Крис Муни - Тайный друг

И Джордан повесил трубку.

Дарби так и подмывало броситься к машине, вырулить на шоссе номер один и… И что дальше? У людей Джордана, по крайней мере, был опыт службы в полицейском спецназе. Если даже она и приедет в Данверс, чем сможет помочь? Ничем.

Дарби принялась расхаживать по дешевому ковровому покрытию, среди бумаг, в душной, накаленной атмосфере. Ей хотелось быть там, когда полиция вытащит этого ублюдка на свет! Она хотела увидеть лицо человека, застрелившего Эмму Гейл и Джудит Чен. Кстати, как насчет Ханны Гивенс? Жива ли еще студентка колледжа? Или тело ее плавает в реке?

Дарби стояла у окна и смотрела на улицу, когда в кабинет вошел доктор Тобиас. Он протянул ей три пухлые папки. Затем, взглянув на часы, извинился и предложил кофе.

Дарби присела на краешек стола и принялась читать историю болезни.

Уолтер Смит поступил в клинику «Шрайнерз» ранним утром пятого августа тысяча девятьсот восьмидесятого года с ожогами третьей степени, покрывающими девяносто процентов кожи. Его мать, которая погибла при пожаре, облила кровать мальчика керосином и подожгла, потому что он был «ребенком дьявола». Уолтеру Смиту в то время исполнилось всего одиннадцать лет.

Уолтер прошел психиатрическое обследование, и ему поставили неутешительный диагноз — параноидальная шизофрения. Сироту, не имеющего медицинской страховки, отказалась принять больница МакЛина, специализирующаяся на лечении душевных болезней и психических расстройств. А вот психиатрическая клиника Синклера, медицинское учреждение, пользующееся заслуженной славой и к тому же финансируемое из федерального бюджета, предложило мальчику бесплатное лечение.

Дарби вновь вернулась к фармацевтическим записям. За последние двадцать лет Уолтер Смит изрядно поколесил по свету. В качестве его последнего адреса значился Роули — небольшой городок неподалеку от Данверса, где и располагалась клиника Синклера.

Дарби позвонила Нейлу Джозефу и коротко передала ему историю Уолтера Смита.

— Его имя отсутствует в наших местных полицейских архивах, — заметил Нейл. — У тебя есть для меня еще что-нибудь?

— Нет. — Дарби рассказала ему о том, что происходит в «Синклере».

После этого она позвонила Купу и сообщила последние новости. Он все еще просматривал истории болезней.

— И что мне делать дальше? — поинтересовался он.

— То же самое, что делал до этого: продолжать искать.

Дарби повесила трубку и всмотрелась в обожженное лицо мальчика, снятое крупным планом. Был ли Уолтер Смит тем человеком, которым убил Эмму Гейл и Джудит Чен? По фотографии он казался идеальным подозреваемым. И где он сейчас? Прячется в «Синклере»?

Дарби бросила взгляд на часы. Они показывали 23:35, время близилось к полуночи. С момента ее разговора с Биллом Джорданом прошло сорок минут. Удалось ли им арестовать Уолтера Смита? Или люди Джордана все еще преследуют его в темных подземельях? Сидеть сложа руки и ждать было невыносимо.

Чтобы попасть в дом Уолтера в Роули, понадобится ордер на обыск. И для его получения тоже потребуется время.

Находится ли Ханна Гивенс в доме в Роули или ее держат в другом месте? Живет ли Уолтер Смит один или с кем-то еще? Быть может, с соседом или с подружкой? Если он живет с кем-то, то этот человек может располагать дополнительными сведениями о нем.

Дарби сделала копию истории болезни Смита и выписок из нее. Сунув странички в рюкзачок, она побежала по коридору, направляясь к входной двери.

Уолтер внимательно оглядел автостоянку мотеля. Полиция не последовала за ним сюда — они не преследовали его и в туннеле, зато территория больницы ими просто кишмя кишела. Он едва успел запереть за собой решетку и бросился бежать через лес, когда за спиной взвыли сирены. Мгновением позже темноту разорвали мигающие синие и белые вспышки.

Полиция не нашла его, зато они обнаружили Марию, и теперь она ушла от него. Благословенная Мать покинула его навсегда!

Сидя за рулем, в промокшей от пота одежде, Уолтер раскачивался взад и вперед, взад и вперед, уговаривая себя не плакать.

Но он больше не мог сдерживаться. И вот слезы хлынули ручьем, он зарыдал как маленький, вздрагивая всем телом.

Ты слышишь меня, Уолтер?

Голос Марии звучал ясно и громко. Уолтер перестал раскачиваться и прислушался.

— Я слышу тебя.

Я хочу, чтобы ты выслушал меня очень внимательно. Я помогу тебе. Ты слушаешь?

Уолтер вытер лицо.

— Да.

Мария объяснила ему, что он должен делать.

— Я не могу! — взмолился Уолтер.

Не нужно бояться. Я все время буду рядом. Ты — мой самый дорогой мальчик, и я очень сильно люблю тебя. Ты сможешь сделать это. А теперь поезжай домой и займись Ханной.

Чувствуя, как в сердце разгорается любовь его Благословенной Матери, Уолтер запустил двигатель и тронул машину с места.

Ханна сидела на кровати, сжимая руками статуэтку Божьей Матери.

Мама истово верила в Бога. Она заставляла семью каждое воскресенье ходить на мессу и ограничивать себя во всем во время Великого поста. А вот отец относился к церкви вполне равнодушно. Как-то, когда они остались вдвоем, он сказал дочери: «Если хочешь добиться чего-то в жизни, мало сидеть на церковной скамье и молиться. Нужно сполна пользоваться тем, что у тебя между ушами».

Тем не менее отец не отваживался на открытый бунт и плыл по течению. Шевелил губами, в нужных местах склонял голову и вставал, опускался на колени, вновь склонял голову и опять поднимался. Благодарил Господа за все хорошее, что было у него в жизни, и выслушивал наставления: иди и не греши, веди себя достойно и не смей подвергать сомнению поступки Господа нашего. Ханна же всегда ощущала себя застрявшей на полдороге: ей хотелось верить в высший смысл, предназначение и призвание, но при этом сказка о невидимом человеке, сидящем на облаках и глядящем на них сверху вниз, а потом записывающем их плохие и хорошие поступки в разные колонки, как-то ее не вдохновляла.

Последний раз она молилась летом, перед поступлением в колледж. У ее двоюродной сестры Синди был сын, совсем еще малыш, страдавший врожденным пороком сердца. Маленький Билли прожил шесть месяцев в инкубаторе и подвергся всем возможным манипуляциям и процедурам, включая установку электронного стимулятора сердца. Компания-производитель изготовила его на заказ, чтобы устройство смогло поместиться в крошечной груди Билли. Был объявлен сбор средств, в церквях молились за выздоровление Билли, но в конце концов Господь сказал: «Мне очень жаль, но Билли должен уйти». Все это было частью Божественного плана, как уверял священник.

Дерьмо собачье.

Какую роль мог играть младенец в таинственном Божественном плане Господа? Зачем тогда вообще следовало разрешать Билли появиться на свет? Для чего любящему Господу понадобилось подвергать малыша таким мукам? И почему же тогда заботливый Господь оказался глух к мольбам тысяч евреев, умиравших в концентрационных лагерях? Тех евреев, которых строем загоняли в печи крематориев и убивали выстрелами в затылок, когда они стояли у разверстого края братской могилы? Как это вписывалось в Божественный план Отца нашего небесного?