Майнет Уолтерс - Эхо

Алан отрицательно покачал головой:

— И как она связана с де Врие?

Дикон вкратце поведал приятелю о теории Джона Стритера относительно заговора против Джеймса:

— Я подозреваю, что они просто выдают желаемое за действительность, но мне все же интересно: де Врие приобретает именно ту компанию, где Джеймс в свое время нашел специалиста по компьютерам.

— Ну, если бы ты знал де Врие, ты бы не удивлялся этому. Все было известно заранее. Я думаю, что когда «Софтуоркс» работал с банком, деятельность компании рассматривалась под микроскопом. Еще бы! Они следили за каждым движением «Софтуоркс», чтобы, не дай Бог, где-нибудь не произошла утечка денег. Де Врие сразу учуял свою возможность. Он пронырлив, как хорек!

— Ты говоришь о нем так, словно он достоин восхищения.

— И это действительно факт. У этого парня отличная хватка. Поверь, я не слишком люблю его, как и многие другие, но он на это плевать хотел. Зато его обожают женщины, и ему этого вполне достаточно. Это настоящий котяра! — Он усмехнулся. — Впрочем, богатые люди могут себе такое позволить. В отличие от нас, они с легкостью расплачиваются за свои ошибки.

— Ты всегда был циничным негодяем, — с любовью в голосе произнес Майкл.

— Я умираю от рака печени, Майк, но, по крайней мере мой цинизм чувствует себя превосходно.

— Сколько тебе осталось?

— Полгода.

— И ты не обеспокоен?

— Я в ужасе, старина, но предпочитаю вспоминать предсмертные слова Генриха Гейне: «Господь простит меня. Такая уж у него работа».

Барри Гровер рассматривал снимок Джеймса Стритера в свете настольной лампы:

— Вот тут угол будет получше, — бормотал он. — У тебя появилось больше возможностей, чтобы сравнить одно лицо с другим.

Дикон, как обычно, устроился на краю стола, и теперь нависал над Гровером, чего тот терпеть не мог. Кроме того, Майкл нахально сунул в рот сигарету, готовясь зажечь ее.

— Но ты же специалист, — напомнил он. — Скажи мне: это Билли или нет?

— Я был бы тебе благодарен, если бы ты не курил, — буркнул Гровер, указывая на надпись: «В интересах моего здоровья, пожалуйста, воздержитесь от курения». — У меня астма, и я начинаю задыхаться от дыма.

— Почему же ты мне раньше ничего не говорил?

— Я полагал, что ты умеешь читать. — Он несмело ткнул Майкла папкой в ногу, надеясь, что тот поймет этот жест и слезет со стола, но тот лишь усмехнулся:

— Ты знаешь, аромат сигаретного дыма куда приятней запаха твоих ног. Когда ты последний раз покупал себе новую обувь?

— Тебе-то какое дело?

— Ты носишь только черные ботинки. Так вот, поверь, если это заметил я, значит, и вся редакция об этом знает. Я начинаю думать, что эта пара у тебя единственная. Вот отчего у тебя и астма появилась.

— Ты очень грубый человек.

Ухмылка Дикона стала еще больше:

— Похоже, ты вчера неплохо погудел. Вот поэтому у тебя сегодня преотвратное настроение.

— Да, — вздохнув, солгал лаборант. — Я ходил оттянуться с друзьями.

— Понятно. Если тебя мучает похмелье, то у меня в кабинете есть таблетки с кодеином, а если нет, то не морочь мне голову и скажи свое мнение об этой фотографии. Похож этот тип на Билли, а? Как ты думаешь?

— Не похож.

— А мне кажется, сходство очевидное.

— Форма рта разная.

— Ну, за десять миллионов можно любую пластическую операцию сделать.

Барри снял очки и потер глаза:

— Если ты хочешь идентифицировать человека, то нельзя ограничиваться простым сравнением двух фотографий. Да при этом называть все несовпадения результатами пластических операций. Я уже говорил, Майк, что это целая наука.

— Ну, я тебя слушаю.

