Максим Шаттам - Душа зла

Он жил на Алдер-стрит, на противоположном берегу реки Уилламетт, и, чтобы вернуться домой, ему потребовалось не более двадцати минут. Две просто и минималистично обставленные комнаты. Остатки вчерашнего ужина на кухонном столе, литография, изображающая Орсона Уэллса в образе Отелло, над софой и слой пыли на всем. Квартира холостяка.

Бролен включил ноутбук и проверил почту. Ничего. Никаких новостей с работы или от матери. Его мать предпочитала компьютеру телефон, терпеть не могла «новые технологии» и ненавидела любые видеоигры, не переставляя этим удивлять Бролена. Отец скоропостижно скончался от инфаркта более шести лет назад, оставив Рут Бролен в одиночестве хозяйничать в их маленьком доме в Логане. Она получала хорошую пенсию благодаря оформленной мужем за несколько лет до смерти страховке и проводила долгие часы, обучаясь рисованию и любуясь с веранды лесом и горами.

Джошуа налил себе большой стакан молока с клубничным сиропом и устроился на софе. Многие друзья подшучивали над его любовью к клубничному молоку — особенно этим отличались приятели по академии в Куантико, считавшие любовь к этому напитку своеобразным моветоном, однако эра Джона Эдгара Гувера закончилась, и агентов ФБР вновь восстановили в правах. Никаких сомнений: в империи Большого Шефа в эпоху, когда все только и намекали на существование влиятельной «мормонской мафии в ФБР», подобное было бы запрещено…

«Я могу выбрать между Вагнером, Рики Ли Джонс и Крисом Айзеком или отличной партией в „Обитель Зла“!» — подумал Джошуа, одновременно переключая дорожки на hi-fi магнитоле и телеканалы.

Два самых больших удовольствия. Первое — музыка — позволяло ему расслабиться, а второе — видеоигры — преодолеть стресс, накапливающийся в течение рабочего дня: они полностью затягивали Бролена в свои миры, помогая ему отвлекаться от собственных мыслей и забывать те ужасные образы и воспоминания, которые могли окончательно захлестнуть его. Он купил две приставки — одну отнес на работу, вторую оставил дома; они давали ему шанс бегства от действительности, когда та становилась невыносимой: подобные паузы Бролену были просто необходимы. Некоторым могло показаться, что его зависимость от этого «лекарства» свидетельствовала об одном: Бролен не создан для работы в полиции, но на самом-то деле в нем жила душа настоящего копа просто ему требовалось время от времени «перезагружаться».

В конце концов, он предпочел партию в «Обитель Зла», которую не успел доиграть накануне. Спустя полчаса Бролен с остервенением терзал джойстик, подобно тому, как каторжник пытается разорвать свои оковы. Он постепенно переходил на новые уровни сложности, понемногу приближаясь к концу игры. Неожиданно прозвучавший телефонный звонок грубо вырвал его из той виртуальной вселенной, где он добивался все больших успехов.

Ворча, он снял трубку, твердо намереваясь закончить разговор как можно скорее.

— Джош Бролен, слушаю!

В ответ раздался мягкий и неуверенный женский голос:

— Добрый вечер, это Джульет. Джульет Лафайетт. Надеюсь, ты меня не за…

Удивление сразу же заставило испариться всю прежнюю агрессию, и Джошуа, поставив джойстик на ковер, удобно устроился на софе.

— Джульет! — перебил Бролен девушку, не зная, что сказать. — Вот так сюрприз! Как твои дела?

Джульет удивилась такой теплой реакции.

— Ну… Хм… Да все в порядке.

Тон ее голоса не соответствовал словам, он слишком дрожал, был каким-то чересчур торжественным. Поднимая трубку, Бролен планировал услышать кого-нибудь из друзей или мать, но никак не ожидал, что это будет Джульет.

— Много времени прошло, — начала она.

— Да… Послушай, мне правда жаль, что я не часто объявлялся в последние месяцы, и мне… нет прощения. Меа culpa. [7] Это моя вина (лат.) .

— Нет-нет, это я… ну, то есть я хочу сказать, что тебе не надо извиняться передо мной, ведь я тоже не подавала никаких признаков жизни. Поэтому ничья.

В трубке воцарилось молчание.

— Я… знаю, это странно, но мне захотелось тебя услышать, — неуверенно призналась девушка, так, словно долго собиралась с силами, чтобы произнести это.

Все еще удивленный, Бролен молчал.

— Может, ты занят? — спросила она.

— Нет, вовсе нет.

Бролен схватил пульт и выключил телевизор, отвлекавший его от разговора. Воспоминание о Джульет вызвало в его памяти щемящее чувство.

— Признаться, я не ожидал услышать твой голос, — сказал он, вытягиваясь на софе.

— На самом деле… я… просто хотела позвонить тебе… За последний год у нас не было возможности поговорить… Просто поговорить, не вспоминая о том… происшествии. Ты же знаешь, о чем я.

Она пыталась робко развивать разговор, подыскивая слова, которыми можно было бы описать это странное чувство: нечто среднее между ностальгией и страхом, в котором она сама до сих пор не смогла как следует разобраться.

— Если честно, — продолжила Джульет, — я ведь так и не смогла тебя поблагодарить. Трезво, с ясной головой оценивая случившееся, глядя на то, что произошло, с некоторого расстояния. Когда я пошла на поправку, мы потеряли друг друга из виду… Но только, прошу тебя, не считай это упреком, ладно? Я хочу сказать, что ты видел меня в те моменты, когда я не могла выбросить из головы эту драму… А теперь мне стало лучше, и я хотела бы сказать тебе «спасибо». Сказать искренне… или осознанно — как тебе больше нравится.

От неожиданности Бролен хлопнул себя ладонью по лбу. Он взглянул на календарь, висевший на кухонной двери, и все понял. Вторник, 29 сентября. Всю прошлую неделю его сердце с замиранием ожидало этой даты, а сегодня он постарался так глубоко спрятать это воспоминание, что почти забыл про нее. Прошел ровно год с момента похищения Джульет, и сейчас Бролен упрекал себя: как же он мог об этом забыть! Мозг ведет себя крайне любопытно: наступает годовщина события, перевернувшего чью-то жизнь, серьезная дата забыть про которую просто невозможно, — и все начисто вылетает из головы. Всю минувшую неделю он обещал себе набрать номер телефона Джульет, пригласить ее поужинать, постараться прогнать из ее памяти воспоминания о том ужасном дне… и в итоге, полностью погрузившись в текущие дела, забыл это сделать.

Он не разговаривал с Джульет более полугода, хотя знал, что должен, обязательно должен ей позвонить. Ради нее, ради того, чтобы ее поддержать.

— Не надо, не благодари меня, скорее это я должен просить прощения за то, что не объявился. Как твои дела?

Молчание.

— Кажется, ты не совсем в форме, — добавил он. — Могу я что-нибудь сделать?

— Я хотела просто услышать твой голос. Прошел год, и все случившееся кажется мне таким далеким… и тем не менее это так близко, как будто это произошло вчера.