Дэвид Эллис - Наблюдатель

Я ответил не сразу. Человек, владеющий такими деньгами, всегда таит в себе угрозу. И никогда прежде Гарланд не разговаривал со мной в таком тоне.

— Я не знал, что мне придется выбирать…

— А если бы пришлось?

— Я юрист, а не полицейский. — Я слишком упрям, чтобы сразу сдаться, но ответил так, как хотел он.

На его лице снова появилось самодовольное выражение. Гарланд оставался верен себе.

— Хорошо, — кивнул он. — Значит, мы можем говорить. — Он прошел мимо меня.

Я последовал за ним по коридору в его кабинет.

Врач вышел из палаты Брэндона Митчема и сообщил Макдермотту и Столетти, что пациент готов к короткому допросу. Макдермотт разговаривал по мобильному, ему только что позвонили криминалисты.

— Кажется, нам удалось снять с двери несколько слабых отпечатков пальцев, Майк, — сообщили ему из лаборатории.

Сердце Макдермотта учащенно забилось. Возможно, это станет началом прорыва. Самая лучшая новость за последнее время. Как и предсказывал Райли.

— Так, никто из вас не уедет домой, пока не проверите.

Макдермотт нажал на клавишу отбоя прежде, чем услышал недовольный стон на другом конце провода. Он сообщил хорошие новости Столетти.

— Наконец нам хоть немного повезло, — отозвалась напарница.

Брэндон Митчем лежал на больничной койке. Он был в сознании, но его основательно накачали успокоительными. Все его лицо было перевязано. Затуманенным взором он посмотрел поверх бинтов на фотографию, где был изображен мужчина, стоящий позади Гарланда Бентли.

Увидев человека на фотографии, Брэндон судорожно вздохнул. Это был хороший знак — он узнал его.

— Этот тип представился полицейским, — сказал Брэндон, возвращая фото. — У него был значок. Он сказал… что хочет поговорить об Эвелин…

Успокоительное сделало свое дело. Оно помогло Брэндону расслабиться, но Макдермотту это только мешало. Он положил руку на плечо Брэндону. Нужно допросить этого парня сегодня, а не завтра.

— Я не хотел впускать его, — продолжал Митчем. — Но он ворвался ко мне в квартиру.

«Хорошо. Он прикасался к двери. Значит, там остались отпечатки».

— Эвелин мертва? Это правда? — спросил Брэндон.

— Да, ее убили, — ответила Столетти.

— О… — Митчем закрыл глаза и протяжно застонал. — Это сделал тот человек?

— Мы думаем, что да.

Не открывая глаз, Митчем сглотнул слюну и кивнул:

— Значит, я должен стать следующим.

— Нам нужно разобраться в случившемся, Брэндон. Как бы тяжело вам ни было.

— Я понимаю. — Он открыл глаза и повернул голову к окну. — Этот парень чокнутый.

— Начнем сначала, — тихо произнес Макдермотт. — Он представился полицейским. Вошел. Вы его впустили…

— Я и опомниться не успел, как он прижал бритву к моей шее и затолкал меня в квартиру. Он схватил меня… — Голос у него сорвался. — Повалил на пол. Он… Боже, этот человек безумен. Он стал говорить… какой-то бессвязный бред. Все повторял мое имя: «Брэндон, Брэндон, Брэндон». А потом сказал: «Что ты ей сказал? Что ты ей сказал?» Он знал, что я говорил с Эвелин. — Брэндон растерянно покачал головой.

Неожиданно Макдермотт даже обрадовался, что ему дали успокоительное.

— У вас все хорошо получается, продолжайте, — поддержал он Брэндона.

— Он стал резать меня бритвой. — Брэндон дотронулся до груди. — Он хорошо ею владел. Понимаете, он не хотел сразу убивать. Только причинить боль.

— Да, конечно.

— Я сказал, что Эвелин просто хотела узнать о Кэсси, об Элли и Гвендолин.

