Эйс Аткинс - По закону плохих парней

– Что-нибудь известно о Хондо?

Квин покачал головой:

– Мистер Варнер послал на ферму бульдозер, коровы зарыты. Он говорил, что тоже не видел Хондо. Если бы пса подстрелили, он бы полз, сколько мог, и потом умер.

– С ним все в порядке.

– Он сторожил дом.

– Ты, кажется, привязался к нему, – заметила Лили.

– Если он вернется, ты возьмешь его к себе?

– И не помышляй об этом.

– Я точно не смогу держать его у себя.

Квин смочил бензином тряпочку и протер приклад ружья 308-го калибра, затем щелчком открыл затвор. Перезарядил и запер снова.

– Они нападут опять, – предупредила Лили. – Будь уверен. Уэсли вызвал несколько полицейских тебе на помощь.

– Что-то не слышу сирен.

– Твой дядя нажил себе много врагов в Джексоне, – сказала она. – Ни для кого не было секретом, что их здесь не привечали.

– Это почему?

– Он был упертым, – продолжила Лили. – Ты можешь вспомнить, чтобы у шоссе номер 45 в Тиббехе слонялись полицейские?

– Этим утром кое-что произошло, – признался Квин, откладывая в сторону ружье, беря пистолет 45-го калибра и передергивая затвор. – У меня была короткая беседа с Говри.

– Знаю, – сказала Лили. – Уэсли взбешен.

– Еще бы.

– Как прошла беседа?

– Говри был довольно откровенен, – ответил Квин. – Он, конечно, отрицал причастность к убийству моего дяди.

– Чего еще ты ожидал?

Квин покачал головой. Айпод переключился на Джонни Кэша, исполнявшего песню «Папа пел басом». В это время Квин набил патронами барабан своего револьвера 45-го калибра и сунул его за ковбойский пояс.

– Он признал сотрудничество со Стэгом, но сказал, что Хэмп сотрудничал тоже.

– Этот говнюк нагло лжет.

– Не знаю, что и думать. Но я не уеду, пока не разберусь.

– Уйдешь в самоволку?

– Если придется.

– Разве это стоит карьеры?

– Стоит.

Лили медленно подошла ближе и взяла его за руку, привлекая к себе внимание.

– Я не уеду сегодня вечером, – сказала она. – Уэсли сказал, что не возражает. Бум стоит снаружи, на вахте у тех деревьев. Сказал, что будет стоять всю ночь, если ты принесешь ему виски.

Квин промолчал. Теперь звучали песни Джорджа Джоунса. Джордж предлагал им «подняться» и совершить «Большое путешествие» по его пустому дому. Квин моргнул, и Лили придвинулась ближе. Она крепко обняла его, гладя руками по спине. Квин счел неудобным обниматься с ней с револьвером 45-го калибра в руках и положил его на стол.

– Судья Блэнтон и мой дядя участвовали в проекте развития Стэга, – пояснил он с глубоким вздохом. – Стэг хочет избавиться от меня, чтобы контролировать участок земли, примыкающий к шоссе. Блэнтон меня обманывал. Он такой же, как они.

Квин почувствовал близкое дыхание Лили, он обнял ее за тонкую талию.

– Ты знаешь, что приобрела друзей, правда?

– Конечно. Жаль, что я не знаю, куда сбежал этот старый пес.

Они привезли парня, избитого и окровавленного, и бросили его под свет передних фар «камаро» Говри на дне оврага. Отец Говри с двумя парнями разыскали Шэкелфорда где-то в штате Теннесси и доставили в лагерь, зная, что Говри считает его доносчиком. Лена слышала, что Шэкелфорда продал, возможно, собственный брат за пятьдесят долларов. Пятидесятидолларовый банкнот представлялся сейчас воображению Лены большим, как простыня. И все же она не могла бы продать за это кого-нибудь из своих родственников.

Лена кормила малышку, когда услышала шум. Ей не оставалось ничего иного, как сидеть в трейлере в тепле и при свете, в стороне от криков и воплей, а также ударов кулаками и ногами, которые обрушились на несчастного парня. Она приподняла на окне занавеску, представлявшую собой старое полотенце, и могла наблюдать сцену побоев, не опасаясь, что Говри ее заметит и сделает свидетельницей своих злодеяний. Впрочем, ему, возможно, было наплевать. В его черной душе, видимо, не было места для угрызений совести.

В образовавшийся круг, помимо остальных бандитов, входили Дитто и Чарли Бут. Но из них двоих, насколько Лена могла судить, только Буту избиение доставляло удовольствие. Все бандиты, кроме Дитто, вели себя как свора разъяренных собак, набросившихся на самую слабую среди них. Чарли наносил несколько ударов, а затем отходил, словно опасаясь, что и ему достанется. Однако все это была игра, способ, посредством которого Говри, насколько она его изучила, возвращал сбившегося с пути сообщника в свою банду. Они бьют и унижают его, чтобы затем в полночь пить с ним пиво и слушать тяжелый металлический рок.

Они собрались убить его. Дитто понял это, как только узнал, что Кейта Шэкелфорда везут откуда-то из-за границы штата. Дурень отправился туда повидаться с бывшей любовницей – она же была бывшей любовницей Говри. Понадобилось всего полдня, чтобы привезти его и бросить мешком на землю у Чертовой речки. Именно в то время, когда началось избиение, Дитто попытался остановить его. Его душа не могла примириться с этим. Но голос Дитто был настолько слаб, что, когда он говорил, никто даже не повернул головы. Его просто оттолкнули в сторону, поскольку каждому хотелось отомстить парню, загубившему целую операцию.

Дитто попытался выхватить револьвер и сделать несколько выстрелов в воздух, как это делалось в старых фильмах. Но вслед за этим он увидел, что стволы бандитов направлены на него, и Дитто распластался в той же канаве, что и эта несчастная душа. Он полагал, что их обращение с Шэкелфордом было бы менее жестоким, если бы парень выглядел не так ужасно. Его лицо походило на литую резину, без единого волоса. Он казался существом, которое живет под землей и выходит по ночам, чтобы глотнуть свежего воздуха или, возможно, повыть на луну. Человек бьет довольно жестоко того, кто кажется ему нереальным.

Дитто потерял аппетит, когда услышал, как Кейту ломают кости, и увидел кровь, залившую глаза несчастного.

– Пойдем.

Лена вскрикнула, когда увидела стоящего рядом Дитто. Его лицо было забрызгано кровью.

– Ты не можешь оставаться здесь, – сказал он. – Забирай малышку и все свои вещи.

Лена видела вздернутый нос Дитто, его пухлое лицо, широкую талию и короткие ноги. Но она замечала в нем кое-что еще. Твердую веру в то, что он говорил: надо убраться отсюда, прежде чем Товри сделает с тобой то же самое. И ему не нужно было, черт возьми, говорить это вслух. Лена чувствовала это с первого раза, когда Говри взглянул на нее.

– Куда мы пойдем? – спросила она.

– Куда-нибудь.

– Он найдет нас.

– Я не настолько глуп, как Кейт Шэкелфорд.

Девушка покачала головой и прошлась по трейлеру, под ее ногами скрипел тонкий пол. У нее не было большой веры в Дитто, но она все равно собирала вещи младенца. Их было немного, помимо того, что ей дали в больнице в пакете гуманитарной помощи и какого-то поношенного тряпья, собранного для нее и ребенка женщинами Говри. Она остановилась с пластиковыми продовольственными пакетами в руках и взглянула на Дитто.