Крис Муни - Тайный друг

На брезенте лежали молоток, револьвер и охотничий нож. Револьвер, по словам Малколма Флетчера, был тем самым, из которого Уолтер Смит застрелил Эмму и вторую студентку колледжа, Джудит Чен.

Гейл поднял револьвер. Он оказался удивительно легким.

На протяжении многих недель он мысленно готовился к этому моменту, проигрывая в голове различные сценарии и пытаясь выбрать наиболее удовлетворительный. Просто выстрелить этой твари в затылок казалось ему слишком милосердным поступком. Гейл хотел, чтобы убийца его дочери увидел пистолет у него в руках. Он хотел видеть выражение ужаса и безнадежности в его глазах и наслаждаться им, ожидая, пока душевная боль утихнет хотя бы немного. А потом он произнесет имя Эммы и выстрелит этой твари прямо в лицо.

Или, быть может, чуточку продлит удовольствие…

Гейл ступил на брезент. Тварь не повернула головы на звук его шагов и продолжала бормотать с кляпом во рту. Гейл сорвал с его лица повязку.

На лице чудовища было какое-то странное выражение. Глаза его были широко раскрыты и не мигая смотрели куда-то вдаль. Гейл повернулся и увидел там лишь пустой угол комнаты. В нем не было ничего заслуживающего внимания.

Тварь не пошевелилась, не подняла голову, лишь продолжила нечленораздельно мычать, пережевывая кляп. Гейл вытащил его.

— Богородица Дева благодатная Мария, я с тобою, благословенна ты в женах и благословен плод чрева твоего. Уолтер…

Существо молилось — звучала исковерканная и извращенная молитва Богородице.

— …Дева Мария, Матерь Бога нашего и Уолтера, помолись за нас грешных сейчас и в час нашей смерти, аминь. Богородица Дева, благодатная Мария, я с тобою…

Гейл приставил револьвер к голове чудовища. Оно не вздрогнуло, не отдернулось, не вскрикнуло и не заплакало. Оно вообще никак не отреагировало. Все мышцы его напряглись и окаменели, но оно все молилось и молилось.

— Посмотри на меня, — приказал Гейл.

Существо не подняло головы.

Гейл сунул руку под толстовку и сжал в ладони медальон Эммы. В груди у него, смешиваясь с любовью к дочери, жарким пламенем полыхала ненависть, которую он вынашивал в себе на протяжении всего последнего года. Его любовь к Эмме не исчезла и не стала меньше… Тварь должна страдать. Это существо заслужило страдание.

Убей его.

Сердце так быстро и сильно билось у Гейла в груди, что он чувствовал слабость и головокружение.

Эта тварь убила меня, папа. Она всадила пулю мне в голову и столкнула мое тело в реку. Ты же видел фотографии. Ты видел, что она со мной сделала.

Гейл перевел взгляд на револьвер, который держал в руке. Его перчатки были покрыты кровью.

От неожиданности он выронил оружие и, вместо того чтобы поднять его, спотыкаясь, неверными шагами пошел обратно по коридору.

Малколм Флетчер стоял, повернувшись к нему спиной и глядя в разбитое окно.

— Что с ним такое? — прохрипел Гейл.

— Он впал в кататонию.

— Он даже не взглянул на меня, только молился и молился.

— Уолтер ждет, когда к нему придет его мать, Мария. Кстати, Уолтер рассказал мне, что это Мария выбрала для него Эмму и других девушек.

— Как это?

— Благословенная Матерь пообещала ему любовь.

Гейл оглянулся на комнату в дальнем конце коридора.

— Когда он выйдет из ступора?

— Трудно сказать, — отозвался Флетчер. — Уолтер может оставаться в нынешнем состоянии до тех пор, пока ему не дадут соответствующее лекарство. Но даже и в этом случае нет никаких гарантий, что он придет в себя.

— Почему вы не сказали мне об этом раньше?

— А разве это что-то изменило бы?

Гейл опустил глаза на свои руки. Крови на перчатках не было.

— Я не могу этого сделать.

— Что вы имеете в виду? Вы не можете убить его сами или не хотите, чтобы он вообще был убит? — спросил Флетчер.

— Я не могу убить его своими руками.

— Быть может, вам нужно время, чтобы еще раз все обдумать? У нас впереди целая ночь.

— Нет. Я принял решение.

— Чего вы хотите от меня?

— Вы рассказали мне о том, что сделали с Сэмом Динглом. Вы говорили, что намеревались проделать то же самое и с Уолтером.

— Да.

— Вы уже сделали все приготовления?

— Сделал.

— В таком случае можете приступать, — заявил Гейл и швырнул перчатки на пол.

В четыре часа утра Дарби сидела на неубранной кровати, на которой спали Ханна Гивенс, Джудит Чен и Эмма Гейл, и смотрела на часы. Билл Джордан так до сих пор и не перезвонил ей. Она попыталась связаться с Нейлом Джозефом. Но его телефон тоже не отвечал. Возможно, он все еще разыскивает Джордана в лабиринте подземных переходов и заваленных мусором комнат, куда просто не доходит сигнал сотовой связи?

Кто-то из следователей обнаружил тетрадь на пружинках, засунутую под сиденье кожаного кресла. Дарби читала исповедь Эммы Гейл, а эксперты осматривали комнату в поисках возможных улик и доказательств.

В спальне для гостей на втором этаже обнаружились гантели, штанга и силовой тренажер. Уолтер Смит скотчем прикрепил к зеркалу несколько фотографий Ханны Гивенс в полный рост.

В углу стоял письменный стол с компьютером и многофункциональным принтером, который одновременно являлся и факсимильным аппаратом, и сканером. Дарби сделала копию с дневника, сунула сложенные листки в карман куртки и схватила ключи от своей машины.

Джонатана Гейла разбудили лучи яркого солнца. Ветерок, задувающий в приоткрытое окно номера в отеле, нес с собой приятную прохладу. Наверное, в этом году будет ранняя весна, мимолетно подумал он.

Глубоко вздохнув, Гейл вспомнил свой сон, в котором Эмма стояла на ступеньках большого дома в стиле ранчо, в котором вырос он сам. В темноте перешептывались другие голоса, которые он не узнавал. Эмма стояла рядом с ним. Когда он увидел ее лицо, то понял, что бояться нечего. Она взяла его за руку, и страх исчез. Он вспомнил, как на него снизошло глубокое спокойствие и умиротворение.

Это чувство не покинуло его, когда он повернулся на бок и посмотрел на часы. Семь пятнадцать утра. Несмотря на то что спать ему пришлось всего лишь несколько часов, он чувствовал себя на удивление свежим и отдохнувшим. Гейл позвонил своему водителю. Когда он расплачивался за номер у стойки портье, лимузин уже ждал его. Гейл выпил кофе и по дороге домой читал газеты и слушал новости.

Перегородка, отделявшая пассажирский салон от водителя, была поднята. Гейл вытащил телефон, который дал ему Малколм Флетчер. В память был занесен один-единственный номер. Гейл не сказал ни слова, просто слушал.

Тони внес чемоданы в дом. Было воскресенье. Гейл взглянул на часы. Если он поторопится, то еще может успеть на полуденную мессу. Он принял душ, побрился и надел костюм. В церковь он поехал один, без водителя.