Александр Колин - Комедия убийств. Книга 2

— Как ты сюда попала? — спросил он после страстных объятий и поцелуев (гостья бросилась Богданову на шею с криком: «Валя! Валечка приехал! Я так ждала тебя!»). Причины столь буйной реакции объяснялись просто: к стойкому, будоражившему обоняние аромату дорогих духов примешивался и запах алкоголя. — Откуда ты узнала, что я сегодня приеду?

— Мне Рома, Роман Георгиевич, сказал, — захлопала глазами девушка. — А ты мне не рад? Я так ждала тебя… Я тебе поесть приготовила, идем… — Ее личико озарилось детской улыбкой. — Идем.

— Я устал с дороги, — запротестовал Богданов.

— Вот и хорошо, поешь, и… у меня коньяк есть!

Богданова слегка передернуло:

«Опять пить! Черт его знает, что такое… Это Лена или Зина? Да, вопрос, конечно, интересный…»

Сопротивляться натиску гостьи, схватившей его за рукав пиджака и потянувшей на кухню, оказалось занятием бесполезным. Через минуту Валентин уже глотал коньяк и давился холодным и безнадежно пересоленным омлетом с сыром (сама кулинарка его не ела, предпочитая закусывать апельсинами, запах которых обычно вызывал у Богданова тошноту). Поразительно быстро (видно, с усталости) хмелея, майор не забывал того, что он все-таки хоть и бывший, но… чекист!

— Подожди, тебе правда Ромка сказал о моем приезде? — с подозрением уставился на девушку

Богданов. Столь простой прием возымел, как ни странно, действие.

— Ну, не совсем, — созналась девушка. — Просто я слышала, как он Мишане говорил, что, мол, поезжай, встреть Валентина в Домодедове.

— Почему же не встретили?

— Дела какие-то.

— А откуда же ты ключ взяла? — не отставал майор.

— Стянула, я же знаю, куда он его кладет. — Хорошенькое личико ее потемнело. — А потом приехал шеф Ромин, то есть Романа Георгиевича, противный такой…

— Это Борис Николаевич?

— Он самый, — с отвращением проговорила гостья, пряча глаза. — Налей еще.

Богданов повиновался, он наполнил чашки примерно на треть, так чтобы коньяка хватило еще на два раза.

— Разливай все! — потребовала дама. — У меня еще есть, — заявила она и, когда Валентин исполнил приказание, схватила чашку и, чокнувшись с Богдановым, выпила до дна: — За все хорошее!

«Лихо же нынешние девки пьют», — подумал майор, который, как и большинство сверстников, с детства привык считать проблему пьянства на девяносто, если не на все девяносто пять процентов мужской. Чтобы не ударить, как говорится, лицом в грязь, он тоже проглотил все содержимое своей посудины.

— Так что же Борис Николаевич? — осторожно возвратился к прерванному разговору Валентин. — Приехал, и дальше что?

— Да ну его! Ленка дура с ним поехала, а я не захотела, пошли они все к черту!

«Так! — обрадовался Богданов. — Значит, это — Зина, уже хорошо!»

— А я ни с кем больше не буду! — гордо вскинув голову, твердо заявила она. — Я в тебя навсегда влюбилась! Правда! Валя, ты мне не веришь?

— Мэ-э…

— Не веришь?! — Майору показалось, что девушка сейчас заплачет: этого только не хватало!

— Ве-е-е-рю…

— Я так никогда не влюблялась, — сообщила Зина и без тени иронии добавила: — Всего я двенадцать… нет, пятнадцать… нет, четырнадцать раз влюблялась, но не так.

— Э-э-э…

— Правда! А ты женат?

— Э-э-э… Мэ-э-э…

— Я так и знала! — Девушка всхлипнула и уронила лицо в ладони.

— Я пойду ополоснусь с дороги, — бросил Богданов и поспешил в ванную.

Это было то, о чем он мечтал: окунуться в горячую воду, расслабиться. Как мало, в сущности, нужно человеку для счастья! Но еще меньшего достаточно ему для того, чтобы испортить себе удовольствие.

«У меня же пушка в сумке! — молнией промелькнула в затуманенном сознании отрезвляющая мысль. — А вдруг она сдуру?.. Молодая же… О черт!»

Услышав в прихожей какой-то шум, Валентин напрягся и даже приподнялся в ванной: выходить из воды не хотелось, но… Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появилась абсолютно голая (если не считать туфель, часиков и украшений) Зинаида, державшая в руке опустошенную на треть бутылку коньяку и две чашки.

— Это ведь не главное, правда? — спросила она, мотнув головой.

Валентин кивнул. (А что тут скажешь?)

— Главное — мы любим друг друга! — заявила девушка. — Ты ведь меня любишь?

Богданов вновь кивнул и промычал нечто неопределенное.

— Правда любишь?!

Тон, котором был задан вопрос, не оставлял ни малейшей возможности для отрицательного ответа.

— Да.

— Вау!!! — Богданов едва успел среагировать, в белую эмаль днища ванной, на месте, где секунду назад находилась его нога, врезался острый каблучок туфельки Зинаиды, которая с завидной для ее состояния ловкостью опустила в воду и вторую ножку. Дальше девушке не повезло, и она, поскользнувшись, с визгом рухнула в ванну. Приводнилась Зинаида вполне удачно, однако часть воды выплеснулась на пол.

«Соседи! — встрепенулся Валентин. — А! К чертям соседей, — мысленно махнул он рукой в следующую секунду. Руки Зинаиды, крепко сжимавшие бутылку и чашки, обвили его шею, губы коснулись губ. — Ко всем чертям!»

Поход в «Макдональдс» удался, и насытившейся компании, состоявшей из двух взрослых и одного ребенка, захотелось продлить удовольствие: они решили все так же пешком прогуляться в Центр, тем более что Саше явно бы не помешало приобрести что-нибудь из одежды. Посчитав слишком людную Тверскую чрезмерно шумной и суетной для себя, они спустились в кишевший всевозможным людом переход, чтобы, вынырнув на поверхность только у «Московских новостей», продолжить путь по более спокойной Пушкинской улице.

Тем же самым путем, сгибаясь под тяжестью свертков и коробок, они возвращались обратно спустя почти два часа. Уже стемнело. Мощный людской поток струился в обоих направлениях вдоль кафельных берегов с прижавшимися к ним утесами: торговцами, уличными музыкантами, нищими стариками и старушками, инвалидами и вполне трудоспособными попрошайками.

Ирина так устала, что ничего вокруг не замечала и на какое-то время вообще перестала воспринимать окружающее. Очнулась она, когда Саша остановился и потянул ее в сторону.

— Что случилось?

Впрочем, в следующую секунду Ира поняла, в чем дело: рядом с радостно улыбавшейся мордашкой сына обнаружилось нечто очень рыжее и пушистое, оказавшееся при ближайшем рассмотрении крошечным котенком.

— Купите, дама, котеночка, — проговорила чисто, но бедно одетая пожилая женщина. — Последний остался, недорого вам отдам, мне кормить их нечем. А хоть и так возьмите, смотрите, как сынишке вашему нравится.

— Мам, ну давай возьмем его, — с надеждой воскликнул Славик. — Я… Я все что скажешь делать стану. Хочешь, успеваемость повышу?

Климов засмеялся.

— Ты же собаку хотел, — начала немного обескураженная Ирина, стараясь выиграть время и прийти в себя. — Мы с тобой обсуждали…