Питер Джеймс - Дом на Холодном холме

Никаких случаев со смертельным исходом зарегистрировано не было.

Никаких матери и дочери, погибших при лобовом столкновении с грузовиком.

Игры разума?

Или роковое смещение во времени?

Обе кошки, Бомбей и Сапфир, вошли в комнату и потерлись о его ноги.

Олли погладил их, сменил деловой костюм на джинсы, толстовку и кеды и спустился в кухню. Ему срочно требовалось выпить.

Он давно установил для себя правило не пить до шести вечера – за редким исключением вроде бокала вина за ланчем. Но сегодня Олли залез в шкафчик, вытащил бутылку виски Famous Grouse, открутил крышку и сделал хороший глоток прямо из горлышка. Огненная жидкость заструилась по горлу, согревая и обжигая одновременно, и Олли мгновенно почувствовал себя лучше. Он глотнул еще раз, не хуже первого, закрыл бутылку и поставил ее обратно. После этого решительно направился в подвал.

Рабочие Баркера потрудились здесь вовсю. Из стен были выбиты огромные куски, обнажая красный кирпич. В некоторых местах они были укреплены стальными подпорками. Возле одной стены стоял большой металлический ящик для инструментов, а рядом с ним лежала угловая шлифовальная машина, перфоратор и – наконец – кувалда с длинной деревянной ручкой.

Он поднял тяжелую штуковину и понес ее наверх, через кухню, по лестнице, на площадку второго этажа. Здесь Олли остановился и прислушался. Из комнаты Джейд, как всегда, гремела музыка.

Хорошо. Очень хорошо. Если повезет, она его вообще не услышит – или решит, что это рабочие.

Олли вошел в голубую спальню, подошел прямо к правой стене и изо всей силы ударил ее кувалдой. Раздался глухой звук, на стене осталась небольшая отметина, и отлетело немного штукатурки. Олли ударил еще раз. И еще. И еще. Отметина превратилась в трещину.

Кувалда вдруг вонзилась в стену. Он вытащил ее и ударил снова. Показалась красная кирпичная кладка. Олли вдруг почувствовал, что за спиной кто-то стоит.

Он обернулся.

Конечно, никого.

– Просто отвали, гребаная сволочь! – крикнул он и размахнулся по новой.

Вкладывая всю силу, Олли без устали наносил удары по стене. Дыра постепенно расширялась, куски кирпича летели во все стороны.

Через десять минут он был весь мокрый от пота и не мог дышать. От стены отвалился очередной большой кусок, и дыра была теперь достаточно велика, чтобы туда мог пролезть человек.

Олли подобрался поближе, присел на корточки и с бьющимся сердцем заглянул внутрь. На него пахнуло плесенью, влагой и сгнившим деревом. Но свет был такой тусклый, что ничего не разглядеть. Он включил фонарик на телефоне и направил луч в дыру.

И покрылся гусиной кожей.

Это была совсем маленькая комнатушка – не более шести футов в ширину. Еще одна спальня?

Вот только она была абсолютно пустой. Там ничего не было.

Кроме того, что находилось у дальней стены.

Теперь Олли затрясло по-настоящему.

Вот дерьмо. Нет, только не это.

Пара кандалов, с короткими ржавыми цепями, были прикованы к стене. И из каждого кольца торчали кости – части того, что раньше было руками и запястьями. Несколько пальцев еще держались вместе, соединенные черными сухожилиями, но большинство отсутствовало.

И он их видел.

Они валялись на полу, вместе с черепом и прочими костями человека, которого когда-то замуровали в этой тюрьме. Еще Олли заметил полусгнившие остатки голубого платья, клочья еще какой-то одежды, пару желтых шелковых домашних туфелек с почерневшими золотыми пряжками и покрытый пылью веер.

Он не мог отвести от всего этого глаз. Ноги свело от шока. Он смотрел и смотрел на череп. На разбросанные кости. Смотрел так долго, что различил руки, ноги, ребра. Потом снова уставился на скалящийся череп.

Его охватило странное ощущение. Как будто сквозь него неожиданно пропустили ток. Казалось, каждый волосок на теле встал дыбом, и сотни маленьких зазубренных коготков впились в кожу.

И тут кто-то резко ткнул его в поясницу.

Понедельник, 21 сентября

– Аааааа! – закричал Олли, дернулся и ударился головой о стену. Выбравшись из дыры, он заметил, что за спиной у него стоит его собственная дочь.

– Черт! Ты меня напугала до… до полусмерти, Джейд!

– А что ты делаешь, пап?

– Я… я… просто проверяю, где в нашем доме проходит проводка.

– А можно я тоже посмотрю?

– Там ничего нет. Иди делай домашнюю работу, дорогая. Извини, если я тебя потревожил. – Он обнял Джейд за талию и прижал к себе ее худенькую фигурку. После шока, который он испытал сегодня днем, услышав по радио ужасающие новости, было так приятно просто чувствовать ее рядом, вдыхать ее запах, слушать ее звонкий невинный голосок.

Знать, что она жива.

– Я делаю работу по географии. Что ты знаешь о тектонических плитах?

– Возможно, меньше, чем ты. А что такое?

– Ну, это то, про что я учу.

– Они… передвигаются.

– А мы можем поехать в Исландию? Там можно увидеть места соединений! Можно даже пройти вдоль них! Я про это читала и видела крутые фотографии.

– В Исландию? Ну конечно. Когда ты хочешь поехать? Через полчаса пойдет?

– Знаешь, пап… иногда ты так… так… раздражаешь!

Олли дождался, пока она вернется к себе. Помедлил еще несколько минут, собирая в кулак всю свою волю, и снова заглянул в дыру. Лучом фонарика он посветил на череп. Была ли это леди де Глоссоп – бывшая Матильда Уорр-Спенс?

Открыл ли он загадку ее исчезновения? Тайну, которая насчитывала уже два с половиной века?

Неужели муж действительно сделал с ней такое? Воспользовался ее деньгами, приковал к стене, заложил кирпичами вход и оставил ее здесь, умирать и гнить, а сам отправился в путешествие вокруг света со своей любовницей?

И не поэтому ли сэр Брангвин де Глоссоп закрыл дом на целых три года? Чтобы дать рассеяться невыносимому запаху разлагающегося тела Матильды? Чтобы крысы обглодали ее останки? Какой удобный способ избавиться от трупа.

Ее ли это привидение, или дух, или как его еще назвать, разгневан и вызывает все эти неприятности? Она действительно прокляла этот дом?

Олли снова почувствовал, как по его телу как будто бы пробегают электрические разряды. Его кожу словно пощипывали, опять и опять, без конца. И в который уже раз он ощутил чье-то присутствие у себя за спиной. Олли обернулся. Как всегда, никого. Он обвел взглядом абсолютно пустую комнату. Почувствовал, что кто-то ухмыляется ему, и отошел от дыры, шатаясь от шока. Господи, подумал он. Господи. И это было с ними в доме все это время.

Что же сказать Каро? Как, ради всего святого, ей об этом сообщить?

Оставалось только надеяться, что через два часа в дом приедут священники и они обнаружат, что тут в действительности происходит.

Надо бы позвонить в полицию, Олли это знал, но после последнего визита полицейских он их немного боялся.