Алексей Зубко - Сначала было весело

– Вы давно здесь?

Николай вздыхает:

– Кажется, вечность, Настя. А на самом деле меньше месяца. Точно не скажу – календаря не веду, но дней двадцать пять, может, двадцать восемь.

Избавив рыбину от чешуи, думаю вслух:

– А чем брюхо вспороть?

– А вот так боком, – показывает Николай. Выходит неубедительно. Ребристый край пробки скорее трет, нежели режет.

– А простого ножа здесь нет?

– Не нужно рисковать.

– В каком смысле?

– Настя, тут два варианта, – грустно произносит собрат по несчастью, – либо искать нож самим, либо спрашивать у этих…

Вздохнув, соглашаюсь:

– Плохие варианты.

– А как вы пытались убежать? – после небольшой паузы, интересуется Николай.

– При медицинском осмотре попросила помощи у медсестры. Она отвела меня в подвал, а оттуда забрал уже карлик и сотоварищи.

– Полагаете, что медсестра выдала вас?

– Думаю – да. Уж больно демонстративно ручкой на прощание сделала.

– Мразь продажная!

– Точно.

Я уже ломала голову над этим вопросом, и наиболее вероятный вариант развития событий, мне кажется, именно такой. Меня могли найти и так, но… сомнительно. Во-первых, дверь открыли ключом. Во-вторых, не похоже, чтобы искали. Они просто пришли за мной. И в-третьих, Господин Кнут не казался встревоженным. Если бы медсестра не была на их стороне, он должен был бояться звонка, который она могла сделать в полицию. Он же выглядел скорее довольным, словно свершились его ожидания.

– Когда я был на обследовании, – признается Николай, – у меня крутилась мысль воспользоваться мобильником кого-нибудь из персонала.

– Не получилось, – догадалась я.

Первая почищенная и выпотрошенная рыбина отправляется в пустой тазик.

– Нет. Я не увидел ни одного. А попросить… побоялся.

– Может быть, и правильно, что не попросили.

– Да уж, – вздохнул напарник. – Вот если бы выбраться из этого бункера.

– А дальше?

– Дальше? Главное, добраться до Санатория. Там помогут, вызовут полицию.

– Не стоит на это рассчитывать. Если удастся выбраться, лучше идти в Иловайск или до Зугрэса.

– Но это очень далеко. Пешком туда месяц идти.

– Предположим, за месяц можно половину континента пешком исходить, но пару дней в пути придется провести. Но это точно лучше, чем в тот же день вернуться обратно, как я.

– Но почему нельзя в Санаторий идти? Настя, думаешь, возле него засада?

– Не возле.

– А где? – спрашивает Николай.

– В самом Санатории.

– Откуда ты это знаешь?

– Я знаю не больше твоего… – пожимаю плечами. – Но я так думаю.

– О чем?

– Тебя на обследование возили машиной?

– Да, – подтверждает собрат по несчастью. – Всех возят. Я спрашивал у нескольких ребят.

– Вот.

– Что вот?

– Сколько времени вы ехали?

– Немного.

– Меня везли минут пять. Даже с учетом погрешности не больше десяти. А за это время дальше Санатория не уедешь. Других строений в окрестностях нет… Вывод очевиден.

– На первый взгляд – да.

– А на второй? – интересуюсь я.

– На второй… – тянет Николай, морща лоб. – На второй есть варианты. Где гарантия, что мы находимся там же, где нас захватили, у Санатория?

– Но…

– Тебя доставили сюда без сознания?

– Да, но…

– Меня тоже, – не обращая внимания на попытки возражения, развивает мысль Николай. – Могли запросто перевезти к черту на кулички.

– Но…

– Хотя я тоже думаю, что мы в заброшенных шахтах возле Санатория.

– Почему ты так думаешь, Николай? – шепчу я.

– Всех пленников, с кем удалось переговорить, захватили у озера возле Санатория.

– Точно. Да и не могли далеко перевезти. Это ведь не одного человека, здесь почти конвейер. От хлороформа полчаса, от силы час без сознания пробудешь. А за это время далеко не увезти. Разве что на вертолете. Но такую активность точно заметили бы. Край хоть и глухой, но все же грибники часто наведываются, да и на пикники люди выбираются по выходным.

– Вот и получается, что медосмотры проходят в Санатории. И правда, где еще могут быть так хорошо оборудованные кабинеты?

– Да, – соглашаюсь я. – И, судя по «отзывчивой» медсестре, персонал там подобран под стать местным садистам.

– Тогда в Санаторий соваться действительно глупо. Не думаю, что весь персонал в курсе того, что творится здесь, но… слишком большой риск. Разве что кого-нибудь из посетителей попросить о помощи.

– А кто решится незнакомого, еще и выглядящего как псих, человека в машину пустить? Да и со слов охранника у ворот Санатория я поняла, что лечиться сюда приезжают далеко не простые человечки.

Чихнув, Николай буркнул:

– И правда.

Погрузившись в мысли, какое-то время сосредоточенно чистим рыбу. Трещит чешуя, сопит от усердия напарник.

– А как ты думаешь, зачем нас тут держат? – интересуюсь я, потянувшись.

– Если честно, то мне кажется, что это что-то вроде эксперимента. А может, и телешоу.

– В смысле?

– Для какого-нибудь платного канала.

– После «Теории измены» и «Спокойной ночи, мужики» я могу поверить и в существование такой передачи. Те же японцы охотно возьмутся спонсировать подобное шоу. Любят они кровь и насилие…

Уловив мелькнувшую тень, замолкаю.

Приходит Призрак, тот, у которого растительности на голове минимум, ныряет в буфет. Показывается на свет пузатая бутылка темного стекла. Рубиновая жидкость наполняет стакан. Мужик одним длинным глотком выцеживает ее и довольно крякает.

– Чего таращитесь? – Грубый голос и косой взгляд мигом напоминают, кто здесь царь и бог.

Мы поспешно склоняемся над рыбинами, с остервенением борясь пивными крышками с чешуей.

– Много осталось?

– Две… три рыбы, – докладывает напарник.

– Ладно, – заявляет Призрак Великой Екатерины, – мой руки, она и сама доделает. Быстро!

Товарищ по несчастью проворно бросил в корзину недочищенную рыбину и принимается дергать местного мойдодыра за пипочку.

– Помыл?

– Да.

– Тогда пошел. Возвращайся в камеру.

Обернувшись ко мне, приказывает:

– Работай. И ни с места.

– Буду. Да.

Они уходят, я со стоном распрямляюсь. И улавливаю краем глаза застывшее в стекле серванта отражение. За мной наблюдают.

Первой мыслью было – это Вольдемар.

Но присмотревшись, поняла, несмотря на ужасное искажение, лицо принадлежит человеку значительно более взрослому.

Значит, проверяют. Холодеет в груди: «А если и наш разговор о возможности побега подслушали?»

Склонившись над миской, с демонстративным энтузиазмом набрасываюсь на несчастного карасика. Чешуя летит во все стороны. Кому-то придется помучиться, чистя ковры. Надеюсь, не мне.

Минут через пять возвращается Призрак.

– Все?

– Последнюю дочищаю.

– Хорошо. Дочищай и вымой ее хорошенько. Жарить-то умеешь?