«Гвендолин», — отпечаталось в голове у Макдермотта.

— О Гвендолин Лейк? Кузине Кэсси?

Брэндон ничего не ответил, он снова оказался во власти своего кошмара:

— Он все повторял: «Гвендолин, Гвендолин, Гвендолин». Он как будто взбесился: «Что с Гвендолин? Что с Гвендолин?» Потом опять схватился за бритву. — Брэндон провел пальцем по своей груди по диагонали. — Я закричал, но он зажал мне ладонью рот. Да, так он и поступил. Убрал руку, которой держал меня за горло, и, прежде чем нанести удар, зажал мне рот.

Макдермотт вспомнил, как Райли рассказывал о своей борьбе с убийцей — этот человек хорошо знал, что делает. У него есть опыт в подобных делах. Он пытал Фреда Чианчио и Эвелин Пенри так, что никто ничего не услышал. А это непросто.

— И тогда я рассказал ему то, о чем признался Эвелин о Гвен. О ссоре.

— О ссоре?

— Да, во время итоговых экзаменов… они были в конце мая — начале июня, за пару недель до убийств. Гвендолин приехала в город. Вы же знаете, как она себя вела. Приезжала из Европы или с Карибов или где там она еще жила, чтобы провести время с Элли и Кэсси. Но Кэсси и Гвен не очень ладили. Они были слишком разные. Гвен такая… агрессивная. Жестокая. Понимаете? Так вот, Кэсси и Гвен крупно повздорили за несколько дней до начала экзаменов. Такое со всеми случается, особенно когда вы… не слишком трезвы…

— Брэндон, это же давняя история. Что тогда с вами случилось? Вы обкурились? Или обкололись?

Он кивнул.

— Мы все нюхали кокаин. В тот раз мы все были в доме — я, Кэсси, Элли и Гвен. Около трех часов ночи мы вышли на улицу, а потом вернулись в дом…

— В дом? В какой дом?

— Ну, в дом Гвендолин. Точнее, ее матери, который потом перешел к ней. Понимаете, за несколько лет до этого ее мать погибла в автокатастрофе. Кажется, миссис Бентли переехала туда после развода. Но это произошло намного позже.

— Продолжайте, Брэндон.

— Как бы там ни было, но мы с Элли остались на кушетке внизу, и вдруг я услышал, как Кэсси и Гвен сцепились наверху и начали драться. Это было ужасно. Но кажется, Элли даже не проснулась. Драка была серьезная, и к тому моменту, когда я понял, что происходит, и встал, Кэсси уже сбежала вниз и выскочила из дома. Она прыгнула в машину и уехала.

— Почему они подрались? — спросила Столетти.

Он пожал плечами:

— Я этого так и не узнал. Честно говоря, на следующий день мне пришлось вернуться к учебе. Я должен был хорошо сдать экзамены. Элли и Кэсси не придавали значения отметкам. У них было много денег. А у меня — нет. Поэтому я уехал готовиться к экзаменам.

— Получается, вы так и не узнали правду?

— Да. Надо сказать, всю оставшуюся неделю Кэсси была мрачнее тучи. Обычно я проводил с ней много времени, и она доверяла мне свои секреты. Но только не на той неделе. А я боялся, что провалю экзамен по социологии.

— И вы рассказали об этом нападавшему?

— Да. — Он с трудом откашлялся, лицо исказила гримаса боли. — Но мое положение было не таким спокойным, как сейчас. Да, я рассказал ему о драке и о том, что не знал ее причины. Потом он спросил: «Что еще ты знаешь о Гвендолин, что еще ты знаешь о Гвендолин, скажи мне, скажи мне…» Этот человек просто умалишенный. Он продолжал резать мне кожу, зажимая рот. Он совершенно не владел собой, но в то же самое время полностью контролировал свои действия. По крайней мере он удерживал меня.