Александр Колин - Комедия убийств. Книга 2

Серый промасленный холст скрывал четырехзарядный кольт сорок первого калибра, так называемый «кловерлиф». Священник извлек из напоминавшего по виду листок клевера (отсюда и название) барабана единственный патрон, коснулся пальцем пули, изготовленной по просьбе Мартинсона оружейником, жившим в дальнем селении. Куска серебра, из которого она была выполнена, вполне хватило бы и еще на три таких же пули, но Питер знал, что для дела, которое он затеял, довольно одной.

Если Господу будет угодно укрепить руку недостойного слуги своего и направить пулю прямо в сердце оборотню Маккою, то зло, олицетворяемое им, окажется побежденным, если же нет… Мартинсону не хотелось думать о том, что произойдет, если он промахнется. Священник понимал, что даже при благоприятном исходе дела он переживет Бладэкса лишь на секунду-другую: свора псов Маккоя в мгновение ока разорвет смельчака на части.

Пятидесятишестилетний Питер Мартинсон не боялся смерти, прежде чем стать священником, он успел повидать не мало всякого, как хорошего, так и плохого; воевал, но не только в бою случалось ему убивать. Рука смиренного служителя Божьего не помягчела, он имел возможность убедиться в этом, а ежедневно практикуясь, священник достиг должного уровня стрельбы; главное, чтобы бандиты не заметили револьвера, который он намеревался спрятать за спиной, прикрыв накидкой.

Мартинсон давно ждал этого дня и не сомневался, что ждал его и Маккой, «выкашивая» округу, уничтожая церковнослужителей, точно ожидая, что у врага сдадут нервы и он трусливо кинется прочь, чем только подсластит Бладэксу победу. Нет, не мог Маккой, хорошо знавший святого отца, надеяться на такое. Тогда что же? Зачем столько бессмысленных смертей? Не много золота и хрустящих ассигнаций правительства Соединенных Штатов находят бандиты в бедных селениях и столь же бедных (часто заново отстроенных после пожаров) храмах. Так не лучше ли грабить поезда?

Долго не мог Питер Мартинсон найти ответа на свой вопрос, пока не понял однажды, что разгадка проста: Кровавый Топор исполняет… танец смерти, постепенно сужая круг.

Выйдя на улицу, священник вдыхал ночные запахи и прислушивался к далеким таинственным звукам. Он мысленно представил себе территорию штата: получалось, что, если забыть о поездах, про которые упоминал шериф, все убийства совершались на ареале, условным центром которого можно было считать Кастильо Ансьяно. До Санта-Круса двадцать, точнее, восемнадцать миль в направлении океана. Недавно он казнил помощника шерифа в Уайтлоу, это севернее, а еще, раньше… Получалось, что догадка верна, так как ребята Бладэкса «выкосили» территории на северо-восток и собственно восток, а пришли с юго-востока. Таким образом, не оставалось сомнений — враг двигался по кругу, причем против солнца, то есть в направлении, противном Господу. Нечего было ожидать иного от слуги дьявола.

Священник прикинул, будет ли Кровавый Топор описывать еще один круг вокруг Кастильо Ансьяно, и пришел к выводу, что нет, так как не найдет в радиусе десяти-тридцати миль достаточного количества подходящих жертв. Альварадеса Маккой уже как бы пропустил, вероятно приберегая напоследок. Значит, все верно, наступает черед Питера Мартинсона. Сегодня, завтра или послезавтра с первыми лучами солнца Маккой нападет на селение.

— Что ж, дьявольское отродье, — проговорил священник негромко, обращаясь к ночи. — Я готов, я жду.

Игорь Владимирович Важнов, он же Логинов, он же Павалокин, господин, известный также и как помощник магистра ордена Теней Игнифериус, пробудился поздно. Для ночлега он избрал одну из специально снятых квартир, о наличии которых сотрудники спецслужб, конечно, догадывались, однако выследить нанимателя жилья не могли.

Трюк был прост, то, что проделывал со шпиками Важнов, в народе называлось отводить глаза. Вчера он «пошутил» с особым размахом — «взорвал» на глазах у следивших за ним типов «мерседес» вместе… с собой, а потом, усмехаясь, любовался их заполошными метаниями: забыв о необходимости скрываться, двое парней в «жигулях» кинулись… да-да, спасать объект слежки.

Господа из конторы до последнего времени даже не знали, что следили не за тем, ибо Важнов сбивал их с толку, подставляя вместо себя магистра, Сангвинолентиуса, яркого, даже пышного, — рыжие волосы, бородища, маска, свита — этакий мистер Икс-Игрек-Зет. Основное условие для настоящего мастера обмана — уметь одновременно говорить одно, делать другое, а в мыслях держать третье, и данному правилу, усвоив его раз и навсегда, никогда нельзя изменять.

Важнов помрачнел. Веселость как ветром сдуло. Что-то вклинилось в четко налаженную систему, точно камень угодил в шестерню механизма. Может быть, ошибкой стало превращение жалкого человека, не человека — тряпки, именуемой Ильей Ивановым, в раба? Возможно, отношения «раб» — «господин» изжили себя и следовало отыскать иные, более гибкие, сообразные, если можно так выразиться, моменту формы… Рабовладельческий строй всегда казался Игорю Владимировичу результатом наиболее правильного и логически обоснованного способа взаимодействия людей между собой. За всю свою историю человечество, развивавшееся как бы по спирали, не придумало ничего дешевле, чем рабский труд.

Возможно, в этом и заключался просчет, следовало сразу, что называется, в духе времени завуалировать рабство под проявление свободной воли? Кто же мог ожидать, что она обнаружится у столь жалкого существа? Надо было не позволять ему шалостей, а как следует осадить сразу же после убийства Сланцева, а уж тем паче Ромады. В тот момент Важнов не видел ничего особенно страшного в том, что те, кто прикоснулся к тайне Глаза Одина, умрут, напротив, тут присутствовал даже некоторый шарм, напряженность повышалась. Он-то знал, что ни милиции, ни ФСБ, ни кому бы то ни было не остановить машины смерти. Она сделает свое дело, а потом труп Иванова выбросят на свалку, закроют пухлые папки дел, все забудут об Игнифериусе, который станет наслаждаться жизнью далеко от страны глупцов, получив то, что принадлежит ему по праву. Все складывалось удачно, как вдруг… Невероятно, но факт: появился некто, способный перехватить игру. Но это под силу только… посвященному.

Таких людей не существовало, кроме самого Важнова, приспособившего для собственных нужд документы одного душевнобольного, которого он лечил, будучи еще… народным целителем во времена неразберихи первых послепутчевых лет. Потом начались трудности, возник вопрос: а может ли иностранец?.. Нет так нет. Заработав денег, он оставил практику. Паспорт сумасшедшего пришелся очень кстати, настоящий Важнов выглядел несколько размытой портретной копией доктора, которого посещал, надеясь на исцеление. Что ж, теперь он продолжает питать аналогичные надежды в… психиатрической клинике Белграда, куда, вероятнее всего, и препроводили пассажира с документами гражданина Сербии, вышедшего из поезда в столице данной страны в состоянии тяжелого помутнения рассудка. Это была чистая работа…