Хью Пентикост - Убить,чтобы остаться [Город слухов. Дом на горе. Уберегите ее от злого глаза. Убить, чтобы остаться]

— А что мне вымаливать? Одну минуту или две?

— А разве ты не собираешься доказать, что твое убийство ничего мне не даст? Что Тьюзди и женщины описали меня в мельчайших подробностях?

— Так стоит ли меня убивать? — Питер облокотился спиной на стену, нога болела от напряжения.

Странное выражение мелькнуло на лице Крамера.

— Я зашел в тупик. Поэтому вариантов у меня немного, старичок. Если бы не ты, Стайлз, завтра или послезавтра я бы спокойненько смылся отсюда. Знаешь, в чем твоя беда, Стайлз?

— Я кусаюсь.

— Ты не прекращаешь борьбы. Не обращаешь внимания на реальное соотношение сил. Ты не имел ни единого шанса, когда на кухне наехал на Дьюка. У тебя не было ни единого шанса, но тридцать секунд спустя двое из нас умерли, а у тебя появились оружие и надежда на спасение. У тебя не было шансов, когда мы начали заливать кухню. А в результате трое пленников на свободе, Телицки убит, да и мне осталось жить не больше получаса. Вот чем кончается твое нежелание считаться с обстоятельствами, старичок.

— Вы все усложняете, — ответил Питер. — Просто я не терплю пассивности. Если уж умирать, так в движении.

— Более того. — Крамер смотрел на далекие деревья. — Твой последний выверт — подняться сюда на кухонном лифте. Неужели ты рассчитывал остаться в живых? Ты же знал, что я услышу, как поднимается эта чертова развалюха. Ты знал, что попадешь под пули, когда будешь вылезать из нее. Что заставило тебя пойти на это?

— Отвлекающий маневр. Я надеялся, что Труди у переговорной трубки и я в лифте уведем вас от выходящих на гараж окон и остальные смогут уехать на машине. Мой замысел удался.

— Ты мог не подниматься сюда, — возразил Крамер. — В машине нашлось бы место и для тебя.

— Чтобы вы и Телицки расстреляли нас? А так «ягуар» пересек лужок без помех. Я разработал неплохой план.

— И воплотил его в жизнь, хотя кто угодно поставил бы тысячу долларов против одного, что ты не выберешься из лифта живым. Зачем тебе это геройство?

— В моем решении не было ничего героического. Один должен был отвлечь вас, чтобы дать уехать остальным. Вполне логично, что в лифт полез я.

— А почему не Тьюзди? Он свое отжил.

— Тут как раз все ясно. Он не мог ходить. Я не мог завести мотор. Выбора не было.

— Знаешь, что бы я сделал на твоем месте? Заставил бы Тьюзди завести мотор и уехал один.

— Я могу сказать, к чему бы это привело. Телицки положил бы ружье на подоконник, прицелился, и первая же пуля угодила бы в бензобак, превратив «ягуар» в огромный костер. — Питер попытался улыбнуться. — Вас следовало отвлечь.

Глаза Крамера сузились. Он смотрел на лес, начинающийся за лужком. Кого он там увидел?

— О чем ты думал, когда пришел сюда и понял, что рано или поздно мы вас убьем? — спросил Крамер.

— О том, чтобы это не произошло, — сухо ответил Питер.

— Но ты сам лез на рожон. Ударил Джорджи, чтобы лишить нас небольшого развлечения.

— Я думаю, объяснять тут нечего. Вы не поймете. Я старомоден. Старомодные мужчины инстинктивно встают на защиту своих женщин.

— Но Линда — не твоя женщина. Ты никогда не видел ее раньше.

— Я же сказал, вы не поймете.

— Ты думал о том, что хотел бы сделать, но уже никогда не сделаешь?

— Да, и мне жаль умирать ради того, чтобы вы продолжали жить.

— А мне на это наплевать. Ты должен умереть, и меня это нисколько не волнует.

