Андрей Бондаренко - Купчино (Трилогия)

Спутник девицы остался сидеть на прежнем месте и, запихав руки в карманы холщовой светло-кофейной куртки, пробурчал:

— Старший лейтенант Осадчий. Уголовный розыск.

— Очень приятно, — отозвался Гришка. — Чем могу служить?

— Предлагаю проехаться с нами, — лучезарно улыбнулась симпатичная Аллочка. — Надо поговорить. Машина ждёт за углом.

— В Пятнадцатое отделение?

— Не угадали, гражданин Антонов. В Управление, расположенное на улице Некрасова.

— Может, здесь поболтаем?

— Здесь, думаю, не получится, — так и не вставая со скамьи, презрительно процедил старший лейтенант Осадчий.

— Получится, — протягивая листок бумаги, сложенный напополам, заверил Григорий.

— Что здесь? — настороженно прищурилась девушка-следователь.

— Список людей, готовых подтвердить, что весь вчерашний день — с самого раннего утра — я провёл в посёлке Токсово. На даче у старинного приятеля. Причём, в окружении большой и дружной компании. Напротив имён-фамилий в списке — для вашего удобства — и номера мобильных телефонов проставлены.

— Даже так?

— Ага. Я, ведь, человек опытный и честный. В том плане, что битый и тёртый. А времена нынче настали — не приведи Бог. В том смысле, что насквозь мутные, тревожные и нервные. Всегда и всюду надо быть начеку. Диалектика, как учил — в своё время — мудрый и незабвенный старикашка Карл Маркс.

— Может, гражданин, вы себе копию с перечня снимете? — скорчив кислую мину, любезно предложил старший лейтенант. — Чисто на всякий случай. Вдруг, другие российские спецслужбы заинтересуются вашей приметной персоной? Тьфу-тьфу-тьфу! Не дай Бог, конечно…

— Спасибо, не нуждаюсь, — гордо отказался Антонов. — У меня, господа полицейские, очень хорошая память…. Так — как? Вопрос, надеюсь, разрешён? Я могу идти?

— Можете, гражданин, — расстроено поморщившись, разрешила следователь Огурцова. — Ничего не хотите сказать на прощанье? Всё-таки, мы вас здесь прождали два с половиной часа.

— Скажу, конечно. Как — не сказать? Мне тут одна безымянная сорока принесла на длинном хвосте информацию, что господин Бес — якобы — ввязался в очень несимпатичную и опасную игру.

— В какую конкретно?

— Не знаю, честное «грушное» слово. Просто присмотритесь к фигуранту. Как бы не заигрался. Земляк, всё-таки, как ни крути…. Ну, господа полицейские, всех вам благ! И значимых успехов в борьбе с кровожадным преступным миром…

Войдя в квартиру, он, первым делом, перемыл всю грязную посуду и собрал бытовой мусор в большой полиэтиленовый пакет. Предстояло покинуть «родовое гнездо» на неопределённый срок, поэтому надо было озаботиться и элементарными санитарно-гигиеническими моментами.

После этого Гришка загрузил в чемодан средних размеров: махровое полотенце, зубную пасту и щётку, чистые трусы, носки, носовые платки, ноутбук, а также одежду и обувь, могущую пригодиться в ближайшее время. Под полотенце, на чемоданное дно, был помещён верный браунинг и две запасные обоймы к нему.

Приняв душ, он тщательно побрился, облачился в лёгкие летние брюки и светлую футболку, покрытую цветными абстрактными рисунками, после чего слегка загримировался. То есть, приклеил под нос (специальным клеем), залихватские усики «а-ля поручик Ржевский», а на голову напялил пышный и кучерявый парик — цвета воронова крыла, с редкими тёмно-фиолетовыми прядками. Плюсом разместил на носу стильные очочки с тёмными стёклами, заключёнными в модную оправу.

Посмотревшись в зеркало, Григорий остался доволен и даже мысленно похвалил сам себя: — «Натуральный и патентованный Казанова, ловец доверчивых женских Душ и трепетных тел. Ну, ни на грамм не похож на недавнего лысого неудачника…. Э-э-э, чего-то явно не хватает. Может, надо росточка добавить?».

В условленное время, надев на ноги — для полноты картины — остроносые модельные туфли на семисантиметровом каблуке (мужские, ясен пенёк), и прихватив чемодан, он покинул квартиру.

Вышел из парадной и невольно притормозил-отпрянул — прямо ему на голову откуда-то сверху (может, с подъездного козырька?), посыпался какой-то непонятный мусор: пожухлые листья, сигаретные окурки, обрывки бумажек и мелкие пластиковые обрезки.

— Совсем охренели, — отряхиваясь, пробормотал Антонов и, выждав с полминуты, отправился дальше.

Рядом с серой «Шкодой» Совы не наблюдалось.

— Чего, впрочем, и следовало ожидать, — пристроив чемодан рядом с передним колесом машины, ехидно проворчал Гришка. — Женщины, они всегда и везде опаздывают. Впрочем, в данном конкретном случае это простительно. Мол, почти восемь лет обходилась, бедняжка, без нормального нижнего белья, приличной одежды и косметики…

Закурив и сделав несколько глубоких затяжек, он заинтересованно посмотрел направо: со стороны магазина приближалась элегантная — до полной невозможности — женщина. Вернее, дама из высшего европейского общества — невысокая, но очень стройная и гибкая, одетая в строгий деловой костюм нежно-сиреневого цвета. Из-под крохотной шляпки выбивались-выглядывали тёмно-пшеничные, слегка волнистые волосы, а сама шляпка была оснащена тёмно-серой вуалью.

«Прямо-таки, Наталья Белохвостикова — из легендарного кинофильма «Тегеран — 43», — восхищённо подумал Антонов. — «Само воплощение безупречной эстетики и настоящего высокого стиля. Коленки очень аппетитные. Юбку бы ещё чуток укоротить…. Интересно, а кто она — на самом деле? Жена прожжённого бизнесмена, притворяющегося честным депутатом? Или же директриса частной элитарной гимназии»?

Не дойдя до «Шкоды» метра два с половиной, незнакомка повернула в сторону. Раздался едва слышный «бряк». Это из элегантной дамской сумочки (в цвет делового костюма и туфлей на каблуках-рюмочках), на купчинскую мостовую выпала крохотная зажигалка в позолочённом корпусе.

— Извините, пожалуйста, миледи, — неуверенно заканючил Гришка. — Но, вы обронили…

— Обронила? Так подбери, Гриня. Будь другом, — попросил знакомый, чуть-чуть хрипловатый голос. — Говоришь, двоюродная тётушка из Сызрани, которая выглядит на пятнадцать лет старше собственного природного возраста? Ну-ну…. Хам ты трамвайный, вырядившийся под Казанову. То бишь, под классического и бесстыжего альфонса…

Гришка, чувствуя, что покраснел как варёный рак, наклонился, подобрал с тротуара тускло-жёлтый брусочек, выпрямился, протянул.

— Спасибо, шевалье, — неторопливо пряча зажигалку в сумочку, ангельским, чуть-чуть хрипловатым голоском промурлыкала Сова. — Ты очень мил, если не сказать большего. Заслуженный «грушник», умеющий краснеть почище прыщавого шестнадцатилетнего юнца? Экзотический, нестандартный и эксклюзивный случай. То бишь, достойный, чтобы его незамедлительно зафиксировали в литературных анналах и скрижалях…