Деон Мейер - Кобра

Она увидела свободное место, мельком взглянула на него и зашагала вперед. Все как он и предполагал. Вид у него был внушающий доверие. «Правильные черты лица, — радовался, бывало, дядя Солли. — У тебя правильные черты лица, Тей. В нашем деле это преимущество».

«В нашем деле»… Как будто они трудились в какой-нибудь крупной компании!

Старушка со вздохом опустилась на скамью, а сумку поставила на колени.

— Доброе утро, тетушка, — вежливо поздоровался Тейроне.

— Доброе утро. — Она оглядела с ног до головы его долговязую фигуру и спросила: — Ты откуда же будешь?

— Из Кейптауна, тетушка, — ответил он.

— А едешь куда?

— В Стелленбос.

— Работаешь там?

— Нет.

— Зачем же едешь?

— Проведать сестру.

— А она чем там занимается?

— Она там учится. Поступила в бакалавриат по специальности «человеческая жизнь». Сейчас на первом курсе!

— Ничего себе! Кем же она станет при такой специальности?

Поезд дернулся и тронулся.

— Кем угодно, но она хочет стать врачом. В прошлом году не поступила, в этом прошла.

— Значит, она доктором хочет стать? Лечить людей?

— Ja… Да, тетушка. Она у нас очень умная.

— Да уж, наверное. Надо же, молодец какая! А ты чем занимаешься?

— Я карманник, тетушка.

Старушка на миг крепче прижала сумку к груди, а потом рассмеялась:

— Ах ты! — Она ткнула его локтем в бок. — Ну а на самом деле чем ты занимаешься?

— Я маляр. Почти художник, только разрисовываю не картины, а дома.

— Глядя на тебя, не подумаешь, что ты простой рабочий, но красить дома — хорошая, честная работа для такого молодого парня, как ты, — одобрительно заметила старушка.

— А вы куда едете? — спросил Тейроне.

— Тоже в Стелленбос. И тоже к сестре. У нее подагра. Когда у нее приступ, ей приходится лежать… — И Тейроне Клейнбои, парень с очень темной кожей цвета кофе сильной обжарки, но с правильными чертами лица, вежливо кивал и внимательно слушал. Беседа с попутчицей в самом деле доставляла ему удовольствие. Покосившись в окно, он заметил, что дождь кончился, и обрадовался. Отлично! В его деле дождь мешает. В этом месяце улов оказался скудным.

Современное хозяйство называлось «Ля Пти Марго». [1] Марго — сорт красного вина. (Здесь и далее примеч. пер.) Двор фермы находился выше по склону. Главное здание построили в минималистском стиле: стеклянные квадраты в почти невидимых бетонных и стальных каркасах.

Владелец фермы, крупный лысый немец с короткой шеей и широкими плечами, как у борца-тяжеловеса, ждал Гриссела и Купидона у парадной двери. Лицо у него было встревоженным.

— Маркус Франк, — представился он. — Какая трагедия! — продолжал он с едва заметным немецким акцентом, ведя их в гостиную.

Гостиная оказалась просторной, с высоким потолком. Из окон открывался великолепный вид на горы и долину.

Когда они вошли, им навстречу встали две женщины, одна молодая и симпатичная, в модных очках в темной оправе, вторая постарше и какая-то… в ней угадывалось что-то необычное.

— Капитан Купидон, капитан Гриссел, позвольте представить вам Христел де Хан, управляющую гостевым домом, — произнес Франк, при этом дружески похлопав по плечу женщину помоложе.

Глаза у нее были красными. В левой руке она комкала платок. В ответ она лишь кивнула, как будто боялась, что не совладает с собой, если заговорит.

— А это мисс Жанетте Лау, — продолжал хозяин, пожалуй, подчеркнуто нейтральным тоном.

Гриссел внимательно посмотрел на новую знакомую, выделяя характерные черты и признаки. На ферме она казалась чужеродным явлением.

Лау шагнула вперед и протянула руку. На вид ей можно было дать лет пятьдесят пять, коротко стриженная блондинка с мощным торсом и решительной челюстью. Никакого макияжа, мужской черный костюм, белая рубашка, галстук в красную и белую полоску.

— Здрасте, — хриплый голос выдавал заядлую курильщицу. Она пожала руку крепко, по-мужски.

— Теперь мы с Христел, по просьбе мисс Лау, вас оставим, — сказал Франк. — Когда мы вам понадобимся, будем у меня в кабинете.

— Нет, — возразил Купидон, — нам нужно поговорить с вами сейчас.

— Сначала я хочу поговорить с вами наедине, — властно ответила крашеная блондинка.

— Прошу вас… Мой кабинет вон там. — Франк махнул рукой куда-то в коридор.

— Нет. У нас нет времени! — не сдавался Купидон.

— Там, в гостевом доме, мои ребята, — вмешалась Лау.

— Что значит ваши ребята?

— Вон, давай послушаем, что она скажет. — У Гриссела не было сил даже на то, чтобы спорить. Кроме того, напряженная атмосфера, повисшая в гостиной, действовала ему на нервы. Помимо горечи утраты, здесь угадывались какие-то подводные течения. Христел де Хан заплакала.

Купидон нехотя кивнул. Вполголоса утешая управляющую гостевым домом, Маркус Франк увел ее из гостиной.

— Садитесь, пожалуйста, — предложила Жанетте Лау и села на один из угловых диванов.

Гриссел сел, а Купидон остался стоять, скрестив руки на груди.

— Что здесь происходит? — спросил он, явно недовольный тем, какой оборот принимает дело.

— Я владелица «Бронежилета», частной охранной компании из Кейптауна. Мы арендовали гостевой дом, наш контракт с «Ля Пти Марго» включает СОН. У них нет…

— Что включает? — насторожился Купидон.

— Соглашение о неразглашении, — ответила Лау так, словно сдерживалась из последних сил.

— Зачем это? — удивился Купидон.

— Если не будете перебивать, я объясню…

— Мадам, время не на нашей стороне.

— Понимаю, но…

— Мы — «Ястребы». У нас нет ни одной лишней минуты на светские беседы и пустую болтовню.

— На светские беседы?!

Гриссел видел, что их собеседница вот-вот взорвется. На ее лице отражалась смесь гнева и горя. Она подалась вперед и ткнула в Купидона обвиняющим пальцем:

— Думаете, я хочу вести светские беседы, когда в гостевом доме лежат тела моих ребят? Хватит болтать, и сядьте, не маячьте перед глазами! Тогда я сообщу все, что вам нужно. Второй вариант: я сейчас встану и уеду, а если вам что-то будет нужно, вы сами ко мне приедете.

— Я не подчиняюсь приказам от…

— Прошу тебя, — сухо перебил его Гриссел.

Лау развалилась на диване. Купидон не сразу нехотя буркнул: «Ладно», но остался стоять, скрестив руки на груди.

Не сразу взяв себя в руки, Лау обратилась к Грисселу:

— Во-первых, позвольте спросить: сколько трупов в доме?

— Два, — ответил Гриссел.

— Только два?

— Да.

Она кивнула, как будто ожидала услышать такой ответ.

— Пожалуйста, опишите их!

— Возраст: от тридцати пяти до тридцати восьми, оба худощавые, мускулистые, с короткими стрижками, гладко выбритые, у обоих «глоки»…

Лау подняла руку. Она услышала достаточно. Закрыла глаза, потом снова открыла.