Максим Шаттам - Душа зла

Бролен ощутил в желудке какую-то пустоту.

— Она отправилась на берег Колумбии. Гарри и Пол ненадолго оставили ее одну, а когда они забеспокоились, то обнаружили только пустую машину.

— А никакой другой автомобиль к ней не подъезжал? Может быть, кто-то…

— Нет, ничего такого. Гарри думает, что она смылась по собственному желанию, ей хотелось остаться одной и дальше.

— Нет, это на нее не похоже, — заметил Бролен. — Джульет знает, что над ней нависла угроза. Нужно ее найти. Вы отправили кого-нибудь из лаборатории осмотреть место?

Салиндро дружески похлопал инспектора по плечу.

— Джош, мы сделаем все необходимое. Но тебе лучше остаться вне всего этого, ладно? Я знаю, ты очень любишь малышку, и поэтому я уже послал сообщение всем патрульным машинам. Скорее всего, она бродит по берегу Уилламетт; она нас заставила побеспокоиться, но мы ее скоро найдем. Как только мы ее обнаружим, я сообщу тебе, и ты сам с ней поговоришь. Тебя это устраивает?

Бролен так сильно стиснул кулаки, что ногти вонзились в ладони. А что, если Джульет не просто захотела остаться в одиночестве, а попала в руки убийцы?

Невозможно сидеть, ничего не делая, просто ожидая, когда появится какая-нибудь информация.

Неожиданно тишину нарушил голос Бентли Котленда.

— Эй, этого не может быть! — воскликнул он. — В списке подписчиков «Таксидермии в Орегоне» значится Милтон Бомонт. Адрес: Воронья ферма, Булл Ран-роуд, графство Малтнома.

Кровь мгновенно отлила от лица Бролена — слишком много совпадений, чтобы это могло быть случайностью.

Секунду спустя он уже несся по коридору к стоянке.

Где-то на земле есть средних размеров комната. В ней — ни одного окна, и царит полумрак, потому что лампы дают слишком слабый свет. Гудит фиолетовый неоновый светильник, а в большом аквариуме без рыб мерцает зеленоватая подсветка почти сверхъестественного оттенка. Мастерская мясника, похоронных дел мастера, сказали бы некоторые. Десятки чучел на стенах, между ними тянутся искусные мотки длинной новогодней гирлянды. Но, если хорошенько присмотреться, в глубине мастерской можно заметить и другие поделки. Расставленные и разложенные на полках руки, ноги, торс и две головы, которые полностью очистили от содержимого, чтобы как следует законсервировать. Все это когда-то принадлежало людям.

Нищим, у которых это забрали тайком, в течение нескольких последних месяцев. Теперь их тела гниют где-то в лесу.

Тот, кто называет себя Таксидермистом, стоит рядом с Джульет, гордый своими «поделками», безумно довольный тем, что может показать ей набитого паклей и сохраняющего форму благодаря железным стержням, костям и гипсу двойника.

Глядя на это чучело, Джульет лишилась дара речи. Перед ней был Лиланд Бомонт, мертвый и превращенный в мумию. Это было невозможно. Кто же тогда тот, что стоит рядом? Кто этот человек, разговаривающий с ней, дышащий и двигающийся?

— Это ведь твой любовник, да? — спросил Таксидермист, чуть усмехнувшись. — Он мне так и сказал. Год назад. Сказал, что вы с ним…

Безумная улыбка появилась на его лице.

— Ну… ты понимаешь. А теперь он тут.

Таксидермист склонил голову набок, неестественно выгнув шею, словно под новым углом созерцал висевшего на стене человека. Казалось, его раздирают противоречивые мысли, словно он никак не может поверить в то, что Лиланд находится здесь, абсолютно мертвый.

Джульет попыталась дышать спокойнее, руки перестали дрожать. Она с трудом сглотнула и попыталась выдавить из себя хотя бы пару слов.

— Кто… кто вы? — спросила она, чувствуя, как горло обожгла боль.

Таксидермист резко повернулся к ней, придя в бешенство оттого, что она все еще не утратила способности говорить. Джульет показалось, что, исполненный ненависти, он сейчас ударит ее, но тот сдержался. Он пришел в себя и вновь посмотрел на висевший на стене человеческий остов.

— Я — Уэйн. Уэйн Бомонт, — тихо произнес он, словно ученик, впервые вошедший в класс. — А это — мой брат Лиланд Бомонт.

Он указал пальцем на чучело.

Джульет снова ощутила приступ головокружения и постаралась сосредоточить внимание на маленьком прожекторе, освещавшем тело Лиланда. Реальность стала чуть более четкой.

— Ладно, он у меня не слишком получился, но это все потому, что он уже испортился, когда мы вытащили его из могилы. В этом нет моей вины. Шедевр мне удался намного лучше. Хочешь посмотреть?

Не дожидаясь ответа, Уэйн направился в глубь мастерской и отодвинул ширму, закрывавшую часть стены. Та отъехала с металлическим лязгом, и комната постепенно осветилась, словно сцена будущего спектакля была тщательно подготовлена. Несколько маленьких неоновых светильников озарили фиолетовыми лучами потайную нишу, и Уэйн сделал шаг назад, благоговейно глядя на то, что открылось его взору.

Тело женщины поддерживал каркас из металлических стержней. Она сидела в большом плетеном кресле. Но особенно правдоподобной была ее голова, настоящая человеческая голова, превосходно сохранившаяся, прикрепленная к верхней части каркаса. Руки и ноги у женщины были не из железа, но из плоти, и покрыты кожей. И тогда Джульет поняла, что это. Обе жертвы, у которых отрезали конечности — руки у одной и ноги у другой, — частично находились здесь.

— Это и есть Шедевр, — почтительно произнес Уэйн. — Это Абигейл, моя матушка. Голова сохранилась очень хорошо, я сразу же сделал все, что нужно, когда она ушла от нас, но ее бедное тело оказалось слишком повреждено, поэтому я стал искать те части, которые надо было заменить. Согласись, получилось неплохо?

Джульет постаралась справиться с тошнотой; следуя инстинкту самосохранения, она изо всех сил старалась ничем не привлекать к себе внимание.

Зрелище, представшее ее глазам, было бесконечно гнусным. Фиолетовый свет ламп не мог скрыть темные пятна у основания шеи.

Итак, у Лиланда был брат. И они вместе учились убивать, в этом нет никакого сомнения. Так или иначе, были сообщниками. Абигейл Бомонт умерла много лет назад… Присутствовал ли Лиланд при этом? Разумеется. Но кто из двух братьев вовлек другого в вихрь безумия?

— А скоро матушка снова будет с нами, — продолжил Уэйн. — Она поднимется по реке мертвых и окажется здесь. Ее душа вернется.

Джульет закрыла глаза. Паника, отчаяние и усталость сделали свое дело.

— Вы просто псих… — прошептала она, и ее лицо скривилось от страха и слез.

Уэйн бросился к ней и в бешенстве занес руку, готовый обрушить на нее удар невероятной силы, но в это мгновение за спиной Джульет раздался голос. Бесполый и холодный, как крюк мясника; абсолютно невозмутимый.

— Нет, Уэйн. Еще не время.

Джульет услышала шаги за спиной.