— Я знаю.

— На твоем месте я подошел бы с такой меркой и к Тьюзди, после того как он завел мотор. Ну и черт с ним, подумал бы я.

— Я знаю.

Крамер весь подобрался.

— Взгляни вон на ту рощицу. К северу от лужка. Что-нибудь видишь?

Питер взглянул. Лучи опускающегося к западу солнца отражались от чего-то блестящего, то ли ружейного ствола, то ли металлической бляхи.

— Они готовятся к штурму. — Крамер повернулся к Питеру.

Тот сжал руки в кулаки. Его время истекло.

— Готов к расплате, старичок? — спросил Крамер.

— Лучше умирать в хороший день. — Питер с трудом подавил рвущийся из груди крик.

— А ты оказался самым хладнокровным, старичок. Для меня это большой сюрприз. С самого начала ты так и не поддался панике. Не знаю, поверишь ли ты мне, но я восхищаюсь тобой.

— Разве это имеет какое-то значение? — Питер не сводил глаз с пальца Крамера на спусковом крючке. Сейчас он согнется, и все будет кончено.

— Посмотрим, сохранишь ли ты хладнокровие до конца.

Случившееся в следующее мгновение оказалось столь неожиданным, что застало Питера врасплох. Крамер перехватил ружье за ствол и приклад и легонько бросил его Питеру. А сам повернулся и направился к выходу.

Питер как-то растерялся, и, пока поднимал ружье и приставлял его к плечу, Крамер успел пересечь комнату. У двери он обернулся, его губы расплылись в широкой улыбке.

— До встречи, старичок. — И шагнул в дверь.

Питер поймал в прицел черноволосый затылок, но не смог заставить себя нажать на курок. Из холла донеслись гулкие шаги Крамера, тот шел, а не бежал. Открылась и закрылась парадная дверь. Выглянув в окно, Питер увидел Крамера, спокойно закуривавшего сигарету. А затем тот неторопливо двинулся к рощице, в которой мелькнуло что-то металлическое.

Дюжина выстрелов слилась в один. Крамера подбросило в воздух, швырнуло на землю. Со всех сторон на лужок высыпали мужчины. Меж них мелькало ярко-оранжевое платье черноволосой девушки, бегущей к отелю. Питер высунулся из окна.

— Линда! Линда!

Она замерла, оглядела окна. Заметила Питера, помахала рукой, крикнула что-то мужчинам и помчалась к парадной двери.

Питер отвернулся от окна. Медленно сполз на пол. Сил больше не осталось.

И тут влетела она, опустилась на колени, обняла, прижалась щекой к щеке.

— Как ты, Питер? — раз за разом повторяла она. — С тобой все в порядке?

Навалившаяся слабость туманила сознание.

— Все хорошо, — услышал Питер свой голос. — У меня все хорошо.

Невозможно вписать Джона Джерико в модный сейчас образ антигероя. Его габариты и внешность никак не укладываются в это прокрустово ложе. Ростом он шесть футов и шесть дюймов, весом — в добрых двести сорок фунтов [4] Соответствует 195 см роста и 126 кг веса. , из которых на жир не приходится и унции. Добавьте к этому густые рыжие волосы и такого же цвета бороду, и вы поймете, что такие люди нечасто встречаются на наших улицах. Более всего он напоминает мне викинга, перенесшегося к нам из далекого прошлого.

Выделяется он и на вечеринках. Если ему скучно, сидит как истукан, если весело — голос его восторженно гремит, бьющая из него энергия готова смести все и вся. По профессии он художник, и его работы, выставленные во многих музеях и частных коллекциях, вызывают много споров. Он рисует то, что видит и чувствует, в ярких тонах. Из черт характера главная в нем — стремление помочь слабому, будь то один человек или группа людей. Рисует он сердито, и зритель либо сразу становится его поклонником, либо шарахается в сторону. Его можно или любить, или ненавидеть.