Уильям Каглин - Доказательство умысла (в сокращении)

Интерком смолк.

Я еще несколько раз нажал на кнопку звонка, но девушка беседовать со мной решительно не желала.

Поскольку заняться мне в Нью-Йорке было больше нечем, я позвонил в аэропорт — узнать, нельзя ли поскорее вернуться в Детройт. Равнодушный женский голос сообщил, что до конца дня билеты на все рейсы проданы.

Я повесил трубку и пошел по улице, пытаясь сообразить, что делать дальше. Спустя какое-то время мне попался на глаза букинистический магазин. Это и навело меня на мысль. Я зашел внутрь и спросил у продавца, не поможет ли он мне отыскать несколько книг Майлза Дэйна.

— О да! — ответил он. На вид продавец был моим ровесником — седые волосы до плеч, черная водолазка, тяжелые башмаки. — Обожаю Майлза Дэйна! Его старые книги сейчас разлетаются с полок. Вы о нем в новостях услышали, так? Он вроде бы только что жену свою до смерти забил.

Стало быть, эта новость уже распространилась за пределы штата Мичиган. И похоже, журналисты пишут о Майлзе как о главном подозреваемом.

— Полная чушь, — сказал я. — Он никакого отношения к этому не имеет.

Мужчина немного помрачнел:

— Ну, как скажете. Кстати, у нас есть очень редкое первое издание «Разбитых кулаков» — вышло как раз тогда, когда он подстрелил того мужика.

— Ого! — невольно воскликнул я, чувствуя, что нашел зацепку. — Какого мужика?

— А вы не знали? Это году в 91-м, 92-м было. Майлз стрелял в редактора «Паджетт-букс».

Сюрприз за сюрпризом!

— Редактор умер?

— Нет-нет. По-моему, Майлз его просто ранил.

Я повернулся и пошел к выходу из магазина.

— Эй, приятель, — крикнул мне вслед продавец. — Так как же насчет «Разбитых кулаков»?

Полчаса спустя я поднимался на лифте в издательство «Паджетт/Рейнбек/Дарт груп Интернэшнл». В обставленной по-спартански приемной стоял стеклянный шкаф с новинками издательства.

— Вообще-то мне вам и рассказать особенно нечего, — сообщила мне редактор Дэйна Мередит Клайн.

Это была миловидная молодая женщина с каштановыми волосами, в очень короткой черной юбке и с мужскими часами на руке — электронными, в корпусе из черного пластика, — пока мы пересекали приемную, направляясь к ее кабинету, она успела раз пять демонстративно взглянуть на них. Ногти у нее были обкусаны.

— Понимаете, меня здесь во время того, м-м, инцидента не было, — продолжала она. — Майлз достался мне по наследству.

— То есть?

Мередит Клайн постучала изгрызенными ногтями по поверхности стола.

— Он уже долгое время состоит в списке наших авторов. В свое время пользовался очень большим успехом, очень, но сейчас… Я вроде как унаследовала его. Раз в год он присылает нам рукопись, мы ее издаем. — Она пожала плечами. — Однако теперь его вещи расходятся плохо. Он — памятник прошлого, если вы понимаете, о чем я.

— Не уверен.

— Он крутой парень. А крутые парни вышли из моды.

— Вот как? И кто же в нее вошел?

— Главным образом женщины. Более мягкий, богатый, насыщенный материал. Широкий взгляд на мир, — с пафосом говорила она, искренне полагая, видимо, что я должен быть впечатлен ее знанием материала.

Я вежливо улыбнулся.

— А вам известно, в кого он стрелял?

Она ответила мне удивленным взглядом:

— Да ни в кого. Просто пальнул в стену. — Еще один взгляд на дешевые часы. — Могу показать вам на обратном пути то место.

Мы прошли через лабиринт перегородок и рабочих столов. Входная дверь приемной была сделана из зеленоватого стекла. В этом стекле и находилось пулевое отверстие. Вокруг него был вытравлен небольшой прямоугольник, рядом с которым красовалась табличка, гласившая: «ОТВЕРСТИЕ, ПРОБИТОЕ ПУЛЕЙ, КОТОРУЮ ВЫПУСТИЛ АВТОР НАШИХ БЕСТСЕЛЛЕРОВ МАЙЛЗ ДЭЙН».

— Бестселлеров, — произнесла, прищурясь, Мередит Клайн. — Теперь уже нет. На самом деле надо бы все это убрать. Оно себя изжило.

— И все же, известно вам, кто присутствовал при выстреле?

Она нахмурилась:

— Знаете что? Редактор, который открыл Майлза, Даниэль Рурк, он ведь все еще работает здесь. Думаю, он-то все и видел. — Она ткнула пальцем в пол. — Несколько лет назад его сослали вниз… в отдел мягких обложек.

— Диана мертва? — Приветственная улыбка исчезла с лица Даниэля Рурка.

Я кивнул. И, представившись как адвокат Майлза, рассказал о сути дела.

— Боже милостивый. — Рурк побледнел.

Это был дородный мужчина с яркими, плутоватыми синими глазками, копной густых белых волос и кустистыми черными бровями. Ему определенно было далеко за семьдесят. Кабинет у него был просторный, но без окон, с кипами запыленных рукописей и документов, наваленными вдоль стен.

— Диана была самой прекрасной женщиной, какую я когда-либо встречал, — помолчав немного, сказал он. — Не просто физически прекрасной. Она была почти идеалом.

— Вы не могли бы рассказать о ваших отношениях с Майлзом?

— Я был его литературным наставником. Он — мое творение, — грустно улыбнулся Рурк. — Когда Майлз пришел ко мне, он был милым пареньком со Среднего Запада. Коренастым, неуклюжим, с дурной кожей, немного застенчивым. Однако вещи писал чудесные — злые, презрительные, истории о неудачниках из маленьких городков, вытворявших друг с другом черт знает что. Конечно, все это требовало шлифовки. Сколько-нибудь пристойным стилистом он не был.

Рурк ностальгически улыбнулся:

— Я начал издавать его в конце 60-х. Книги его раскупались не так чтобы очень лихо. Однако я видел, что Майлз обладает достоинствами, востребованными на книжном рынке. И предложил ему поработать над собой. Найти себе образ. — Его густые брови поползли вверх. — Я и представить себе не мог, насколько успешно он это проделает. Впечатление было такое, точно один из обозленных громил, которых он описывал, вдруг ожил. До того Майлз был совершенным милягой — уважительным, вежливым, покладистым. Теперь же, отправляясь с ним в ресторан, вы могли ожидать чего угодно. Он оскорблял официантов, приставал к сидевшим за соседними столиками красивым женщинам, ну и так далее. А стоило вам остаться с ним наедине, все это — пф-ф-ф-ф! — испарялось.

— Мистер Рурк, Майлза пока не арестовали. Но это может произойти. Если я вызову вас как свидетеля в суд и спрошу, считаете ли вы, что Майлз был способен убить свою жену, какой ответ вы дадите?

Синие глазки Рурка довольно долго изучали меня, затем:

— Решительным образом — нет. Он любил Диану так, как любят женщину очень немногие мужчины. И полагаю, она любила его точно так же.

— Вам известно, когда они поженились?

— Конечно. Майлзу тогда было около двадцати. Сразу после того, как он издал свою первую книгу, «Грубые руки». Он работал помощником официанта в каком-то дорогом ресторане, а она пришла туда с матерью и братом. Майлз рассказывал мне, что они просто взглянули друг на друга — и все стало ясно.