об этом, это война, дамочка, и солдатам не надо успокоительного!

— Хороший отдых прибавит им энергии, капитан. Ну, хорошо, не буду настаивать. По крайней мере, могу предложить им витамины, не возражаете?

Моррис тряхнул головой. Потом проговорил:

— Нет, я хочу спать…

Энн подбоченилась, показывая, что она раздражена.

— Послушайте, мне совсем не хочется быть нянькой, чтобы поднимать моральный дух в войсках. Если хотите знать, наша настоящая цель — не всучить таблетки вашим солдатам, а дать им понять, что о них заботятся. А присутствие женщины прогонит черные мысли у них из головы. Впрочем теперь, если у вас возникнут проблемы, обращайтесь не ко мне, а в штаб.

После театральной паузы она добавила:

— Итак, я могу идти?

Моррис, которого привели в замешательство тон медсестры и мысли о том, что штаб затевает какой-то маневр, кивнул. И Энн вышла под полуденное солнце.

Теперь она решила заняться сбором информации посредством общения с тем, кто либо окажется ее союзником, либо станет худшим врагом: Энн шла к медбрату третьего взвода Паркеру Коллинсу. Высокому брюнету с красивыми зелеными глазами. Он аккуратно укладывал медикаменты в свою сумку. Вероятно, в третий или четвертый раз после побудки, подумала Энн. Он пересчитывал компрессы, дозы морфия, перевязочный материал… Чтобы отвлечься и успокоиться.

— Вам всего хватает? — осведомилась она.

— Что? — Коллинс вздрогнул.

— В вашей медицинской сумке всего достаточно? Если нет, я могу принести вам дополнительный запас.

Коллинс посмотрел на медсестру с интересом.

— Э, да все нормально, у меня всего в избытке. — Он нахмурился, приглядываясь к ней. — Мы ведь уже виделись, да?

Кивнув, она ответила:

— На ходу.

— Очень забавно, — заметил он с легким раздражением.

Вероятно, не союзник.

— Меня зовут Энн Доусон, — сказала она с улыбкой. — Мы встречались на «Чайке», перед началом штурма. Я пришла к вам во взвод, чтобы передать вам кое-какие таблетки, практически бесполезные, но которые убеждают солдат, что о них заботятся. Вы можете указать мне тех, кто больше всего нуждается в этом…

Коллинс, раздумывая, почесал бровь.

— Вот уже не ожидал, что медсанчасть ведет такую коварную стратегию! — дерзко ответил он. — Вам стоит повидать Клампса, Рисби и Уилкера, вид у них не слишком уверенный.

— После вчерашней атаки?

— С тех пор, как началась эта проклятая война.

— Я… Мы стараемся предотвратить у солдат приступы тоски, депрессии. Некоторые симптомы — это уход в себя, желание уединиться или, наоборот, чрезмерная общительность, грубость, постоянные стычки с товарищами. Вы замечали что-то подобное?

Он поднял брови.

— Ну, Траудел… его вчера утром прямо-таки трясло, но он снова пришел в себя, я его знаю, внутри он стойкий. Кроме него… я даже не знаю.

— А есть во взводе нелюдимы?

— Нелюдимы? Я бы сказал, что это капрал Режи, он мало разговаривает, Влад, пардон, Хришек, но этот по большей части молчит потому, что он… немного сдвинутый.

— Сдвинутый?

— Очень грубый тип, правда! Он рассказывал нам, что, когда был маленьким, ему нравилось убивать кур, отрубая им головы! Вот так мальчишеские игры! Да, вы не должны обойти его вниманием, это высокий блондин, помятый такой. А на позиции он поднимается далеко не последний!