Майнет Уолтерс - Эхо

— Ну, значит, так и надо поступить, — кивнул Майкл. — По-моему, все будет честно.

— Но твой отец хотел, чтобы дом достался тебе, — настойчиво повторила Пенелопа, в раздражении выдергивая руку. — Уже два столетия он принадлежит роду Диконов.

Он смотрел на ее пушистые белоснежные волосы, и ему внезапно захотелось зарыться в них носом, как он делал это в детстве. То, что он слышал сейчас, было равносильно ее признанию и извинению за то, что она порвала второе завещание отца.

— Тогда не продавай его, — почти прошептал он.

— Это вряд ли поможет мне решить проблемы.

— Прости, — с неожиданным равнодушием начал Майкл, — но мне как-то до лампочки, если твоя дочь залезет в долговую яму, а ты будешь менять сиделок, и все это для того, чтобы потом я все равно продал этот дом на следующий же день после твоей смерти. Давай говорить по честному. Меня никогда не прельщало жить прямо на проезжей дороге, и если у меня будет достаточно денег, то я куплю себе что-нибудь поприличней в Лондоне. — Он снова незаметно подмигнул Терри. — И если меня что-то волновало относительно моих разводов, так это то, что я уже потерял два роскошных дома и теперь вынужден снимать жалкую лачугу на чердаке.

— Поэтому не стоит передавать тебе еще один дом, — тут же попалась на приманку Пенелопа. — Легко достался, не жаль и терять. Вот какова твоя философия, Майкл.

— Тогда прими это во внимание, когда будешь решать, как же тебе поступить. А если ты хочешь, чтобы Диконы владели этим домом еще пару столетий, то оставь его нашим дальним родственникам из Уимблдона. По-моему, лет десять назад у них родился сын. — Майкл посмотрел на часы. — Нам пора. Я обещал сержанту, что мы прибудем часа через два.

Мать горько улыбнулась:

— Я же говорила: что легко достается, то и терять не жаль. — Она протянула руку Терри. — Прощайте, молодой человек, было приятно познакомиться.

— И мне тоже. Я надеюсь, что у вас все будет хорошо, миссис Дикон.

— Спасибо. — Она взглянула на него, и парень поразился тому, насколько яркими были ее глаза в солнечном свете, пробивавшемся через окно. — Как жаль, что у тебя нет матери, Терри. Она бы гордилась мужчиной, в которого превращается ее сын.

— Ты считаешь, она сказала правду? — наконец, вымолвил Терри, после продолжительного молчания, когда они уже садились в машину. — Ты полагаешь, моя мама гордилась бы мною?

— Да.

— Правда, это не имеет никакого значения. Она, наверное, давным-давно умерла от передозировки или сидит где-нибудь в тюрьме.

Дикон ничего не ответил.

— Да она уже и забыла о моем существовании. Я хотел сказать, что если бы я ей был нужен, она не стала бы меня бросать. — Он печально посмотрел в окно. — Как ты считаешь?

«Конечно», — подумал Дикон, но вслух произнес:

— Совсем не обязательно. Если тебя отдали опекунам только из-за того, что ее посадили в тюрьму, это еще не означает, что ты ей был не нужен. Просто она тогда не могла тебя воспитывать.

— Тогда почему она не стала искать меня, когда вышла из тюрьмы? Ведь я долгое время оставался у опекунов, а ее не могли посадить на такой срок. Ну, если только она не убила кого-нибудь.

— Может быть, она посчитала, что без нее тебе будет лучше.

— Может быть, мне самому стоит ее разыскать.

— Если только тебе это нужно.

— Иногда я думаю об этом, а потом мне становится страшно, что мы с ней возненавидим друг друга. Жаль, что я совсем не помню ее. Мне не хочется узнать, что моя мать — старая проститутка, да еще и наркоманка, и дверь у нее всегда открыта для мужиков, которым хочется перепихнуться.

— Так чего же тебе надо?

Терри усмехнулся:

— Богатую стерву с «Порше». И чтобы у нее не было никого кроме меня, кому она могла бы завещать этот автомобиль.

Дикон рассмеялся:

— Вставай в очередь. — Машина выбралась на шоссе, и Майкл вдавил педаль газа. — Меня моя мать тоже не слишком устраивает.

Аманда Пауэлл открыла дверь и нахмурилась, увидев на пороге местного полицейского. Когда она выслушала его, выражение ее лица стало серьезным:

— Я не знаю никого по имени Барри Гровер и не могу даже предположить, почему у него оказалась моя фотография. Так ему удалось взломать замок в моем гараже?

— Нет. Судя по имеющейся информации, он был арестован в вашем саду, но следов взлома ни в гараже, ни в доме нет.

— И теперь лондонская полиция хочет, чтобы я вернулась домой и ответила на их вопросы?

— Все зависит исключительно от вашего желания. Нам было приказано только сообщить вам о случившемся.

Аманда встревожилась:

— Я только сказала своим соседям, что уезжаю к матери в Кент. Откуда вы узнали этот адрес?

Полицейский заглянул в свой блокнот:

— Дело в том, что Гровер поначалу назвался Кевином Пауэллом из Клэрмонт-коттедж, Изби. Мы проверили этот адрес, и выяснилось, что здесь проживает миссис Гленда Пауэлл. Похоже, это ваша мать? — Теперь настала очередь полицейского нахмуриться. — Создается впечатление, что этот человек обладает обширной информацией о вас. Вы уверены, что не знакомы с ним?

— Абсолютно. — Она на мгновение задумалась. — А почему я должна его знать? Чем он занимается?

Полицейский снова сверился со своими записями:

— Он работает в редакции журнала «Стрит». — Услышав тяжелый вздох женщины, он поднял глаза. — Это вам о чем-нибудь говорит?

— Нет. Я слышала об этом журнале, и более ничего.

Он записал что-то в блокноте и вырвал листок:

— Расследованием в Лондоне занимается сержант Харрисон, его телефон написан сверху. Меня зовут Колин Даттон, и мой номер ниже. Наверное, причин волноваться нет, миссис Пауэлл. Гровер задержан, поэтому некоторое время он не будет вас беспокоить. Но если вдруг возникнут проблемы, вы всегда можете связаться с сержантом Харрисоном или со мной. Веселого вам Рождества.

Она проводила его взглядом до ворот, а когда полицейский оглянулся, женщина улыбнулась и ответила:

— И вам счастливого Рождества.

— Что случилось? — раздался из гостиной голос ее матери.

— Ничего, — хладнокровно ответила Аманда, затем сняла брошь с лацкана пиджака и вогнала иголку под ноготь большого пальца. — Все в порядке.

Когда Харрисон замолчал, Дикон в недоумении покачал головой:

— Дело в том, что я не очень хорошо знаю Барри. Наверное, близко его никто не знает. Он никогда ничего не рассказывает о своей личной жизни. — Майкл брезгливо окинул взглядом фотографию Аманды Пауэлл, которую использовал Барри и которая сейчас одиноко лежала посреди стола. — Насколько мне известно, единственное, что связывает его с миссис Пауэлл, так это то, что ему пришлось проявить пленку после того, как я взял у нее интервью. Одна из наших сотрудниц снимала эти кадры… — он кивком указал на стол, — и это, пожалуй, лучшая фотография.