— Очень многие люди похожи друг на друга, особенно на фотографиях, поэтому, чтобы сделать правильные выводы, надо узнать о них побольше. Совершенно бессмысленно искать общие черты в лицах, если один из изображенных на снимке живет в Америке, а другой, скажем, во Франции.

— В этом-то все и дело. Джеймс исчез в 1990 году, а Билли не всплывал на поверхность до 1991 года. При этом руки у него были сожжены так, что отпечатки пальцев проверить было уже невозможно. Вот почему тут не исключается возможность, что это один и тот же человек.

— Маловероятно. — Барри снова принялся изучать фотографию. — Что же случилось с остальными деньгами?

— Не понял?

— Как он мог превратиться в нищего в течение нескольких месяцев после того, как сделал себе пластическую операцию? Куда же он дел остальные деньги?

— Я пока что только разбираюсь с этим. — Майкл трактовал выражение лица Барри верно: лаборант ни на йоту ему не поверил и был настроен крайне враждебно. Правда, на его совином лице это выглядело глупо. — Хорошо-хорошо, я понимаю, что надежды мало. — Он соскочил со стола. — Я обещал сегодня же вернуть снимок. Ты не мог бы сделать для меня негатив?

— Сейчас я очень занят. — Барри начал копаться в бумагах, как бы доказывая, что никого не обманывает.

Дикон кивнул:

— Ну, это не проблема. Зайду к Лайзе, она мне поможет.

Как только дверь за ним захлопнулась, из верхнего ящика стола Барри вынул свою фотографию Джеймса Стритера, выполненную в фас. Если бы сейчас Майкл находился здесь и видел ее, у него больше не возникало бы никаких сомнений. Сходство с Билли Блейком было вполне очевидно.

Из чистого любопытства Дикон позвонил в строительную корпорацию «Лаундес» и объяснил, что ему нужно поговорить с кем-нибудь по поводу жилого дома, который был перестроен из школы в Теддингтоне в 1992 году. Ему дали адрес этого здания, но заметили, что в настоящий момент в офисе нет никого, кто смог бы побеседовать с ним по вопросам владения и перехода имущества.

— Если говорить честно, — смутилась секретарша, — вам мог бы помочь только мистер Мертон, который один занимался этим вопросом. Но его уволили еще два года назад.

— За что?

— Я точно не знаю. Поговаривали, что он употреблял кокаин.

— Как я могу связаться с ним?

— Он эмигрировал куда-то, и адреса у нас, к сожалению, нет.

Дикон записал в свой блокнот фамилию Мертон, чтобы заняться поисками этого господина уже после Рождества. Так же, как и Найджела де Врие.

Вечером двадцать первого декабря Дикон попал в огромную пробку и, медленно двигаясь по улице, ощущал, как настроение его ухудшается с каждым часом. Причина была очевидной: приближалась ежегодная вечеринка в редакции, явка на которую считалась обязательной. Господи, как же он ненавидел Рождество! Этот праздник каждый раз напоминал ему, насколько пуста и бессмысленна его собственная жизнь.

Весь вечер он провел беря интервью у проститутки, которая заявляла, что в качестве «консультанта» имела регулярный доступ в здание Парламента для занятий сексом с его членами. Господи Боже мой! И это называется свежие новости?! Майкл презирал страсть англичан ко всякого рода аморальным историям. Сама по себе она больше говорила о сексуальной подавленности среднего британца, нежели о тех развратниках, чьи грешки выставлялись напоказ во всех газетах. В любом случае, Майкл был уверен, что проститутка нагло врет (если не насчет платных «игрищ», то наверняка о том, что имела частый доступ в Парламент). Такой вывод напрашивался сам собой, поскольку она ничего внятного не могла сказать о внутреннем убранстве самого здания. Не сомневался Майкл и в том, что Джей-Пи, придерживающийся принципа «доверяй, но проверяй», заставит его потом неделями рыскать по городу в поисках доказательств слов этой красотки, в надежде, что хоть что-то из сказанного ею является правдой. О Господи!