Дэвид Эллис - Наблюдатель

Брэндон дотронулся до забинтованного лица.

— Понимаете, Эвелин была репортером, поэтому… старалась не распространяться на этот счет. Она не говорила, о чем именно собирается написать. Но была встревожена. Кажется, она считала, что на самом деле мы еще многого не знаем об убийствах Бургоса. Особенно ее интересовали Кэсси, Элли и Гвен. Похоже, она очень хотела узнать больше о них.

— И вы ей все рассказали?

Брэндон посмотрел в потолок.

— Вы же знаете, Мэнсбери позиционирует себя как элитный художественный колледж. Думаю, так оно и есть. А если ты учишься в элитной школе, у тебя должно быть много денег. Хороший капиталец. Я сам из простой семьи, а вот Кэсси и Элли… У них были деньги. Ну, про Кэсси вы знаете… а родители Элли, кажется, владели крупным сталелитейным заводом в Южной Африке.

— То есть они были ровней друг другу? — подсказал Макдермотт.

— Верно. Что сказать об Элли? Типичная богатая тусовщица. Не поймите меня превратно, она была хорошей девушкой, но ей не хватало… как бы это сказать… характера, что ли. Да, наверное, характера. — Он усмехнулся. — У нее отсутствовала сила воли. Дорогая одежда, модная прическа, в друзьях — только нужные люди. У нее все складывалось замечательно. А со мной она общалась исключительно из-за Кэсси. Что же касается Кэсси, — Брэндон понимал, что детективы стали слушать его с особым вниманием, — она была на удивление милым человеком. С прекрасной душой. Вы понимаете, о чем я? Очень богатая и необычайно щедрая. Работала волонтером, много времени посвящала учебе, всегда оказывала помощь тем, кто в ней нуждался. Но дело в том, что…

Макдермотт снова начал раскачиваться.

— Кэсси была ужасно сложным человеком. Понимаете, несмотря на богатство, она не хотела, чтобы мы плясали под ее дудку. И никогда не требовала этого от нас. Более того, она никак не могла найти себя. — Брэндон вздохнул. — Она казалась несчастной. И я не могу понять почему. Добрая, умная, красивая, а внутри вся какая-то изломанная. После драки с Гвендолин мне так и не удалось поговорить с ней. Она замкнулась в себе. Мы все зубрили, готовились к экзаменам, и нам было ни до чего. А Кэсси… Она даже перестала есть. Ни с кем не разговаривала. И насколько мне известно, даже перестала учиться. В том году после экзаменов мы устроили вечеринку по случаю летних каникул, но Кэсси сидела в своей комнате, закрыв дверь. Даже с Элли она держалась холодно, хотя та жила с ней в одной комнате.

Макдермотт украдкой взглянул на Столетти. Он знал, о чем сейчас думает его напарница. Это очень похоже на поведение девушки, которая узнала о нежелательной беременности.

— И я тогда подумал… — добавил Брэндон, — хоть и не знал, с кем общалась Кэсси и что ее так сильно тревожило, но мне было известно, как она ненавидела своего отца…

Вот это уже интересно.

— …и свою мать, Нат. Я никогда не встречал ее, но слышал, что она увлекалась лекарствами. То есть, проще говоря, сидела на таблетках. Вот такая семейка. Еще к ним иногда приезжала Гвен — ее кузина, но даже когда она оказывалась рядом, помощи от нее было мало. Понимаете, эта девушка просто чокнутая. Она любила тусоваться еще больше, чем Элли. Они — два сапога пара. А Кэсси была другой. — Брэндон замолчал.

Макдермотт с минуту смотрел на него. Это привычная тактика ведения допроса — пристально глядеть на человека, когда он замолкает. Но судя по всему, Брэндон уже закончил свою историю. Его глаза заволокло туманом. Усталость и успокоительное сделали свое дело.

— И вы рассказали об этом Эвелин, — подытожил Макдермотт.

Брэндон кивнул.

— Что она ответила?

— То же самое, что сейчас хотите спросить вы: была ли Кэсси действительно беременна, и если да, то кто этот «чертов отец»?

Макдермотт слегка улыбнулся.

— Я не знаю, так ли это, — продолжал Брэндон. — Понимаю, что все кажется подозрительным. Вокруг говорили, что она лесбиянка. Если честно, мне самому было любопытно. И это станет настоящим открытием, если окажется, что она правда ждала ребенка и никогда не спала с девушками.

— В таком случае, — сказал Макдермотт, — давайте совершим это открытие.

— Послушайте, я ничего не знаю наверняка.

Было ясно, что сейчас должно прозвучать имя, но Макдермотт не хотел произносить его первым. Иначе все обретало определенный смысл. Не впервые профессор колледжа заводил роман с красивой студенткой. И разумеется, профессор не был бы счастлив, если бы этот роман обернулся беременностью. Он вообразил, как профессор Олбани мог отреагировать на опасность: если Кэсси обвинила бы его в том, что он ее соблазнил, он стал бы все отрицать. И это были бы его слова против ее слов. Но если предположить, что она действительно оказалась беременна, ситуация менялась кардинальным образом. Тест на отцовство — реальное доказательство. И это означало конец многообещающей карьере.

— У Кэсси было мало друзей. Особенно друзей-мужчин, — сказал Брэндон. — Я, наверное, единственный парень, с которым она общалась.

Его слова вызывали закономерное предположение, но Макдермотт не стал заострять на нем внимания. Он доверял своей интуиции и понимал, что этот человек не станет вешать им лапшу на уши теперь, когда сам заглянул в лицо смерти и находится под сильным действием успокоительного. Митчем не лгал. Он не мог быть отцом ребенка.

«Успокойся, Брэндон».

— Так вот… Мы с Эвелин обсуждали этот вопрос. Был один человек, профессор, он вел семинары по культурологии. Ну конечно! — Брэндон щелкнул пальцами. — Тот самый, на семинарах которого присутствовал Терри Бургос. Его звали профессор Олбани. Фрэнк Олбани.

— А почему вы вдруг упомянули его имя? — спросила Столетти.

— Ну он… — Брэндон задумался. — Он один из тех профессоров, которые любят общаться со студентами. Он всегда внушал мне опасение, но Кэсси считала его отпадным парнем.

— Отпадным?

— Ну да. Шикарным мужчиной. Восхищалась им. — Брэндон на минуту задумался.

— Вы говорили об этом с Эвелин?

— Да, она интересовалась, сколько времени Кэсси проводила с профессором Олбани.

— А она не объясняла почему?

— Спрашивала меня насчет беременности Кэсси… Так что я не дурак.

— Конечно, я все понимаю, — заверил Макдермотт. — Но возможно, она намекала на что-то еще, более важное?

Брэндон пожал плечами:

— Я спрашивал, но она не ответила.

Полицейские решили еще немного надавить на Брэндона, чтобы получить больше информации: имена, события, места, о которых могла упоминать Эвелин. Похоже, его беседа с Эвелин напоминала типичное интервью, где репортер изо всех сил старался разговорить собеседника. Причем сама Эвелин, судя по всему, играла, не раскрывая карт.

— А что насчет Гвендолин Лейк? — спросила Столетти. — Вы знаете, где мы можем найти ее?