Уильям Каглин - Доказательство умысла (в сокращении)

— То есть вы защищаете Блэра от него самого?

— Блэр не глупец. Он осознал свои изъяны и пришел сюда, чтобы избавиться от них. А если избавиться от них не удастся, он останется здесь до самой смерти.

— Все это просто смешно, — сказал я. — Я пытаюсь уберечь невиновного человека от тюрьмы, в которую он может попасть по ложному обвинению. И считаю, что Блэр способен помочь мне в этом.

— Нет, мистер Слоун. На самом деле вы хотите предъявить присяжным правдоподобного альтернативного обвиняемого. Вы хотите унизить его, и я вам этого не позволю.

— Ага. То есть выбор все-таки делаете вы, а не он.

— В конечном счете не важно, кто его делает. Если Блэр возвратится в мир, то снова потеряет душу, и это так же верно, как то, что я сижу перед вами.

— Я могу вызвать его в суд повесткой.

Ее холодные зеленые глаза заглянули в мои:

— А я могу его спрятать.

— И сесть за это в тюрьму.

Она улыбнулась во весь рот:

— Оглянитесь вокруг, мистер Слоун. Я живу в доме из шлакоблоков, у меня нет ни семьи, ни уединения, ни маленьких радостей. И живу я здесь тринадцать лет. Вы действительно думаете, что перспектива провести несколько недель в кутузке способна меня напугать?

Понимая, что продвинуться мне никуда не удается, я решил сменить тактику и сказал:

— Простите, сестра. Мне не следовало давить на вас. Не могли бы вы по крайней мере рассказать о том, какое впечатление производит на вас Блэр. Что он за человек?

— Такой же, как большинство живущих здесь, — неблагополучный. Вырос без любви, в гнетущей обстановке. С трудом верит людям. Легко впадает в ярость. Но также очень умен и очень хорошо умеет выражать свои мысли — он знает себя лучше, чем большинство ваших головорезов.

Впервые за все это время заговорила Лайза:

— Как вы считаете, это он убил свою мать?

Сестра Беатриса покачала головой:

— Совершенно исключено.

— У нас есть очень убедительные доказательства того, что в ночь убийства он был в доме. Если Блэр не убийца, почему бы ему не пойти в полицию и не рассказать, что он там видел?

С секунду сестра Беатриса изучающе смотрела на мою дочь.

— Скажу вам совсем просто: этого не будет.

— У него имеется черный «линкольн», модель шестидесятых? — спросила Лайза.

Сестра Беатриса еще раз окинула ее изучающим взглядом:

— У меня есть старый «Континенталь». Временами я одалживаю эту машину Блэру.

— Ее задние дверцы открываются назад?

— По-моему, мы полностью прояснили наши с вами позиции, нет? — Старуха опустила взгляд на книгу, которую читала перед нашим приходом, и зашевелила губами.

— Сестра…

Продолжая глядеть в книгу, она сказала:

— Если я, подняв взгляд, увижу, что вы еще здесь, то попрошу моих мальчиков выставить вас. Подобное удовольствие выпадает им не часто, и они стараются выжать из него все до последней капли.

В машину мы вернулись с рекордной скоростью.

Нет, наверное, ничего печальнее и мрачнее, чем тюрьма в канун Рождества. Каждая ее стальная дверь с шелушащейся серой краской, каждая ржавая решетка, каждый неряшливый сварочный шов, каждый стык строительных блоков, из которого торчат клочья уплотнителя, каждая бетонная плита усиливают ощущение безнадежности и позора.

В канун Рождества настало время, когда я уже не мог больше уклоняться от разговора с Майлзом о его сыне.

Охранник попросил меня отнести Майлзу ужин и вручил поднос с пластмассовой столовой утварью и едой.

Так что, пока мы разговаривали с ним в комнатке для допросов, Майлз ел, доставая пластмассовой вилкой из пластмассовой коробочки куски индейки под соусом, картофельное пюре и салат.

Отпустив несколько вялых шуточек, я наконец сказал:

— Послушайте, существует одно обстоятельство. Мы знаем о Блэре.

Майлз взглянул на меня поверх своего безрадостного ужина.

— Я не хочу, чтобы его втягивали в это.

— Майлз, Стэш будет доказывать, что вы убили Диану ради ее денег. Если нам удастся доказать, что вы знали о существовании Блэра, этот мотив вылетит в окно. Более того, я уверен, что в ночь убийства Блэр был в вашем доме.

Майлз скривился:

— Вот видите, этого я и хочу избежать. Вы собираетесь сказать: «Эй, посмотрите, ребята. В ночь убийства в доме был склонный к насилию мешок с дерьмом. Он и есть настоящий убийца».

Я побарабанил пальцами по столу:

— Давно вам известно о Блэре?

— Всегда было известно, — ответил он. — Этот мерзавец, брат Дианы, Роджер, уже через несколько недель после рождения ребенка сказал мне, что на самом деле он жив. Я мог попытаться предъявить права на него, но знал, если я это сделаю, Дианы мне не видать. Ей было всего девятнадцать лет. Мысль о том, что придется отказаться от всего — от семьи, от денег, от прежней жизни, — была слишком страшна для нее. Я обменял сына на Диану.

Майлз вытер один глаз ладонью, оставив на лбу мазок подливки.

— Это он, Майлз? Он убил Диану?

— Ответственность за то, что случилось с несчастным мальчиком, лежит на мне.

— Я задаю вам вопрос. Это Блэр Дэйн убил вашу жену?

Майлз снова принялся за еду, по щекам его катились слезы. В конце концов он сказал:

— Делайте то, что считаете нужным, Чарли. Но если вы хоть в чем-нибудь обвините моего сына в зале суда, я уволю вас, не сходя с места. А теперь идите, — он потыкал вилкой в пюре, — я пытаюсь получить удовольствие от рождественского ужина.

— Все мы хорошо знаем, кто такой Чарли Слоун.

Стэш Олески повел в мою сторону двумя пальцами. Подбор присяжных завершился, зал суда был под завязку набит репортерами. А от задней его стены на нас взирало всевидящее око — камера канала «Суд ТВ».

— Чарли Слоун, — продолжал государственный обвинитель округа Керри, — это самый, вне всяких сомнений, известный адвокат нашего маленького округа. Однако я должен сказать вам с самого начала: здесь судят не Чарли Слоуна, и потому я не стану распространяться перед вами о его репутации, о его тактике или о категории людей, которых он защищал прежде. И уж определенно о его хорошо известных и прискорбных личных проблемах.

Ну да, все верно, подумал я. Хотя именно этим ты сейчас и занимаешься. Однако протестовать смысла не было. Вступительная речь — это не тот случай, в котором стоит апеллировать к худшим сторонам натуры присяжных.

— Нет, друзья, — говорил между тем обвинитель. — Единственная причина, по которой я вообще упомянул Чарли Слоуна, такова: я собираюсь ознакомить вас с неоспоримыми фактами, которые полицейские Пикерэл-Пойнт собрали, появившись в ночь на двадцать первое октября прошлого года в доме номер двести двадцать один по бульвару Риверсайд. Из свидетельских показаний вы узнаете, что первым, кого увидела офицер полиции, прибывшая на место убийства Дианы Дэйн, был Чарли Слоун. Кроме того, обвинение докажет, что кто-то снял определенное оружие со стены запертой комнаты, в которой Майлз Дэйн хранил огромную коллекцию ножей, кинжалов, самурайских мечей и иных зловещих орудий, и что сделавший это человек забил жену Майлза Дэйна, Диану, до смерти.